— Если ты, колобок блохастый, сейчас же не расскажешь, что происходит…
— Майя!
Глаза Васи наливались синим. Но старшекурсницу это не испугало:
— А тебе, так вообще голову оторву, а остальное по косточкам раскатаю. Все все поняли?
Пластиковая вазочка, в которую я клала конфеты для Прокуды, покачнулась и упала на пол. Леденцы рассыпались разноцветным бисером, поблескивая прозрачными обертками.
— Кажется, кто-то не понял…
— Майя, ты чего… — я сама испугалась ее тона, а Прокуда едва успел увернуться от цепких пальцев.
— Сюда иди, кому сказала!
Пискнув, тот скрылся в какой-то щели, а Вася, погасив взгляд, прикидывался обычным учебным пособием.
— Так-то лучше, — Майя довольно выдохнула и рассмеялась: — Да не сошла я с ума. Просто надо было партизанов этих… — она уставилась на телефон.
Не прошло и пяти минут, как тот пискнул, сигнализируя о сообщении.
— Ну вот, меня вызывают на ковер. Ябеда свою роль выполнил, пришла пора тяжелой артиллерии.
Что она имела в виду, я так и не поняла, а расспросить Васю или Прокуду было невозможно. Кажется, отношения с ними испорчены.
Как задобрить проказника, я знала. Лакомка и обжора мог купиться на шоколад и мороженое, а вот что делать с Васей? Как ни пыталась я его разговорить, скелет не отзывался. Вздохнув, отправилась в магазин: у Майи свои методы, у меня — свои.
14.4
Пакостник явился, как только услышал шелест фольги. Возник на подоконнике и глазами-бусинками уставился на шоколадку. Я нарочито громко отломила кусочек и отправила в рот. Смешной нос задергался, втягивая запах.
— Хочешь?
Прокуда подтянулся поближе и осторожно ухватил лапками дольку. Она тут же исчезла, а глазка блаженно закатились. Послышалось чавканье.
— Еще?
Прокуда оживился и потянулся за угощением, чтобы через мгновение скривиться от обиды: шоколад был убран.
— Расскажи, что происходит?
Вася предупреждающе полыхнул синим и снова застыл памятником самому себе. Предупрежденных им Прокуда развернулся спиной, всем видом показывая, что его не подкупить.
— Ну, как знаешь, — я снова зашуршала фольгой и выставила на стол пирожное. — А я буду чай пить.
Насыпала в вазочку арахиса в разноцветной глазури, вытащила какао и молоко, выложила на стол парочку шоколадных батончиков. И с удобством устроилась за столом, изо всех сил пытаясь не смотреть на страдания маленького негодника.
А уж он старался! Кряхтел, вздыхал, ерзал… Даже лапками себя обхватил, чтобы не соблазниться. Но аромат горячего какао и мои причмокивания свершили черное дело: лакомка не выдержал.
Из суетливого повествования, которое прерывалось громким чавканьем, я поняла, что болезнь вышла за пределы больницы. Спорадические случаи вспыхивали то тут, то там.
— Из икштитута пфиехали фвачи… — он немилосердно картавил, набивая сладостями рот.
— Врачей из института прислали?
Прокуда закивал.
— Карантин объявили?
— Нет. Гофофят, сами спфафятся. Одна лифоманка. Яга злая.
И вот что с этими новостями теперь делать? Рассказать остальным? Но они не горят желанием что-то узнавать. С другой стороны, оставаться один на один с неизвестностью просто опасно! Так хоть предупредят, посоветуют, к чему готовиться.
Новость встретили без энтузиазма:
— Не лезла бы ты в это. Без нас разберутся.
Сперва было обидно, но после стало ясно: ребята правы. Ну что я сделаю? Чем помогу? Только заставлю Бабу Ягу волковаться. И куратора. А им надо о лихоманках заботиться. Хорошо еще, всего одна прорвалась, вместо двух ожидаемых. Прокуда сказал — Огнея.
Ничего, поймают. Не впервой. Я уже знала, что время от времени эти твари проникают сюда с Кромки и прогнать их не так-то просто. Нужны какие-то сложные ритуалы, заговоры, травы… Ну, да Баба Яга знает, что делает. Хорошо, что она на нашей стороне.
С этими мыслями я уткнулась в физиологию — остался последний зачет. И как обычно, мама выбрала для звонка именно этот момент.
— Как ты? Заехать завтра? Может, пельмешек завезти домашних? Мы с отцом налепили.
Рот немедленно наполнился слюной, а в желудке заурчало: пельмени в исполнении родителей — это нечто. Крохотные конвертики из полупрозрачного теста, под завязку начиненные мясом. Я добавляла в воду карри и имбирь и ела с красным перцем. Восторг!
— Конечно! Мам, я ведь не выдержу, сама сейчас приеду. Вот вызову такси, и приеду!
Смех прервался легким покашливанием.
— Ты простыла? — машинально спросила я.
— Просквозило где-то. Да ничего страшного, сейчас малинового чая с медом напьюсь, да спать лягу. Утром буду как новенькая!
Мы поболтали еще немного, после чего я опять уткнулась в учебник. Патология терморегуляции далась легко, а вот воспаления… Альтерации, медиаторы, пролиферации быстро вытеснили чувство тревоги, которое взялось непонятно откуда.
До кровати я добралась поздно ночью, провалившись в пустоту без снов.
Занятия принесли зачет, настроение было приподнятым, его омрачало только ожидание обещанных пельмешек: предстояло как-то дотерпеть до вечера.
Но вместо мамы в гости приехал папа. Разгрузил полные сумки, оглядел комнату, покачал головой при виде игрушки — Прокуды. И сказал, что мама приболела.
— Простыла. Наверное, грипп.
— Врача вызывали? — встревожилась я.
— Нет. Зачем? Отлежится, травки попьет, витаминчики…
Родители всегда тянули до последнего, леча простуды домашними средствами. Но, наслушавшись про осложнения гриппа, я настаивала на визите в больницу:
— Лишним не будет. Пусть хот бы легкие послушают.
— Хорошо, хорошо, — оставалось надеяться, что папа выполнит просьбу и уговорит маму. — Сама-то как? Одевайся теплее, на сквозняке не сиди. И ешь побольше лимонов. Вот, мама велела передать.
На столе появилась банка. Ярко-желтое содержимое — перемолотые с сахаром и медом лимоны — словно добавило жизни в стандартную обстановку комнаты. Я даже подумала сменить казенные шторы на другие, вот такого отчаянно- жизнерадостного цвета.
А еще папа привез тортик. Кофейный, политый шоколадом и украшенный шоколадными же розами:
— Чайку попьешь с друзьями.
— А ты?
— Прости, доча. Поеду к маме, нехорошо, что она одна.
Проводив отца, я первым делом наварила пельменей и от души наелась. Прокуду тоже угостила — проказника даже не смутило то, что это не сладости. Но острая еда ему не понравилась, малыш скривился и убрался в рекреацию, ждать десерта.
