Украденное дитя
— Все. Граница, — сказала Рэй и закурила.
Потрепанный внедорожник шуршал колесами по раздолбанной грунтовке. Дорога шла по насыпи, с обеих сторон темными самоцветами в песчаных оправах блестела вода. Справа песок и трава, охра, серый и желтый брали верх, там начинался твердый берег, а слева до самого горизонта была вода.
Впереди над дорогой поднималась дымка, сизая и подсвеченная утренним солнцем. В тумане пряталась Другая сторона, и для человека там места не было.
Рэй Керринджер была одной из тех, кто ходил на Ту сторону по доброй воле. Ей неплохо платили за каждую вылазку в землю сидов. Сейчас на пассажирском сиденье потрепанного внедорожника возился Джон Маккена, вдовец и отец-одиночка, чью восьмилетнюю дочь забрали феи.
Рэй видела множество таких отцов и матерей, чьи чада стали добычей обитателей холмов. Некоторым удавалось вернуть ребенка, другие пропадали на неверных тропах Той стороны, третьих Рэй сама не повела бы через Границу даже под страхом мучительной смерти.
Джон Маккена был умен, достаточно упрям и, кажется, любил свою дочь. Он нашел Керринжер то ли через полицию, то ли через кого-то из ее прошлых клиентов, был настойчив и готов платить авансом. Последнее для любого из «охотников на фей» было обязательным условием. Если собираешься идти на Ту сторону — оплати все долги, потому что никто не знает, кто вернется вместо тебя и вернется ли вообще.
Рэй до упора открыла грязное окно, пропуская напоследок в машину весеннее солнце и свежий воздух. За туманом на Другой стороне небо было серым, как свинец.
Говорят, там тоже есть солнечный свет. Правда, если кто-то видел это солнце, для него значило это только одно. Все, песенка спета, Другая сторона не отпустит. Дороги скрутятся в кольцо, туман спрячет все знакомые приметы. И чем чаще человек переходит Границу, тем больше у него шансов однажды увидеть чужое солнце в разрыве свинцовых туч.
Пока Рэй везло. Другая сторона была ее жизнью, но каждый раз отпускала. До поры до времени отпускала.
Керринджер плавно надавила на педаль газа. Другая сторона чует страх, поэтому медлить на Границе нельзя. Маккена до побелевших костяшек сжал руки.
— Мы найдем ее? — спросил он и облизнул пересохшие губы.
Джону Маккена было далеко до хладнокровия его проводника. Еще три дня назад Граница и Другая сторона были для него недосягаемо далекими, чем-то касающимся кого угодно, только не его. Хотя от дома Маккены до туманов Приграничья было ровно сорок минут неспешной езды.
На Границе не было перехода, какой-то четкой черты между миром людей и владениями сидов. Туман подобрался к машине исподволь, окружил ее полупрозрачной кисеей, скрадывая цвета и очертания. Рэй подняла стекло, отрезая пробравшиеся в машину серые щупальца от тела тумана. Стало удивительно тихо, не слышно было даже шума мощного двигателя.
А потом завеса отступила. Все осталось по-прежнему, справа берег, слева гладь озера Лох-Тара. Только небо стало низким и пасмурным, а на горизонте поднялась гряда холмов. И осталась тишина.
Джон первым не выдержал этого безмолвия:
— Здесь всегда так угрюмо?
— Нормально, — Рэй дернула плечом. — Вот по ночам здесь действительно бывает паскудно.
Она вздохнула. Этот Маккена должен быть чертовски везучим, чтобы найти дочь до заката. Настолько везучих людей не бывает. Особенно здесь. Им бы уложиться в неделю с этими поисками. Хотя бы потому, что большего времени на Той стороне нет у самой Керринджер. Она затушила окурок и проговорила:
— Не пей здешнюю воду. И в рот не тяни всякую голубику-землянику. Есть можно только то, что у нас с собой.
— Значит, это правда? — Джон настороженно вглядывался в дорогу впереди. — Про еду и питье Другой стороны?
Рэй знала, о чем он думает. Восьмилетний ребенок не сможет обходиться без воды и пищи.
— Почти, — она нахмурилась и сбавила скорость. Дорога стала хуже, серая трава взобралась по насыпи почти до самых колей от колес. — Каждый глоток связывает тебя с Той стороной. Чем сильнее связь — тем сложнее вытащить твою дочь.
У подножья холмов дорога заканчивалась. Высокая трава налилась темной зеленью, тени стали длиннее. Хотя казалось бы, откуда взяться теням в этой земле без солнца.
Рэй остановила машину и вытащила из бардачка старинный компас в латунном корпусе. Стрелка бестолково крутилась и никак не могла найти север. Законы человеческого мира остались за туманом. На Другой стороне в ходу были совершенно другие правила.
То, что сделала дальше Рэй Керринджер, кто-то назвал бы колдовством. Худые пальцы женщины легко высвободили компас из латунного чехла, потом Рэй молча протянула ладонь.
Маккена вздрогнул, словно этот жест вывел его из оцепенения. Он торопливо вытащил из-за шиворота мешочек и вложил его в протянутую руку.
Эта торопливость Рэй не понравилась совершенно. Она недвусмысленно говорила — Маккена боится. Другая сторона чуяла человеческий страх, как дикий зверь. И, как дикий зверь, цеплялась за свою добычу. Она, Рэй Керринджер, проводник на Ту сторону, давно уже мечена нечеловеческим миром. И если оплошает ее спутник, они гарантированно влипнут. Завязнут в тумане, как муха в киселе.
Рэй аккуратно закрепила мешочек внутри латунного корпуса. Ничего сложного, просто прядь волос восьмилетней Гвендоллен Маккена. Но здесь этот мешочек имел больше силы, чем любой магнит.
Стрелка прекратила метаться, едва Рэй вернула компас на место. Теперь она указывала вправо. На взгляд Рэй, лесистые холмы там ничем не отличались от холмов слева или впереди.
В глазах Маккены плескалось недоверие.
— И это сработает? — подозрительно спросил он.
Рэй криво усмехнулась:
— Да. Пока я в это верю.
Фыркнув, внедорожник потащился наверх по пологому склону холма. Стрелка компаса указывала четко и почти не дрожала. Значит, хозяева до сих пор их не заметили.
Краем глаза Рэй продолжала наблюдать на мужчиной на пассажирском сиденье. Джон Маккена был из той породы людей, которые привыкли считать себя хозяевами жизни. Собственная юридическая фирма, неплохой пай в строительстве нескольких гостиниц. Это плавало на поверхности, а копать глубже Рэй не стала.
В этом не было нужды. Другая сторона и так вытаскивает из человека самое неприглядное, что в нем есть. По крайней мере, у Маккены хватило ума не командовать. И не полезть за дочерью в одиночку.
Таких Рэй тоже видела. Самым удачливым из них удавалось выбраться. Некоторым — даже в здравом уме и твердой памяти. Чем они заплатили за это, Рэй знать не хотела.
Стало еще темнее. Машина въехала в дубовую рощу. С хрустом под колесами ломались кусты и упавшие прогнившие стволы деревьев, в ватной тишине эти звуки казались особенно громкими.
