— Ваш народ, — сказал он. — Он так сильно отличается от нашего.
— Кое в чем отличается, — не стал спорить Бернард. — Но во многом мы похожи.
— Да. — Дорога пролистал «Хроники Гая», помедлил, разглядывая иллюстрацию в одной из них. — Мой народ почти ничего не знает из того, что известно твоему народу, Бернард. У нас нет этих… как вы их называете?
— Книги.
— Книги, — повторил Дорога. — И рисунков-слов, которые ваш народ использует в них. Но мы старый народ, и у нас тоже есть знание. — Он показал на свою рану. — Порошок из черного корня и песчаной травы снял боль, высушил кровь и закрыл рану. А вам бы пришлось ее зашивать или воспользоваться колдовством.
— Я не сомневаюсь в знаниях и умениях твоего народа, Дорога, — сказал Бернард. — Вы другие. Но это не делает вас хуже нас.
— Не все алеранцы так думают, — улыбнувшись, сказал Дорога.
— Не все.
— У нас есть собственная мудрость, — сказал он, — которая передается из поколения в поколение со времен первого рассвета. Мы поем нашим детям, а они своим, и так мы помним то, что было.
Он подошел к камину и поворошил угли кочергой. Оранжевый свет отбрасывал на его могучее тело тени, казавшиеся живыми, и придавал лицу мрачное выражение.
— Я совершил великую глупость. Наша мудрость меня предупреждала, но мне не хватило ума правильно оценить опасность.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Амара.
Дорога сделал глубокий вдох.
— Восковой лес. Ты о нем слышал, Бернард?
— Да, — ответил тот. — Даже бывал около него пару раз. Но никогда не заходил вглубь.
— Ты поступил мудро, — похвалил его Дорога. — Он был смертельно опасным местом.
— Был?
Марат кивнул.
— Теперь это не так. Существа, которые там жили, ушли.
Бернард удивленно заморгал.
— Ушли? Куда? Дорога покачал головой.
— Я не уверен. Пока. Но наша мудрость говорит нам о них и предупреждает о том, что они сделают.
— Ты хочешь сказать, что твой народ уже видел такое раньше?
Дорога кивнул.
— В далеком прошлом наш народ жил не там, где мы живем сейчас. Мы пришли сюда из другого места.
— Из-за моря? — спросила Амара.
— Из-за моря. Из-за неба, — пожав плечами, ответил Дорога. — Мы были в другом месте, а потом пришли сюда. Наш народ жил в самых разных землях. Мы часто перебираемся на новое место. Устанавливаем связи с теми, кто его населяет. Мы учимся. Мы растем. Мы поем песни мудрости нашим детям.
Амара нахмурилась.
— Ты хочешь сказать… именно по этой причине у вас разные племена?
Он удивленно посмотрел на нее, как смотрели бы ее наставники в Академии на слишком тупого студента, и кивнул.
— Чала. Тотемы. Наша мудрость говорит нам, что много лет назад в другом месте мы встретились с чудовищем, которое украло сердца и разум наших людей. Что оно и его выводок расплодились и дюжины превратились в миллионы. Они нас поглотили. Уничтожили земли и дома. Это чудовище уводило наших детей, а женщины производили на свет его детенышей.
Бернард опустился на стул, стоящий у камина, и нахмурился.
— Это демон, который может принимать самые разные обличья, — продолжал марат. — Ему достаточно испробовать чьей-нибудь крови, и он обретает внешний вид своей жертвы. Он производит на свет потомство. Он превращает своих врагов… в существа, которые сражаются за него. Он забирает к себе людей. Убивает. Плодится. Пока не останется ничего, что могло бы ему противостоять.
Бернард прищурился и внимательно посмотрел на Дорогу. Амара подошла к нему и встала у него за спиной, положив руку на плечо.
— Это не сказочка, которую вечером после трудного дня рассказывают солдаты, сидя вокруг костра, алеранец, — тихо сказал Дорога. — И я не ошибаюсь. Чудовище, о котором я рассказал тебе, настоящее. — Могучий марат с трудом сглотнул, и его лицо приобрело пепельный оттенок. — Оно может принимать самые разные обличья, и наша мудрость предупреждает нас, что мы не должны полагаться только на то, что мы видим, чтобы узнать о его присутствии. В этом и заключалась моя ошибка. Я не распознал демона, пока не было слишком поздно.
— Восковой лес, — сказал Бернард.
Дорога кивнул.
— Когда твой племянник и Китаи вернулись после Испытания, кое-кто за ними последовал.
— Ты имеешь в виду восковых пауков? — спросил Бернард.
Дорога покачал головой.
— Кое-что побольше. Нечто другое.
— Подожди, — вмешалась Амара. — Ты говоришь об одном существе или о нескольких?
— Именно, — сказал Дорога. — Это и делает его скверной в глазах Единственного.
Амара с трудом сдержала раздражение. Марат использовал язык не так, как это делали алеранцы, даже когда говорил на их наречии.
— Не думаю, что я когда-нибудь слышала о таком существе, живущем здесь, Дорога.
Марат пожал плечами.
— Ты не слышала. Именно поэтому я и пришел. Чтобы вас предупредить. — Он сделал шаг в их сторону, наклонился и прошептал. — Сюда пришла скверна. Мудрость назвала нам имена его слуг. Их зовут ворду-ха. — Его передернуло, словно даже от одного слова ему стало не по себе. — А еще она назвала нам имя самого существа. Ворд.
На мгновение в комнате повисло напряженное молчание, а затем Бернард спросил:
— Откуда ты знаешь, что он пришел?
Дорога кивком показал на двор.
— Вчера, на рассвете, я сразился с гнездом ворда. У меня было две тысячи воинов.
— И где они сейчас? — спросила Амара.
Марат не сводил взгляда с огня в камине.
— Здесь.
Амара от удивления открыла рот.
— Но у тебя всего двести…
— На лице Дороги застыло мрачное, каменное выражение, когда она не договорила.
— Мы заплатили своей кровью, чтобы уничтожить ворда в его гнезде. Но мудрость говорит нам, что, когда ворд покидает гнездо, он разделяется на три группы и создает новые гнезда. Чтобы размножаться. Мы выследили и уничтожили одну такую группу. Осталось еще две. Я думаю, одна из них находится здесь, в вашей долине, прячется на склонах горы, которая называется Гарадос.
— А где другая? — хмуро спросил Бернард.
В ответ Дорога засунул руку в свою сумку и достал оттуда потрепанный кожаный рюкзак, который бросил на колени Бернарду.
Амара почувствовала, как он напрягся, увидев рюкзак.
— Великие фурии, — прошептал Бернард. — Тави.
ГЛАВА 5
Тучи пыли наполнили конюшни Исаны, и лучи солнца пробились сквозь крышу мягкими золотыми полосами света. Исана смотрела на огромную упавшую балку. Она сломалась и рухнула вниз, в конюшню, без всякого предупреждения в тот момент, когда она вошла сюда, чтобы задать корм животным. Если бы она смотрела в другую сторону или немного помедлила, она лежала бы под ней мертвая вместе с окровавленными телами нескольких несчастных куриц, а не дрожала бы от удивления и ужаса.
