Хастингс заставил себя молча выдохнуть весь воздух, который он успел набрать в грудь. Подумал немного и просил:
— И что?
— Если бы кто-то из них дал мне воды, — хрипло прошелестело из темноты, — я бы вернул себе часть силы.
— Так почему бы тебе, черт тебя дери, не взять воду отсюда?! — неожиданно рявкнул Бен. — За мой счет проще решать свои семейные свары, а?
— Возможно, если бы ты забрал мальчика, Королева Холмов смогла бы разрушить мое чародейство. У княжны гвиллионов достанет могущества вывести отсюда вас двоих. Если ты попросишь.
— Возможно? — Бен зло дернул цепь. — Возможно. Если она сочтет нужным. Если мне найдется, чем заплатить ее цену.
— Время уходит, — проговорил Король-Колдун. — Я не знаю, что случится раньше. Станет ли связь неразрушимой, или королевы мои совершат непоправимое.
Он замолчал. В наступившей тишине остался только стук капель о камень. Хастингс вздохнул, прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Подумал о матери, и о том, что для нее будет ударом, если он не вернется. Потом — о Дилане и Джил, которой он пообещал помощь. Потом — о Кианехт, гвиллионке с родниково-яркими глазами. И еще о Той-которая-скачет-в-Охоте. Устало потер затылок. Его знобило. Бен сказал:
— Джил в безопасности. Они там что-нибудь придумают.
— Придумают. Но будет поздно. Охотник придет сюда, только если непоправимое случится. Когда оно случится.
— Скачущая-в-охоте. Джил пришла к ней, не к Королю.
— Троих моих жен ей не одолеть.
— Плохо же ты ее знаешь, — хмыкнул Хастинсг.
— И она станет рисковать? — хриплый голос Короля-Колдуна стал вкрадчивым. — Сейчас?
Бен стукнул себя кулаком по колену. Конечно, он думал об этом. И о слепом мальчике в лапах вороньих ведьм думал тоже. Не знал только, что у Дилана заканчивается время.
— Что они, твои жены, сделают с мальчишкой? — глухо спросил он.
— Убьют, я думаю. Когда моя связь с ним станет сильнее, чтобы так навсегда лишить меня части моих сил.
— А раньше ты не мог сказать об этом?
— Ты не спрашивал.
Бен медленно досчитал до десяти, пытаясь справится с навалившейся на него злостью. Он ощутил собственное бессилие с такой отчетливостью, что пришлось прикусить губу, чтобы не взвыть в голос.
— Ладно. Ладно. Черт с вами со всеми. Если выбора у меня нет.
Серое пятно неба немного посветлело. По подземелью гулял сырой сквозняк. Не так, совсем не так Бен Хастингс думал праздновать Середину Лета. Радовало только, что Джил была в безопасности. Можно было надеяться, что Та-которая-скачет-в-Охоте придумает что-то, но у любой власти есть пределы.
Король-Ворон молчал. В наступившей тишине Бен, запрокинув голову, следил, как медленно светлеет и наливается серебром небо. Серебра этого было столько, что у Хастингса начали слезиться глаза. Он даже испугался, что видит солнце, но свет так и остался серебряно-серым, а небо над головой — затянутым жемчужной пеленой.
Зато света оказалось достаточно, чтобы подземный мрак отступил в самые дальние углы и еще немного. Стал виден узкий коридор и решетка соседней камеры, а за ней — темный силуэт Короля-Ворона.
Он протянул между прутьями руки, закованные в тяжелые браслеты, навстречу этому утреннему сиянию. Глухо лязгнула цепь. Бен удивительно отчетливо разглядел ссадины от кандалов на бледных запястьях и худые когтистые пальцы. Король-Ворон сложил ладони чашей, словно чтобы зачерпнуть в пригоршни рассвет.
Медленно сияние начало гаснуть, и вскоре Хастингсу осталась только серая дыра в потолке, точно такую же, как вчера и позавчера тоже.
Уставший и замерзший, он попытался задремать снова, но сон отказывался возвращаться. Бен ругался себе под нос, пытался раскачивать штырь, но лязг болезненно отзывался в висках, и охотнику пришлось прекратить.
— Она придет, когда стемнеет, — сказал ему сид.
— Значит, придет, — охотник привалился спиной к стене, вытянул закоченевшие ноги.
— И ты уйдешь с ней?
— Ты сам сказал, что у меня нет выбора.
— А ты поверил? — смех из соседней камеры и в самом деле походил на карканье.
— Мне нужен мой револьвер, — сказал Хастингс дыре в потолке. — Мой замечательный сорок пятый калибр.
— Пробовавший крови Короля-Охотника. Был бы клинок, было бы хуже. Гораздо хуже.
Бен припомнил, как просилась в ладонь рифленая рукоять, и поежился. С тихим журчанием сочилась по камням вода.
— Всегда есть выбор, — наждачно-хриплый голос Короля-Ворона заставил Бена поморщится.
Хастингс прикрыл глаза и попытался думать о чем-то хорошем. Например, о Гвинет, золотой леди из своих снов. Женщине, которой он должен был вернуть молодость. Просто должен и все тут. И еще о Джил. О том, как она рисует, склонившись к блокноту, пряди, выбившиеся из косы, падают ей на лицо, она отводит их локтем. Ее волосы пахнут хвоей и кофе.
От мыслей этих Бену стало так горько и так тошно, что он вскочил на ноги и начал расхаживать вдоль решетки, насколько позволяла длина цепи. Потом резко обернулся и сказал в темноту коридора:
— Ты здесь Король. И жены твои. И мальчишку ты забрал на Другую сторону. Это не я должен выдумать, чем и за что могу расплатиться.
— Мои жены не узнали бы про мальчишку, если бы не девочка, которая им рассказала.
— Или она не в праве была искать брата? — зло спросил Хастингс.
— В праве, — тихо ответил ему сид.
— И что теперь, вашу мать, я должен делать? — охотник на фей дернул прутья решетки с такой силой, что сверху ему на голову посыпался мусор.
— Тебе был предложен простой путь.
— Это — простой?
— Да. Княжне каменного народа хватит силы, чтобы украсть мальчика отсюда. Гвиллионы стоили эту крепость, она до сих пор помнит их.
Хастингс прижался лбом к холодному пруту:
— Если этот путь ты называешь простым, должен быть и сложный.
— Должен. Тебе не сладить в одиночку с моими королевами.
— Я бы попробовал. И в этот раз я бы стрелял. Если бы было из чего.
— Король, утративший власть над своей землей, слаб, — едва слышно сказал Король-Ворон. — Король, которого предали его женщины, слаб вдвойне. Мое время наступит, как только день пойдет на убыль. Так вышло, потому что я лег на Королевский камень зимой, в пору коротких дней и длинных ночей. Завтра я возьму твою воду и, когда мне на эту достанет силы, разомкну твои оковы. И ты останешься один. Без помощи. Без оружия. Против них троих.
— Я попробую, — твердо сказал Бен. — Лучше уж так.
— Лучше княжить у гвиллионов, чем кормить ворон.
