— Это у вас ЧП. А у нас — обычный день. И график дежурств. Но при необходимости бы всех вызвали, не сомневайся. Ладно, дуй домой! Ты устала, а врач должен уметь в первую очередь позаботиться о своем здоровье.
Он вытолкал меня на крыльцо, и только берегини ободряюще улыбались в окна. Даже завидно стало — не устают ведь! Не то что мы, люди. Один взгляд на часы выявил весь ужас моего положения: маршрутки в это время уже не ходили, а денег на такси не было.
Оставалось идти пешком, благо, тут километра три всего, если топать по рельсам. Хорошо, что поездов нет. Вернее, они появлялись так редко, что можно было не обращать внимания.
До общежития добралась только поздно вечером, почти ночью. И первое, что увидела у входа — нашу машину! Мама выскочила навстречу:
— Совсем рехнулась? Трубку бросать! Мы с отцом чуть с ума не сошли! Пожар. все в дыму, начальства вашего нет на месте…
Я едва уклонилась от пощечины — в таком состоянии мама могла и не сдержаться. Нет, она меня не била, но иногда, когда я ее доводила, спускала пар. Потом сама переживала и плакала, но прощения никогда не просила, считая, что родители неизменно правы.
Папа не всегда с ней соглашался, но сегодня, судя по его осунувшемуся виду, готов был сам меня прибить. Прямо здесь и сейчас. Поэтому его короткий приказ:
— В машину! — был выполнен молниеносно.
— Значит, так! — сразу заявила мама. — Сегодня уже поздно, а завтра с утра мы пойдем забирать документы. Ты здесь больше не учишься!
Вот это поворот! Нет, я ожидала криков, ругани и даже оплеух, но такого! Это какие же звери в каком лесу сдохли, что мама хочет забрать меня из медухи! Все, что смогла — пролепетать:
— Но ты же сама настаивала, чтобы я стала врачом.
— Врачом. Чтобы в больнице работала, а не по пожарам скакала. Виданное ли дело — студентов в самое пекло кидать!
— Таковы правила, мама. Студенты-медики это граница. Мы — первое усиление врачей, фельдшеров и медсестер. Катастрофа ли, ЧП, эпидемия или пожар… мы обязаны помогать.
— Вы еще клятву Гиппократа не давали, а уже туда же — помогать! Ну, чего стоишь? Поехали! — переключилась она на папу.
Машина медленно тронулась. Я хотела переночевать в общежитии, поговорить с ребятами, если они вернулись, обсудить… Но даже заикнуться не посмела. Когда мама в таком состоянии, спорить — себе дороже. А я не самоубийца. Вот нисколечко!
13.3
A дома хорошо! Душ и горячий ужин, который для тебя заботливо приготовили и разогрели. Оставалось только поесть и нырнуть в кровать. Свою старую добрую кровать в любимой комнате, от которой уже почти отвыкла.
Казалось, будильник только и ждал, когда я глаза закрою. Не успела заснуть, а он уже трезвонил, как сумасшедший, напоминая о предстоящем дне.
— Чего вскочила? — мама возилась на кухне, готовя завтрак себе и папе. — Отдыхай. Устала вчера, бедная.
— Мне в институт надо! И так много пропустила.
— Антонина! — внутри все сжалось. Ничего хорошего, когда из маминых уст звучит полное имя. — Я вчера русским языком сказала: ты там больше не учишься. Отдохнешь годик, подготовишься… Куда ты там поступать планировала? В какой институт?
Еще недавно я бы до потолка прыгала! Такая удача: мама уступила и согласилась прислушаться!
Но не теперь. Уйти из академии сейчас, когда я чувствовала себя если не нужной, то хотя бы могущей принести пользу, хоть кому-то помочь… Нет. Невозможно. Да и долг Зареславу не отдан. Отдам ли когда?
— … так что иди досыпай. И никакой медицины! Тоня, ты меня слышишь?
— Да, мама, — соврала не задумываясь. А в мозгу уже крутились пути побега.
Самое простое — дождаться, когда родители уедут. Маршрутка ходит хоть и редко, но по графику. На первую пару опоздаю, но там физкультура, что-нибудь придумаю. Главное, не пропустить анатомию!
— Тоня! — в голосе мамы звучала тревога. — О чем ты думаешь? Рассеянная какая-то. Голова болит?
Мягкая рука ощупала лоб, погладила щеку.
— Не нравится мне твое состояние. Могла надышаться дымом… Так, я звоню на работу, мы едем в больницу.
Этого еще не хватало!
— Не надо. Все хорошо! Просто устала.
— Точно? — мама не верила. Но срывать с работы еще и отца ее не хотелось. — Тогда возьму пару дней за свой счет. Посижу с тобой, понаблюдаю.
В общем, вариант с маршруткой отменяется. Но на занятия-то надо!
— Я спать!
Глаза действительно слипались, тело ныло, требуя вернуться под одеяло, и самым сложным было не заснуть. Пришлось сосредотачиваться на доносящихся из-за двери звуках, до боли в висках прислушивалась к тихим разговорам родителей, отметила урчание движка отъезжающей машины… И заставила себя дышать глубоко и ровно, когда услышала тихие шаги. Она заглянула в комнату и осторожно прикрыла дверь.
Отлично! У меня есть как минимум полчаса форы!
Наверное, с такой скоростью даже в армии не одеваются. Как там? Пока горит спичка? Думаю, я управилась быстрее, а главное — тише. Мама вышла во двор и я радовалась, что смогу взять уличную одежду и молилась, чтобы никто не заглянул в палисадник, на который выходили мои окна.
Подошвы больно ударились о мерзлую землю. Хорошо, что снег еще не лег, не пришлось пробираться сквозь сугробы. Прикрыв за собой окно, чтобы не выстудить дом, я кинулась к остановке.
Усаживаясь на сиденье маршрутки, истово молилась, чтобы мама не бросилась в погоню. Успокоилась, только когда выехали из деревни. Но тут же обожгла другая мысль: не найдя меня в кровати, родители запаникуют.
Звонить маме не вариант. Она тут же развернет бурную деятельность. Остается папа. Набрала номер, прижала телефон к уху. Трубку взяли после пятого гудка:
— Тоня? Что-то случилось?
— Нет. To есть да. В общем, я убежала в академию, мама не знает. Успокой ее, пожалуйста.
Шквала уточняющих вопросов не слушала — отключилась. Оставалось надеяться, что успею.
На первую пару опоздала. Уже в общежитии, запихивая в сумку чистый халат, поняла: день отсрочки ничего не значит. Забрать меня из института мама может в любой момент. А до совершеннолетия еще так долго!
Одна я с ней не справлюсь. Там папа в роли тяжелой артиллерии. Значит, нужно искать союзников!
Соваться на второй урок первой пары смысла уже не было, и я рванула к кабинету заведующей. Он оказался закрыт, как и подвальные классы. Оставалось надеяться, что я повидаюсь с Бабой Ягой раньше, чем примчатся родители.
Взгляд наткнулся на куклу на полке. Ну я и дура! Помощники же есть!
— Прокуда! Ты здесь?
Игрушка осталась сидеть, как и раньше. Повернулась к скелету:
