К ним подошел маэстро Киллиан, провел рукой по телу Макса. Вытащив нож, Киллиан отрезал рукав рубашки Макса и крепко перевязал рану на предплечье.
— Тави, помоги Майлсу и Прайосу. Дверь нужно удержать любой ценой.
Тави кивнул и бросился обратно к двери. Ему не хватало дыхания, страх не проходил. Майлс успел нанести несколько ранений каниму, который пытался войти в караульное помещение.
Казалось, красноглазый воин-волк не чувствует боли и страха, он продолжал сражаться с молчаливой яростью. Конечно, каниму было далеко до мастерства Майлса, но его тяжелые удары заставляли капитана понемногу отступать. Когда Тави приблизился, Майлс сказал: — Тави, отвлеки его. Тави отреагировал мгновенно. Когда каним нанес очередной удар, Тави поймал его меч на крестовину копья и отвел в сторону, прижав клинок к дверному проему.
— Отлично! — рявкнул Майлс.
Он сделал шаг вперед и нанес мощный удар, который рассек канима от горла до паха. На порог фонтаном брызнула кровь и внутренности вражеского воина, и мертвый каним рухнул на пол. Следующий каним прыгнул вперед, но попал под серию страшных ударов Майлса. Через мгновение он уже корчился на полу, рассеченный на три отдельных куска.
Но тут вихрь пролетел по лестнице, вихрь в сером плаще. Тави успел лишь подумать, что живое существо не может двигаться с такой быстротой. Новый враг прыгнул в сторону, оттолкнулся от стены и перелетел через голову Майлса. Меч капитана взметнулся для нового удара. Но на мгновение запоздал.
Существо сделало сальто, оттолкнулось ногами от потолка и упало сверху на раненого Прайоса.
Стражник даже не успел закричать, когда узкая рука, покрытая глянцевитой зелено-черной кожей, разорвала ему горло блестящими когтями.
Тави нанес удар копьем, но существо двигалось слишком быстро, и конец копья высек искры из каменного пола, а враг снова подпрыгнул, вновь оттолкнулся ногой от стены, чтобы напасть на сэра Майлса. Меч Майлса нанес удар и высек искры из тела необычного врага. Тот пронзительно закричал — этот металлический вопль будет еще долго мучить Тави в ночных кошмарах.
— Алеранец! — крикнула Китаи. — Осторожно! Это королева ворда!
Когти метнулись к Майлсу, но капитан королевского легиона обладал огромным опытом, и его меч встретил королеву ворда, ноги Майлса быстро переступали, чтобы сохранять столь необходимое фехтовальщику равновесие, и тут Тави понял, что Майлс оттесняет королеву так, чтобы ее бок и спина оказались повернутыми к нему.
Майлс сделал еще два танцующих шага в сторону, и Тави вонзил конец своего копья в спину королевы — и вновь диковинное существо поразило его своей быстротой: оно развернулось, перехватило древко копья и одним движением отшвырнуло Тави прочь.
Перед глазами у Тави все поплыло, он успел заметить широко раскрытые застывшие глаза Прайоса, потом он ударился обо что-то твердое и упал на камень.
Голова у Тави закружилась, он попытался осмотреться. Оказалось, он лежит на горячей стальной двери, которую выбил Макс.
Он был окружен канимами.
Двое уже сумели войти в караульное помещение. Еще один стоял возле двери, и его пустые глаза смотрели на Тави. И сразу же появился еще один взятый каним с застывшими пурпурными глазами. А за ним другой.
Все они скалили окровавленные клыки и сжимали залитые кровью мечи.
Любой из них мог моментально разорвать Тави на мелкие кусочки.
И все они повернулись к Тави.
ГЛАВА 46
Когда взятые атаковали пещеру, Амара так сильно сжала рукоять меча, что побелели костяшки пальцев. Схватка сразу стала стихийной и жестокой. Фермеры атаковали скрытых за щитами легионеров лопатами и мотыгами, кулаками, топорами и молотами. И как только в их руках оказывалось более тяжелое оружие, они наносили удары с невероятной силой, сминая щиты, оставляя вмятины на шлемах и ломая кости даже сквозь тяжелые доспехи легионеров.
Двое солдат первого отряда были убиты во время первой атаки взятых, и после этого Бернард разрешил своим лучникам стрелять в них. Только попадание в глаз или в рот приводило к быстрой смерти врага. Сам Бернард был лучником невероятного мастерства, и он требовал от своих соратников, чтобы они от него не отставали. И если кто-то из лучников выпускал стрелу, взятый тут же валился на землю.
Хотя Амара еще ни разу не поднимала меч, она тяжело дышала, сопереживая сражающимся легионерам. Когда Амара увидела, что первый отряд начал уставать, она стала бросать нетерпеливые взгляды на Бернарда. Ей показалось, что прошла вечность, пока Бернард приказал:
— Графиня, оттесни их назад.
Амара кивнула и быстро повела за собой рыцарей земли — и легионеры расступились, пропуская своих товарищей. Меч Амары перехватил дубинку, которая уже была готова обрушиться на ее шлем. А затем в бой вступили рыцари, их мощное оружие, усиленное магией фурий, начало косить взятых с чудовищной эффективностью, Амаре оставалось лишь следить, чтобы их не обошли с флангов. Через минуту взятых оттеснили ко входу в пещеру, и Амара приказала рыцарям отступить, чтобы те не смогли их окружить.
Отступление заняло куда больше времени. Они не могли сделать это быстро — ведь тогда у противника появился бы шанс ударить с разбега, и сдержать его было бы намного труднее. Они отходили постепенно, держа шеренгу. Между тем второй отряд сменил первый, который получил возможность передохнуть и выпить воды.
После относительно короткой схватки Амара уже задыхалась. Одна из важнейших истин любого сражения состоит в том, что ничто так не отнимает силы, как возбуждение и ужас рукопашной схватки. Амара позаботилась о том, чтобы все принимавшие участие в сражении имели возможность напиться воды, и только после этого сама поднесла кружку к губам. Второй отряд потерял легионера, когда случайный удар топора раздробил ему ногу, как полено, и его тут же пришлось оттащить в глубину пещеры к раненым. Второй легионер на мгновение заколебался, когда к нему приблизилась женщина средних лет, и это стоило ему жизни — она швырнула его в кучу других взятых. Еще через несколько мгновений один из солдат потерял сознание от удара по шлему, и, прежде чем его товарищи сумели отвести его назад, один из взятых схватил его за руку и со страшной силой дернул — несчастный тут же лишился руки.
По плану второй отряд должен был продержаться еще четыре или пять минут, но Амара видела, что это невозможно без новых потерь. Взятые не заботились о собственной жизни, они хотели только одного — ранить, изувечить или убить легионера, и они в три или четыре раза превосходили их числом. Потери не имели ни малейшего значения для взятых, а у Бернарда каждый человек был на счету.
Солнце успело уже взойти, но алеранские легионы так и не пришли к ним на помощь. «Вероятно, ждать их больше нечего», — подумала Амара. Дождь усилился, завывал ветер, от огромных стай воронов потемнели ветви деревьев вокруг пещеры. Они ждали, когда противники обессилеют.
