— Попробуем.
На улице возле машины Рэй закурила. Спросила у отца:
— А у Джериса или кого там еще ничего по сейфам не лежит?
Уилл Керринджер тяжело прислонился к капоту:
— Нет. Я бы знал. Это не те вещи, которые долго задерживаются на нашей Стороне. Знаешь, есть такая байка про одного парня, Рика Гордона, очень старая байка. В него влюбилась сида и подарила ему кубок из серебра, чтобы он пил из него и не старел. Гордону пришлось переплавить этот кубок на наконечники для арбалетных болтов, когда сиду похитил какой-то урод. Не знаю, что с ними случилось, ни с сидой, ни с арбалетными болтами. Насчет Гордона-то понятно. Постарел и помер. Такие чудеса два раза не повторяются.
Рэй медленно затянулась. Сигарета показалась ей хуже, чем обычно.
— Как мы это сделаем? — спросила она.
— Очень мало времени, — ее отец поморщился. — Его фактически нет. Так-то есть, у кого спросить. Королева должна тебе за Гвинет и ту, вторую девочку. Да и у меня есть пара должников. Другое дело, что у Народа Холмов я бы снега зимой просил не стал, но выбора у нас особо нет. Поедем машиной. Главное, пробиться через туман, а там будет видно. Не нравится мне вся эта история с Границей, очень сильно не нравится. Наверное, даже больше, чем наш зубастый любитель рыбаков.
Рэй хмуро кивнула. В две длинные затяжки докурила сигарету, тщательно затушила окурок. Помолчала немного, потом сказала:
— Что-то происходит. Гвинет, Том Лери, жертвенник, твари эти, которых не берет никакое железо. Говорю тебе, что-то происходит.
— Да, — Уилл Керринджер оседлал мотоцикл и напоследок взглянул на дочь. Глаза его были серьезны. — И во всей этой истории меня начинает радовать, что твой рыжий псих не отбросил коньки после шести пуль. Он все-таки Король, как ни крути. Должен следить за порядком.
Рэй приехала за отцом в холодных рассветных сумерках. Ей едва удалось вздремнуть, вместо завтрака она выпила отвратительный растворимый кофе, выкурила две сигареты. Ехать не хотелось. Предчувствие беды, которое до этого маячило смутны призраком где-то на самой границе сознания, встало в полный рост, заставляя что-то в груди болезненно сжиматься. Из головы не шли слова отца насчет Короля Другой стороны.
Холодное сентябрьское утро над Байлем было насквозь прошито туманом, как будто Граница пыталась добраться до мира людей и высосать из него последние крохи тепла. Рэй зябко поежилась, поглубже натянула на голову капюшон толстовки и свернула на тихую улицу, ведущую к отцовскому дому.
Уильям Керринджер до сих пор жил в большом двухэтажном доме, огороженном когда-то нарядным кирпичным забором. Сейчас забор изрядно зарос плющом и диким виноградом. Лужайку в последний раз стригли еще тогда, когда Рэй была ребенком. Тогда с ними жила ее мать, и казалось, что всегда все будет хорошо.
Керринджер вздохнула и зло растерла лицо ладонью. Может, будь мать с ней, не было бы ни той ноябрьской ночи, ни этого утра. Она опустила стекло и закурила снова. От табачного дыма во рту сушило.
Уилл Керринджер появился на пороге собранный, предельно сосредоточенный. На плече болтался все тот же чехол с дробовиком, из-под байкерской куртки торчала кобура. В ней дремал револьвер, брат-близнец того, который носила на поясе Рэй. Он коротко кивнул дочери, но не стал ничего спрашивать. Она молча выкинула недокуренную сигарету на дорогу, и внедорожник тяжело тронулся с места.
Вначале отец и дочь молчали, потом оружейник неожиданно сказал:
— Я четырнадцать лет не ходил туда. Думал, отпустило. Хрен там.
Рэй кивнула и прибавила газу. Мимо скользили аккуратные частные дома с пожелтевшими лужайками и давно не разжигавшимися мангалами.
— По-моему, никого не отпускает. Помнишь того парня, Бена? Он всего лишь видел сиду во сне. Ему хватило.
— Немного то и надо, — Уилл Керринджер улыбнулся, и улыбка эта вышла грустной.
А Рэй неожиданно подумала, что ее отцу пятдесят один, и двадцать из этих лет он живет по законам Другой стороны. Не имеет жены, не пьет вина, не стрижет волос, потому что тот, кто нарушит гейс, утратит силу, а то и вовсе проживет недолго. Даже она не знала, как отец получил эти запреты.
Внедорожник вывернул на шоссе, тумана стало меньше, через тучи пробилось солнце. Они с отцом собирались отправляться на Ту сторону из привычного места, с насыпи над озером. Не то, чтобы это имело какое-то особенное значение, но там было привычно. Перешедший Границу в этом месте имел неплохие шансы оказаться в знакомых холмах и, может быть, чуть меньше блуждать на неверных тропах, меняющихся под ногами.
У самой полосы тумана Рэй остановила машину. Откинулась на спинку сидения, прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Отец не мешал ей. Он вообще больше молчал в дороге, и Рэй догадывалась, что и ему не по себе.
Медленно она открыла глаза и проговорила:
— Вы слышите все, что говорят так близко к Границе. Я знаю. И вы знаете, что кое-кто задолжал мне. Я отдаю свои долги. Ваша очередь.
Уилл Керринджер негромко хмыкнул. Потом полез во внутренний карман куртки за фляжкой. Сказал:
— Даже я говорил с этими ребятами чуть мягче, если память мне не изменяет.
— Вот они у меня где уже, — проворчала Рэй и выжала сцепление. Внедорожник медленно въехал в туман.
Молочно-белая пелена клубилась и текла перед лобовым стеклом. В ней как будто мелькали тени, слишком быстрые, чтобы их разглядеть. Рокот двигателя звучал тихо, словно издалека.
— Не нравится мне это, — проронил оружейник. Рэй не взялась бы судить, сколько времени они ехали через туман. Стрелки на приборной панели замерли неподвижно, даже не дрожали.
— Бен блуждал в тумане весь день, пока мы не нашли его, — сказала она. — Есть идеи?
— Ничего, кроме того, что ты уже видела, — Уилл Керринджер пожал плечами. — Никогда не было такого, чтобы Другая сторона не пускала к себе. Тем более…
Он оборвал себя на полуслове, но Рэй поняла, что отец имел в виду. Похищенные дети принадлежат обоим мирам, ведь так? Тем более она.
И неожиданно Керринджер остро захотелось, чтобы неестественную тишину прорезало низкое гудение рога Охоты. На этот звук она бы нашла дорогу так или иначе. Говорят, в осенние ночи его можно было услышать и по эту сторону Границы. Рэй в такие ночи спала плохо.
— Одна сида, — сказал оружейник, — говорила мне, что их земля не может быть отделена от нашей. Потому что без нас нет их. Я не очень понял.
— Да, — Рэй кивнула. — Я тоже слышала что-то такое.
Туман вокруг не собирался расходиться. Наоборот, он сделался еще гуще, а тени в нем — заметнее. Керринджер-старший тихо выругался. Рэй сжала пальцы на руле.
Они из поколения в поколение придумывали способы, как вернуться домой с Той стороны. Соль и земля, кровь и холодное железо, все это открывало проход. Но пробиться Туда оказались бессильны, когда туман Границы стал непроходимой преградой.
