— Бен Хастингс, — проговорил детектив отрывисто. — Ночью снова пытался бежать из дома. Его нашли час назад. Сейчас парень в больнице, социальные службы брызжут слюной, парень молчит. Сказал матери, что будет разговаривать только с тобой.
— Куда мне подъехать? — коротко спросила Рэй.
— Ты не будешь с ним говорить, пока не объяснишь мне, что, черт вас обоих дери, происходит на этой траханой мельнице!
— Я понятия не имею! Курт Манн водит за нос полицию, нотариуса, и пытается водить за нос меня. Это все, что я знаю точно, — отозвалась Рэй. Потерла ушибленную макушку. — Ты не пришьешь к делу мои догадки и дурные предчувствия. Дай мне поговорить с парнем. Ни ты, ни мать, ни врачи ему сейчас не помогут. Я знаю.
Ник О’Ши вздохнул. Рэй почти слышала, как он думает, медленно и тяжело. Полицейские привычки требовали гнуть свою линию, здравомыслие твердило, что толку от этого не будет. О’Ши был редкостно здравомыслящим парнем. Который доподлинно знал, что в феях и психах он разбирается так себе.
— Погоди, — бросил он в трубку, но вызов не прервал.
Осторожно, стараясь не задеть головой потолок, Керринджер выбралась из постели. Сон слетел с нее, едва детектив произнес имя Бена Хастингса.
В комнате было душно, вентилятор бестолково гонял горячий воздух. Рэй выглянула на улицу через кухонное окно. Там оказалось еще хуже. Жара и духота висели над Байлем, несмотря на раннее утро. Ни намека на ветерок. Женщина выругалась.
— Недолго, — прозвучал в телефонной трубке голос Ника О’Ши, и тут же его сменил другой:
— Вы должны ее вытащить, — Бен Хастингс говорил быстро, почти глотая слова. — Она в ловушке. Он сломал мне руку, когда я попытался. У нее совсем не осталось времени, и силы заканчиваются. Железо, рябина… Она постоянно мне снится!
Рэй медленно выдохнула сквозь зубы. Хотелось курить. Осторожно она спросила:
— Кто она, Бен?
— Она в беде, — отрезал парнишка. Через мгновение в трубке снова зазвучал голос О’Ши:
— Возвращается врач. Он не хотел, чтобы парня беспокоили.
— Я поняла, — Керринджер нашла на кухонном столе полупустую сигаретную пачку и оглянулась вокруг в поисках зажигалки. — Скажи Бену, что я постараюсь все сделать, как надо.
— Хотел бы я тебе верить, Керринджер, — вздохнул О’Ши.
Затягиваясь крепкой, дешевой сигаретой, Рэй подумала, что она тоже хотела бы в это верить. А еще в то, что «как надо» не превратится в гораздо большую проблему. За все приходится платить. Платой за возвращение Гвендоллен для самой Керринджер стала вечная вина и прощание с походами на Другую сторону. За собственное возвращение Рэй тоже было заплачено изрядно. За то, чтобы остаться, пришлось бы платить втрое дороже.
Она позавтракала тостами и подгоревшей яичницей с беконом. Сквозь липкую жару добрела до магазина, купила две пачки сигарет и спички. Проверила еще раз оружие, рассовала по карманам разгрузки нехитрые амулеты — засушенную веточку рябины, пакет с солью и еще один — с землей с отцовского газона. Задумчиво повертела в пальцах бронзовый наконечник стрелы на шнурке и решительно повесила на шею. Когда-то Охотник говорил, что амулет будет защитой от волшебства Другой стороны. До сегодняшнего дня Рэй ни разу не надевала его после возвращения домой.
В половину десятого утра Рэй Керринджер вышла из дома с тяжелым чехлом на плече. Сорвался горячий, пахнущий асфальтом и пылью ветер. При ходьбе чехол с винтовкой хлопал по бедру.
Возле машины Рэй болтался Ник О’Ши. Вытирал вспотевшее лицо мятым платком, прикрывал глаза ладонью от пыли, поднятой ветром. Волосы его пребывали в полнейшем беспорядке, рукава рубашки закатаны, подмышкой — кобура. Пиджак детектива валялся на капоте джипа. Керринджер вполголоса выругалась.
— Какого черта, О’Ши?
— Поеду с тобой, — хмуро отозвался он.
— Обойдусь, — отрезала Рэй. — Давай сюда ордер, полицейское предписание или что там у вас положено.
— Что у тебя в чехле? Ружье? Не помню, чтобы ты его регистрировала, — огрызнулся О’Ши и сразу же добавил примирительно: — Не дури. Эта проклятая мельница второй год стоит у полиции поперек горла. Давай работать по-хорошему.
Рэй медленно вздохнула, сражаясь с желанием послать проклятого копа куда подальше. Меньше всего ей нужно было, чтобы у нее под ногами путались парни с пушками, не слишком понимающие, что к чему. Но Ник О’Ши если не был ее другом, то, по крайней мере, был хорошим приятелем. И Ник дал ей с утра поговорить с Беном Хастингсом, хотя имел множество причин этого не делать.
— Садись, — Рэй кивнула на внедорожник. Сунула винтовку назад и уселась на свое место. О’Ши плюхнулся на пассажирское сиденье. Рэй повернула ключ в замке зажигания. Спросила:
— Чем заряжен?
— Свинец, — детектив усмехнулся. В его усмешке было облегчение. — Холодное железо тоже есть. Могу поменять обоймы.
— Не спеши, — хмуро проговорила Рэй. — Не уверена, что придется стрелять в сидов.
— А это, — Ник мотнул растрепанной головой в сторону чехла на заднем сиденье, — ты для кого взяла? Собираешься пристрелить медведя?
— Не уверена, что без стрельбы вообще обойдется.
Помолчали. Внедорожник бодро катился через дуреющий от жары город. О’Ши снова вытер лицо платком. Он до предела открыл окно, но горячий, тяжелый воздух облегчения не приносил.
— Душегубка какая-то, — проворчал детектив. — Почему бы тебе не поставить в машине кондиционер?
— Электроника сбоит на Той стороне, — отозвалась Рэй. Потом спросила: — Как Бен?
— Ему дали успокоительное. Хотел бы я знать, что, к чертовой матери, происходит.
— Я бы тоже хотела, — хмыкнула Керринджер и прибавила газу. Внедорожник въехал в пригород.
— Ну, давай, — О’Ши вымучено усмехнулся. — Что-то ты знаешь.
— У меня нет ничего, кроме догадок, — хмуро сказала Керринджер и включила радиоприемник.
Через несколько минут Ник сделал тише. Сдвинул брови, словно обдумывая что-то, спросил:
— Зачем вообще парням с Другой стороны эта долбанная мельница?
— Незачем, — отозвалась Рэй.
— Но они приходят туда. А ты везешь ружье.
— Последний способ сказать, что гостям здесь не рады, — усмехнулась Рэй.
— И часто до этого доходит? — настороженно спросил О’Ши.
— Не очень, — Рэй стиснула зубы. Добавила после короткого молчания: — На Другой стороне есть разные существа. Не все из них разумны, многие из них опасны.
О’Ши помолчал, подумал, сказал размеренно:
— Меня не волнует Та сторона. Пропавшие дети, мальчишки, у которых едет крыша, проклятия, от которых умирают люди — волнуют.
— Тебе повезло, — улыбка у Рэй получилась печальной. — Туманы Другой стороны — это наркотик, отрава, колдовство, от которого не освободиться.
