— В тебя стреляли, — сказала Рэй.
— Это было больно, — красивые губы арфиста растянулись в усмешке. — Их ведь не нашли?
— Пока нет. Ищут. Что там было?
— Если бы я знал, — Том пожал плечами. — Меня огрели по голове на выходе из паба, где мы играли. Очнулся в машине. Помню указатель на Смоллтаун. Впереди нас тащился автобус. Помню, открыл дверь и вывалился наружу. В голове все в тумане. Я скатился по насыпи и побежал. Они стреляли мне вслед. Больше не помню ничего, пока моя Королева не пришла за мной.
— Кто-то убивает украденных детей, — хмуро сказала Керринджер. Ей совсем не понравились слова про указатель на Смоллтаун. — Ты не дитя, Том Лери, но был украден. И не раз.
— Феи похитили мое сердце, — арфист рассмеялся. — Но кое-чему научили. Я буду начеку.
Что-то в его голосе заставило Рэй поверить ему. Том обернулся к ней, его зеленые глаза светились, как у настоящего сида:
— А тебе нужно быть осторожной. О тебе, ранившей Короля-Охотника, знают и на Той стороне, и на Этой.
— Ты можешь говорить прямо? — Керринджер взъерошила волосы. — Или сиды покусали, можешь только загадками?
— Я не знаю достаточно, — Том покачал головой. — Знаю только, что Самайн — опасное время, а Король слишком слаб, чтобы сражаться.
— С кем он должен сражаться, черти его дери?!
— Через Границу приходят незваные гости. Ты видела их. Дважды. Я не могу тебе рассказать больше, потому что не могу лгать, и не знаю достаточно, чтобы говорить правду. Все, что я могу — уходить и возвращаться, играть на Той стороне и в городе, чтобы те, кто ищет дорогу в тумане, нашли ее.
Рэй устало повела ладонью по лицу. Том грустно улыбнулся ей. Сказал:
— Будь осторожна.
И зашагал прочь, быстро затерявшись в сплетении переулков. Рэй пробормотала сквозь зубы ругательство. Вытащила из кармана недоеденный хот-дог, безнадежно остывший, попыталась прожевать уже безо всякого энтузиазма. Она в одиночестве дошла до озера. Лох-Тара, неспокойная и холодная, билась о старые камни набережной. В пульсации темной воды было что-то, что заставило Керринджер поежиться и вспомнить, как заговаривают холодное железо. Кузнецы строго хранили свои тайны, но кое-что можно было узнать. Особенно если твой отец торгует оружием.
Не будет заговора без воды из Лох-Тары. Самые злые клинки, вроде того ножа, с которым Рэй ходила на Другую сторону, закаляют прямо в озерной воде. Подходит только вода, взятая в одну из ночей между Самайном и Йолем. С другой не получится заговора.
Керринджер плотнее запахнула куртку, сунула руки в карманы, и зашагала прочь от набережной. Может, дело было в темном озере, может, в предостережениях Томаса Арфиста, но ей было неспокойно.
Наверное, это беспокойство, смутное предчувствие и заставили не срезать путь через паутину переулков, а снова миновать рыночную площадь, сейчас притихшую и опустевшую, долго идти по широкому проспекту, нагло подмигивающему витринами и рекламой, и только после этого повернуть к дому.
Притихшее на свету, чувство тревоги заорало в полный голос, когда Керринджер свернула в темный арочный проход между домами. Отсюда до ее квартиры оставалось не больше трех кварталов. Рэй почти бегом миновала узкий проход и оказалась на узкой пустой улочке. Предчувствие заходилось в безмолвном вопле. Так остро она не чувствовала опасность, даже весной, когда ее преследовали красноухие гончие Охоты и их хозяин.
Повинуясь скорее инстинктам чем разуму, женщина резко обернулась. И едва успела подставить руку, блокируя предплечьем удар.
Дальше тело сообразило само, не даром рукопашному бою Рэй учил сосед, пол жизни отдавший миротворческим корпусам и горячим точкам. Рэй перехватила чужую руку за запястье, ударила, метя головой в переносицу. От силы удара у нее перед глазами вспыхнули искры, нападающий пошатнулся.
Правое плечо обожгло болью. Пальцы разом стали непослушными. Керринджер выплюнула сквозь зубы ругательство, ткнула назад локтем, без особого, впрочем, успеха, и прянула в сторону, чтобы видеть обоих противников.
Темные куртки, армейские ботинки, у одного лицо полускрыто шарфом, у второго после удара шарф съехал, но все равно ничего не разобрать из-за крови.
Рэй подумала, что зря повелась на уговоры О’Ши и решила не пугать персонал психиатрической клиники лишним стволом. Детектива вообще нервировала ее привычка носить при себе огнестрел.
Медленно она начала отступать ближе к стене. Плечо болело, к правой руке понемногу возвращалась чувствительность, но толку от нее все равно было немного. Парень с шарфом на лице осторожно двинулся к ней, второй держался позади. Он все еще прижимал руку к носу.
— Ублюдки, — зло сказала Керринджер.
Будь нападающий один, она бы справилась. Тем более, что каких-то особых навыков у парней она не заметила. Страха не было, было только биение крови в ушах.
От удара в живот она успела закрыться, почти пропустила левый кулак, летящий в переносицу, но вовремя успела отдернуть голову. Удар пришелся вскользь, мелькнула суматошная, дурацкая мысль, что с такой мордой нельзя попадаться на глаза отцу, а потом словно порвалась тонкая нить, удерживающая время.
Керринджер коротко ударила человека в шарфе носком ботинка под колено, заметила краем глаза, как к ним движется второй, весь в крови, нос распух, и побежала.
Холодный ночной воздух хлестнул по горящему лицу. Сзади закричали. Рэй миновала первую арку двора, нырнула в следующую. Здесь был сквозной проход, если знать, как срезать путь.
Правое плечо болело так, как будто в него забивали гвозди. И, словно отзываясь, начало ныть левое, простреленное, дыхания не хватало. С трудом Рэй перекинула себя через невысокую стену, разделяющую два двора.
На маленьком пятачке, зажатом между стен домов, царила темнота. Светились два окна на уровне второго этажа, но их света недоставало, чтобы что осветить закуток. Медленно, стараясь не шуметь, Керринджер двинулась к серому проему выхода.
Из-за стены донеслись голоса. Рэй подобралась. Кто-то с шумом полез по старой каменной кладке, заросшей диким виноградом. Сорвался, выругался, проклиная суку, из-за которой колено не сгибалось.
Керринджер зло улыбнулась в темноте. Ее глаза успели приспособиться к недостатку света, так что она имела небольшое, но преимущество. Левая рука сама собой сложилась в кулак. С правой у нее удар был поставлен лучше, но что поделать.
Со второй попытки мужчина смог перелезть через стену. Повис на руках, стараясь беречь ногу. Разжал пальцы, когда ботинки коснулись брусчатки, начал оглядываться. Рэй отплатила ему той же монетой — ударила в живот. И пока он ловил раскрытым ртом воздух, ухватила за воротник куртки и с размаху впечатала головой в стену. Тот осел на землю с глухим стоном. За стеной выругались. Керринджер бросилась прочь. Сердце колотило где-то у горла.
