За ночь осилить такой объем проблематично, но решение закрыть долги по максимуму в короткий срок заставило отказаться от сна. Поэтому сварила побольше кофе, настоящего, крепкого, и включила в комнате все лампы — спать при свете не могла с детства.
Прокуда шуршал пакетами, чем злил неимоверно. Пришлось предупредить:
— Будешь мешать — уберу вкусняшки!
Помогло! Он стал появляться бесшумно, забирал печенюшку и исчезал, а я полностью погрузилась в чтение.
Часам к четырем герои, сюжеты и авторы в голове смешались в винегрет. План по экстренной подготовке провалился. Пришлось укладываться спать. Но три часа на отдых — это так мало!
Глаза слипались. Я с трудом понимала, что говорят преподаватели. Так хотелось упасть головой на учебник и отключиться, хотя бы на минуточку!
Но приходилось слушать — после таких прогулов любое нарушение дисциплины чревато отчислением. А мне нельзя, вот никак нельзя! И вовсе не из-за мамы, которая закатит грандиозный скандал.
Да «хвоста» я все-таки закрыла. Преподаватель по литературе велел рассказать об образе Наташи Ростовой, а эту тему я еще в школе проходила, а потом зашел разговор о творчестве Юрия Рытхэу. Как только стало ясно, что я честно прочитала парочку повестей и сборник рассказов, все долги по этим предметам закрылись «автоматом».
На русский сил не хватило и я потопала домой — покемарить с часик, а потом заниматься дальше.
Ох, как же не хотелось вставать! Трезвонящий телефон казался самым большим злом на свет! Но проиграть собственной лени я не могла.
Преподаватель английского велела не заморачиваться и просто дала несколько текстов для перевода. Ими я и занялась. А ближе к вечеру, сделав домашнее задание, открыла учебник анатомии.
Мамочки! Латынь!!!
Не скажу, что страдала лингвистическим кретинизмом, но осваивать еще один язык, да еще тот, на котором нормальные люди не разговаривают, казалось мне лишним. Но Ведьма ясно дала понять, что ошибок не потерпит и велела вызубрить названия всех костей черепа, а также их расположение.
Хм. Всегда считала, что голова — это одна большая кость. Выяснить, что там их масса, да еще внутренние есть, и у каждой своя форма, свои элементы, было невесело.
Суставы, скуловые дуги, хоанны, подвисочные и черепные ямки… Мамочки! Да я за год этого не выучу, да еще на латыни, да еще с местоположением!
Латеральный, медиальный, проксимальный… От обилия терминов голова раскалывалась, а еще этот недосып…
И когда в углу мелькнул Прокуда, я обрушилась на него со всей яростью смертельно уставшего человека:
— Ну что ты здесь скачешь? Просила же не мешать! Мне долги сдавать надо, а как тут можно работать, если постоянно…
Ошибку поняла слишком поздно: сгусток мрака сверкнул красными глазами и ухмыльнулся.
Визжала я так, что уши заложило. Первым в комнату, сорвав шпингалет, вломился Артем.
— Что? Где? Что случилось?
За ним, теребя и без того взъерошенные волосы, влетела Майя:
— Чего орешь?
Даша жалась в сторонке.
Тьма всосалась в стену, кроме меня ее никто не видел. И судя по переглядам, в мой рассказ не сильно то и поверили.
— Темнота с глазами… Тоня, ты что-то выдумываешь. Нет таких на Кромке!
— Нету, да… Там вся нечисть, как бы сказать… оформлена, — закивала Майя.
— Не верите?
— Сама подумай: мы там не час, не два провели, много чего видели, — Артем закипал, что было для него не свойственно, но очень старался держать себя в руках.
Зато Майя не стеснялась:
— С другой стороны, Темочка, всего-то нам не показали. Кто знает, кто…
— Я не Темочка! — тщательно сдерживаемый гнев выплеснулся наружу. Миг, и эти двое разругались так, что захотелось вжаться в стену рядом с Дашей, которая поглядывала на все из коридора. Губы кривились, словно она пыталась сказать что- то неприятное. Кажется, мешала только врожденная робость.
— Пеперуг, Переруг! — восторженно пропищал вкатившийся в комнату Прокуда и замер, испуганно зыркая то на Артема, то на Майю. Мне захотелось его придушить
— доставала, надоеда и прилипала бесил неимоверно. Вот чего, спрашивается, скачет так радостно?
Ребята замолчали. Кажется, они разделяли мое желание.
Спасла Прокуду заведующая. Она влетела стремительным шагом и рявкнула, обращаясь ко всем разом:
— Вон отсюда! Живо!
Дверь захлопнулась, отрезая нас от происходящего.
10.3
Крики, стоны, от которых мороз пробирал, пугали не так сильно, как грохот и звон — как бы совсем без мебели и посуды не остаться. Но когда Степанида Петровна распахнула дверь, в комнате царил идеальный порядок.
Сама заведующая выглядела немного… помятой: растрепавшиеся волосы, расстегнутая верхняя пуговица жакета, подол рубашки выбился из юбки, а на лице лихорадочными пятнами полыхал румянец.
— Вот прилипала, — бурчала она в сторону. — Если бы не Прокуда…
Продолжая бормотать, Степанида Петровна двинулась по коридору, на ходу приводя одежду в порядок.
— Что это с ней?
Выглядела заведующая так, словно в комнате не сражение шло. Но кровать осталась в том же виде, что и была.
— Да дралась она, — Майя перехватила мой взгляд. — Только с кем?
Ребята не знали. Зато Прокуда расплылся в довольной улыбке — ему нравилось чувствовать себя умнее:
— С Переругом! — пропищал, наконец, решив придать собственной персоне еще немного веса.
— Кто это? — не стала стесняться Майя, и Прокуда даже раздулся от гордости.
— Божок мелкий. Ругался с другими так, что Сварог отправил его на землю заведовать склоками. Где Переруг появится, там мира не видать. Иной раз до братоубийства доходит. Не заметь я его, тут бы пух да перья летели!
— Молодец, молодец! Спасибо тебе, — в рекреацию ворвался запыхавшийся Павел Семенович. — Все целы?
И, оглядев каждого из нас, всполошился:
— Где Кирилл?
— В морге.
В ушах зазвенела тишина. Куратор только и смог, что выдохнуть:
— Что…
— Впрочем, как обычно, — продолжила Майя. И, развернувшись, ушла к себе.
— Зря она так, — шепот Даши был едва Слышен. Павлу Семеновичу только что строгий выговор влепили, с занесением в личное дело. Заведующей тоже досталось… Лучше их сейчас не злить.
Оставалось только верить, что это не связано со мной. Иначе…
— Тоня, бери ручку, тетрадь, записывай…
Заскучав, Даша с Артемом исчезли в своих комнатах. А я поплелась за названным.
