— Готова?
— Я оставила все бумаги у своего адвоката. Деньги на счет переведены. Все, что нужно, я сделала.
Бэт заплатила, не торгуясь, и это наводило Керринджер на нехорошие подозрения. Но вместо того, чтобы их озвучивать, она сказала только:
— Если будет тяжело, у меня есть еще место.
— Спасибо, — Бэт улыбнулась. У нее была очень славная улыбка, и Рэй неожиданно разозлилась на Тома-с-пустыми-руками. Тот, кто отравлен туманом Другой стороны, никогда не будет жить спокойно среди людей. Морочил, наверное, девчонке голову. И продолжает морочить.
Вдвоем они зашагали по боковой дороге. Асфальт становился все хуже, сквозь трещины пробивалась трава, пока еще зеленая, потом началась грунтовка. Солнце выкарабкалось повыше, но жары не было. Керринджер шагала уверенно, стараясь ничем не выдать тревогу, которая росла внутри нее.
Рэй с весны не переходила Границу. Старалась забыть запах тумана и вкус земляники. Говорила себе, что ее время вышло, раз уж она два раза видела отблеск солнца на Другой стороне. Что ей нечего там делать, раз Охотник мертв. И тем более если Охотник жив. Но сейчас Керринджер шла на Другую сторону сама и вела туда девочку, которой, по большому счету, там тоже было совершенно нечего делать.
Грунтовка вывернула к берегу озера, потом выбралась на насыпь. Блестела на солнце вода, воздух пах чем-то неуловимо-осенним. Дымка поднималась над дорогой, солнечные лучи путались и терялись где-то в ее глубине.
— Так странно, — сказала Бэт неожиданно. — Я никогда не ходила сюда. Все подростки с моей улицы ходили, кто-то даже пытался перейти Границу, а я — никогда. Как-то не интересно было. И не до того. И после тоже не ходила. Завидовала Тому, которого выбрали чудеса, но не ходила.
— За чудеса дороговато приходится платить, — отозвалась Рэй. Вздохнула глубоко, потом потянулась за сигаретами. Горький вкус табака помогал собраться с мыслями перед тем, как идти за туман.
— Теперь я готова, наверное, — тихо проговорила девушка, — платить за чудеса.
Граница подступала медленно. Туман как будто бы потянулся навстречу людям, вначале стелясь по земле, потом обнимая за колени, потом — за плечи. Стало темнее. И тревожнее. Рэй взяла за руку свою спутницу, чтобы не потерять ее в тумане.
Оказалось, она почти забыла, как это — идти через Границу пешком. Сейчас, когда от текучего тумана Керринджер не отгораживало холодное железо, женщина чувствовала биение жизни. Граница дышала, едва ощутимо пульсировала, бормотала на самом пределе слышимости. И эти едва различимые звуки, даже призраки звуков забивались в уши как вата, заглушая все остальное. Рэй передернула плечами и зашагала быстрее.
Небо Другой стороны закрывали плотные облака. По воде озера бежала мелкая рябь, ветер шуршал в траве, от дальних холмов на землю ложилась тень. Рэй медленно вдохнула воздух, горьковатый на вкус, и осторожно отпустила руку Бэт. Та только вертела головой по сторонам и молчала.
Керринджер зашагала по дороге. Она давно не приходила сюда пешком, предпочитая отгородиться от Другой стороны холодным железом и четырьмя колесами. Ну и воду не приходилось тащить на своем горбу. Восемь литров воды добавляли изрядно веса рюкзаку. Стоило взять больше, но Керринджер здраво оценивала свои силы.
Сейчас она рисковала. Можно было верить Гвинору в том, что касалось Охотника. Еще можно было надеяться, что двое пеших для чужих глаз более неприметны, чем внедорожник. Рэй сжала зубы. Ладно, стреляла же она однажды, значит, сможет сделать это еще раз.
— Здесь совсем не так, как рассказывал Том, — неожиданно сказала Бэт.
— А что говорил Том? — спросила Керринджер, чтобы отвлечь себя от мыслей об Охотнике. Думать о нем — накликать себе на голову.
— Он говорил о солнце над зелеными холмами, — в голосе Бэт мелькнули мечтательные нотки.
— Считается, если ты видишь солнце на Другой стороне, обратно тебе уже не выбраться, — хмуро отозвалась Рэй. Вот и выяснилось, почему арфист Королевы вернулся в мир людей и не спешил снова переходить Границу.
Дорога окончательно потерялась в траве, и Керринджер полезла в карман за старым компасом. Вытащила его из латунного чехла и обернулась к своей спутнице:
— Мне нужна прядь волос Томаса.
— А, да, сейчас, — девушка кивнула. На запястье у нее болтались нитяные браслеты, она стянула один из них, протянула Рэй. Та подхватила его, и оказалось, что это тонкая косичка черных волос, перетянутая зеленой ниткой. Керринджер осторожно уложила его в латунную коробку чехла и вернула компас на место.
Стрелка резко крутанулась, сделала два полных оборота и замерла неподвижно, указывая четко в сторону отметки магнитного севера. Рэй пожала плечами. Значит, вперед.
Какое-то время они шли молча. Кое-где по земле стелился туман, чуть касался ботинок и кед и тут же шарахался от них. И только когда они перевалили через первую пологую гряду холмов, Бэт заговорила снова:
— Том перестал ходить на Другую сторону не потому, что увидел солнце.
— А почему? — это не было праздным любопытством. Кто знает, что придется говорить и о чем просить, когда они доберутся до места.
— Он остался без арфы, — Бэт грустно улыбнулась. — Он был арфистом Королевы Холмов, а стал Томом-с-пустыми-руками.
— Королева пришла за ним в Байль, — Рэй чуть нахмурилась.
— Это не она выгнала его с Другой стороны. Томас ушел сам. Не выдержал ее жалости.
Что-то в голосе Бэт заставило Керринджер обернуться на нее. Элизабет Биннори шагала, упрямо сдвинув брови к переносице, и выражение ее лица заставило Рэй подумать, а не зря ли она согласилась вести девушку на Другую сторону. Впрочем, поворачивать назад было уже поздно. Лицо Бэт отчетливо говорило, что если нужно, дальше она пойдет сама.
На привал остановились в роще у подножья третьей гряды холмов, менее пологой, чем предыдущие две. Сама Рэй могла бы идти и дальше, но Бэт после подъема и спуска по крутым склонам выглядела плоховато. Она и так отлично держалась, не просила замедлить шаг, не задавала дурацких вопросов и упорно тащила свой рюкзак, слишком тяжелый для нее. Стрелка компаса замерла как приклеенная и не пыталась сменить направление.
В роще было тихо, только где-то вдали журчал ручей.
— Воду здесь пить нельзя, — привычно предупредила Керринджер. — Есть что-то, кроме того, что у нас с собой, — тоже.
— Я знаю, — Бэт кивнула. Они сидели в корнях высокого вяза, на подстилке опавших листьев. Крона над ними уже начала желтеть. Рэй выудила из недр своего рюкзака единственную бутылку со сладкой газировкой, отхлебнула, передала Бэт:
— Для пешего похода не самое лучшее питье, зато забивает вкус здешних туманов.
— Кажется, Том только за ними и ходил, — со вздохом сказала девушка. — За туманами, за песнями, за чарами сидов. Он ел их еду и пил вино.
