Кажется, первого убитого нашли тут, возле причалов. Сейчас тварь снова была здесь, она медленно, без спешки шла к двум полицейскими. Один из них был ранен, он почти висел на напарнике, на камнях за ним оставалась темная дорожка. Парни пытались отойти к нависающим над водой причалам, чтобы укрыться за опорами, но не успевали. Раненый тихо стонал.
О’Ши рухнул на одно колено, выстрелил почти не целясь, Рэй выстрелила за ним, выругалась, жадно вдохнула ртом холодный и сырой воздух.
Тварь вздрогнула. Кажется, детектив попал ей куда-то в область загривка, а Керринджер — в мохнатый бок. Бестия коротко рыкнула и отпрыгнула в сторону, чтобы видеть новых противников. Соль делала свое дело, существо двигалось медленно, тяжеловесно. Внутри него клубился голод, и Рэй внутреннее передернуло от того, каким сильным было это ощущение.
— Уводите раненого отсюда, — тихо сказала она Нику О’Ши. — Я отвлеку.
— Уверена? — карабин лежал в руках О’Ши уверено, ствол не дрожал.
— Да, — Керринджер сжала зубы. И выстрелила снова. На этот раз солевой заряд попал прямо в морду твари, заставив ее взвизгнуть. О’Ши бегом бросился к полицейским.
Сколько времени может потребоваться хромому мужчине за пятьдесят, чтобы добраться сюда от перекрестка? В узких проходах между домами и заборами можно заблудиться, но отца будет вести чутье. Невольно Рэй подумала, что дорого бы дала, чтобы знать, почему и как они с отцом чувствуют присутствие этой дряни.
Она передернула затвор дробовика и медленно пошла навстречу твари. О’Ши, кажется, успел добежать до своих людей, по крайней мере, Рэй слышала как он спрашивает что-то, а ему отвечают.
Бестия ощерилась. Пасть ее была перемазана в чем-то темном. Кровь. Но для твари ее было недостаточно, чтобы насытить голод. Нужно было больше. Гораздо больше. Рэй почувствовала, как у нее перед глазами плывет, настолько близкими и отчетливыми были эти ощущения. Она тряхнула головой, чтобы отогнать их и едва успела кувырком броситься на землю, уходя от атаки. Тварь перелетела над ней, Керринджер, не вставая с коленей, выстрелила.
— Рэй! — крикнул О’Ши.
— Убирайтесь отсюда! — рявкнула она. Тварь дернулась в сторону полицейских, потом снова прянула к Рэй.
Каким-то из солевых патронов существу разворотило половину морды, лохмотья шерсти и плоти свешивались на глаз. Оно пошатнулось, потом встало на лапы тверже. Рэй поднялась на ноги, оступилась, выругалась. Сколько ей будет нужно играть в пятнашки с этой дрянью, и что сможет сделать с ней отец даже сидским мечом?
У нее заныло под ложечкой. Лучше бы она взяла у отца меч, а не дробовик. Но Гвинор, чтоб ему, отдал оружие как виру за рану, и кто знает, что будет с ним в чужих руках. Медленно Рэй пятилась к воде. Она пыталась посчитать, сколько выстрелов у нее осталось в запасе. Тварь подходила медленно, припадая на лапы. Добыча, которая так больно огрызалась, была ей не по вкусу.
Маленький камешек задел ее точно по кончику уха. Бестия коротко взрыкнула и обернулась. Рэй заметила краем глаза, как камешек упал на гальку и рассыпался на кристаллики. Соль.
Уильям Керринджер шел по пляжу, подволакивая правую ногу. Меч в его руке светился собственным светом.
— Ну, иди сюда, — сказал оружейник. — Пора заканчивать этот цирк.
Тварь присела на задние лапы и попятилась. Но там сзади стояла Рэй, и бестия застыла на месте.
Она боялась. Рэй отчетливо чувствовала это. Тварь боялась идущего к ней человека с сидским мечом. Гладко выбритое лицо Керринджера-старшего казалось выточенной маской, и неожиданно Рэй подумала, что просто как сиды не накладывают на людей гейсы. Тем более Королева Холмов.
Тварь глухо зарычала, прянула вперед, потом метнулась лево, но слева была вода Лох-Тары, набегающая волнами на берег. Блеснул меч, влетевший для удара, бестия прыгнула.
Рэй опустила дробовик и неожиданно почувствовала, насколько сырой и пронзительный ветер налетает от озера. Ее отец философски потыкал носком ботинка темную тушу, сказал:
— Кажется, сдохла.
— Надеюсь, — Керринджер повесила дробовик на плечо. Туша твари расползалась на глазах, и скоро от нее остался только костяк в неопрятных клочьях всего остального. Рэй поморщилась и отвела взгляд.
— Полицейским умникам это понравится, — сказал оружейник, и они медленно пошли прочь от причалов. Говорить им обоим не хотелось. Рэй шагала рядом с отцом и думала. О старике, бормотавшем про древнюю жатву, и о Гвиноре. То, что приходит не с Той стороны, и не с Этой, всегда опасно. Так сказал он. Керринджер поежилась, сунула руки в карманы и ускорила шаг. Там, впереди ее ждал кофе из полицйского термоса и машина, в которое было тепло и не было ветра.
Жертвенная кровь
Он совсем не походил на прежнего Курта Манна, красивого, пышущего жизнью, этот смертельно уставший человек. Он смотрел через забранное решеткой окно на больничный двор, засыпанный рыжей листвой, и в глазах его была мука.
— Давай еще раз, — мягко сказал Ник О’Ши. — Кому ты передал свой пистолет? Это важно.
Рэй привалилась спиной к дверному косяку. Она предпочла бы быть где угодно, но не в этой палате со светлыми обоями, насквозь пропитанной отчаянием.
— Я ее обманул, — Курт Манн, бывший владелец «Волшебной мельницы» как будто не слышал голоса детектива. — Я думал, это она обманула меня, но все не так. Все совсем не так, как кажется.
Он обернулся и вперил в Рэй сумасшедший, горящий взгляд:
— Она мне снится. Она до сих пор мне снится. То юная, то… другая.
— Пистолет, Курт, — сказала Керринджер. — Ты стрелял в нее из пистолета. Расскажи нам про пистолет.
— Нужно было холодное железо. Чтобы убить ее. Чтобы убить его, если…
— Если его не прикончу я, — жестко закончила Рэй. Курт Манн отвел глаза. О’Ши раздраженно покосился на женщину и попытался еще раз:
— Это ведь был не твой пистолет, да, Курт?
— Мне дал его Робби.
— А что с твоим собственным пистолетом?
— Я оставил его в машине, — Манн пожал плечами и снова уставился в окно.
— Снова этот Робби. Роберт Ли. Он в бегах, мы его не нашли до сих пор, — Ник О’Ши крутанул в руках карандаш. Лист рабочего блокнота так и остался девственно белым.
Рэй кивнула. На подоконник мягко упал охряный дубовый лист. Осторожно Керринджер спросила:
— Зачем ты хотел ее убить?
— Она меня обманула, — лист за стеклом занимал Манна сильнее, чем люди в его палате. — Она стала обычной. Старой
— А ты любил в ней волшебство, — Керринджер разглядывала ссутулившиеся плечи безо всякой жалости. Любовь сиды — жестокая штука.
— Робби сказал, что можно забрать все ее волшебство и сделать «Волшебную мельницу» на самом деле волшебной, — Курт Манн рывком обернулся.
