Рэй горько усмехнулась и снова приложилась к виски. Никуда она не поедет. Она сама предпочла Байль полым холмам. Керринджер выпила еще. Ей было паскудно, и даже крепчайшее спиртное никак не могло притушить саднящую пустоту в груди, сколько ни пей. А выпить Рэй могла порядочно. Другая сторона сотворила с ней что-то, от чего алкоголь брал ее с трудом, трава не брала вообще, она пробовала. Рэй нашарила в ящике мятую пачку дешевых сигарет, подкурила от спички, последней в коробке. За окнами на Байль опускалась душная летняя ночь.
Разбудил ее надсадный писк мобильного телефона. Рэй приоткрыла глаза и тут же зажмурилась — в маленькое чердачное окошко било солнце. Простыни липли к телу, голову стискивала обручем тупая боль.
Не рискуя больше открывать глаза, Рэй нащупала телефон и поднесла к уху. Проговорила в трубку не слишком внятно:
— Слушаю.
Динамик отозвался мужским незнакомым голосом:
— Он приходил на рассвете. Керринджер, что мне делать? Если он как-то проберется за ворота…
Рэй мучительно потерла затылок. Во рту пересохло, и даже мысль о том, чтобы говорить, была отвратительной.
— Что за черт? — пробормотала Керринджер и, зажав телефон между плечом и ухом, повела рукой по прикроватной тумбочке. Вдруг она сообразила со вчера оставить там стакан воды. Тумбочка была пуста.
— Это Манн. Курт Манн. Вы взялись уладить мои проблемы с Другой стороной. Они там взялись за меня всерьез. Он приходил на рассвете, угрожал мне, перепугал ночных работников.
— Подробно, — Рэй села на постели. — Кто приходил, когда?
— Не знаю, — в голосе на другом конце связи отчетливо был слышен отголосок страха. — Должно быть, кто-то из этих, из сидов. В каких-то древних доспехах и с мечом. Наверное, это смешно, но мне было не до смеха. Пришел сегодня к мельнице где-то часов в пять. Дал мне время на раздумья до завтра. Черт, да если бы я знал, чего он хочет!
— Я приеду, — нехотя проговорила Керринджер. Попыталась встать, стукнулась головой о низкий потолок, привычно выругалась. Сказала в трубку для Манна: — Я буду в течение часа. Подумаем, что можно сделать.
Она отбросила замолчавший телефон на постель и позволила себе какое-то время тупо смотреть на стену. На стене были выгоревшие обои в индийских огурцах. Болела голова. Но, по крайней мере, не мутило. Могло быть и хуже. Рэй снова нащупала телефон, взглянула на время.
Цифры мигнули и показали семь часов сорок семь минут. Терпения Курта Манна хватило без малого на три часа. Не так уж плохо для перепуганного человека.
В том, что владелец «Волшебной мельницы» испуган, сомнений у Керринджер не было. Такие, как Манн, не звонят партнерам любой степени солидности до девяти утра без веской причины.
Рэй поднялась на ноги. Постояла, пережидая приступ головокружения, и побрела на кухню, шлепая по полу босыми ногами.
Крепкий кофе в огромной стеклянной чашке внушал определенные надежды на пробуждение. Керринджер растворила в стакане воды шипучую таблетку, выпила залпом и рухнула на табуретку. Задумчиво покрутила в пальцах полупустую пачку сигарет.
Курт Манн лгал. Просто так с Другой стороны не приходят оружно и в доспехах. Не лгал Бен Хастингс. Парень не был безумным, нет. Просто те, кто говорил с ним, никогда не переходили Границу. Ник О’Ши расследует сверхъестественные пакости, но он материалист до мозга костей. К Бену Хастингсу можно подобрать ключ, но времени на это нет.
Рэй отхлебнула кофе. Если бы не мальчишка с золотоволосой куклой, она бы послала Курта Манна ко всем чертям и оставила его самого решать свои проблемы с сидами. Но… Было еще что-то, кроме проблем булочника. Это что-то заставляло Бена Хастингса раз за разом уходить из дому. Значит, имело какой-то смысл.
Она оделась, проверила револьвер и нехитрый набор амулетов, которые носила при себе даже в городе. К своим двадцати восьми Рэй Керринджер была первостатейным параноиком. Особенно когда речь шла о Другой стороне.
Пустая бутылка из-под виски отправилась в мусорный пакет. Следом за ней туда отправилось содержимое пепельницы. Керринджер допила кофе, сунула чашку в мойку.
Воздух в уличных ущельях еще хранил остатки ночной прохлады, но солнце беспощадно палило с неба, бледного от переполняющего его света. Не нужно было никаких прогнозов по радио, чтобы отчетливо представлять себе — через час начнется пекло.
Рэй забросила мусорный пакет в контейнер и зашагала в сторону стоянки, где оставила вечером машину. Вокруг неохотно просыпался город. Старая брусчатка дышала теплом, кое-где трава пробивалась между камней. Кофе и таблетка делали свое дело, и Рэй почти простила Курту Манну его ранний звонок. Утро — единственное, что жара оставила от привычного Байля, и оно стоило того, чтобы его не проспать в тяжелой похмельной дреме.
Уже выезжая из города, Керринджер подумала, что никак не может взять в толк, где именно искать причину вранья булочника Курта. И что это за, мать ее, дева в беде. Курт Манн на деву походил мало, как ни крути.
Подъезжая к повороту на мельницу, Рэй включила радио. Бодрая танцевальная музыка резанула по ушам, ноющая головная боль тут же напомнила о себе. Женщина скривилась и сделала тише, но выключать не стала.
Стоило внедорожнику съехать с шоссе, как музыку прервали помехи. Всего на несколько секунд, потом в динамиках снова зазвучала популярная этим летом композиция. Керринджер хмуро побарабанила пальцами по рулю и сбавила скорость. В нагретом воздухе над асфальтом курилось зыбкое марево. Губы Рэй тронула нехорошая улыбка.
Курт Манн курил перед воротами вместе с охранником. Охранник был другой, рубашка Манна — та же. Женщина хмыкнула. Такие парни, как этот Курт, не меняют рубашку после жаркого летнего дня, только если ночуют вне дома. Это «охотник на фей» может надевать два дня подряд одну и ту же линялую футболку под разгрузку, но не преуспевающий бизнесмен мистер Манн. Рэй поправила кобуру с револьвером и выбралась из машины.
— Спасибо, что приехали, — проговорил Манн. При ближайшем рассмотрении выглядел он намного хуже, чем вчера. Рэй подозревала, что она сама — тоже. Курт пригладил растрепанные волосы и проговорил с какой-то обезоруживающей беспомощностью: — Не представляю, как говорить обо всех этих вещах по телефону. Я понятия не имею, что делать, когда мне угрожает оружием потустороннее существо.
— Рассказывайте, — Рэй похлопала себя по карманам и сообразила, что оставила сигареты на кухонном столе. Просить у Курта почему-то не хотелось. — И постарайтесь ничего не упустить.
Манн вздохнул. Его красивое, породистое лицо казалось посеревшим.
— Он пришел на рассвете…
— Без пятнадцати пять, — вставил охранник.
— Да, точно, спасибо, Робби, — Курт затянулся сигаретным дымом и продолжил: — Такой, высоченный. В доспехах и плаще, как в историческом кино. Но ни мне, ни Робби не пришло в голову, что это шутка или розыгрыш. Верно ведь?
