— Приношу свои извинения. Я совершил ошибку, миледи. И постараюсь загладить перед вами свою вину.
Говоря это, он медленно опустил взгляд вдоль ее шелкового платья, а затем снова поднял глаза на Карию, теплые и наполненные страстью.
Кария облизнула губы и, казалось, несколько мгновений не могла подыскать нужных слов.
— Хорошо, милорд.
— В любой момент может появиться мой паж, — сказал он и ласково провел пальцем по ее щеке. — У меня есть еще дела, но, если повезет, когда я с ними покончу, у меня останется часть ночи. — Он приподнял брови в безмолвном вопросе.
Кария еще сильнее покраснела.
— Если позволит долг, милорд. Это доставит мне радость.
Макс улыбнулся.
— Я надеялся, что вы это скажете. — Он опустил руку и едва заметно ей поклонился. — Миледи.
— Милорд, — ответила она, снова присела в реверансе и вышла в ту же дверь, через которую вошла.
Тави подождал немного, прежде чем выйти из своего алькова, и уставился на Макса. Его друг без сил повалился в ближайшее кресло, поднес дрожащей рукой бутылку к губам и осушил ее одним огромным глотком.
— Ты спятил, — тихо сказал Тави.
— Я не мог придумать, что еще следует сделать, — ответил Макс, и тембр его голоса изменился, вернувшись к его собственному. — Кровавые вороны, Тави, она поверила?
Тави нахмурился и посмотрел на дверь.
— Знаешь, думаю, могла и поверить. Она была совершенно потрясена.
— Надеюсь, — проворчал Макс и закрыл глаза. Его лицо начало меняться, но так медленно, что было трудно проследить за изменениями. — Я напустил на нее столько магии земли, что даже кастрированный гаргант и тот спятил бы и бросился искать себе подругу.
Тави покачал головой.
— Вороны, Макс. Это его жена!
Макс тряхнул головой и через несколько секунд снова стал похож на себя самого.
— А что еще мне оставалось делать? — сердито спросил он. — Если бы я стал с ней ругаться, она начала бы вспоминать прежние разговоры и обиды, а я бы не знал, что отвечать. Это выдало бы меня через пять минут. Единственным шансом было перехватить инициативу.
— Понятно, значит, ты перехватил инициативу? — сухо поинтересовался Тави.
Макса передернуло, он подошел к алькову, сорвал с себя одежду Первого лорда и надел свою.
— Мне пришлось. Я должен был позаботиться о том, чтобы она не стала слишком много думать, иначе она обязательно что-нибудь заметила бы. — Он просунул голову в свою тунику. — И клянусь фуриями, Тави, если я и могу что-то делать как верховный лорд, так это поцеловать красивую женщину.
— Наверное, это правда, — не стал спорить Тави. — Но… она же должна знать, как целуется ее собственный муж.
— Конечно, должна, — фыркнув, сказал Макс.
Тави нахмурился и вопросительно посмотрел на Макса. Тот пожал плечами.
— Все же очевидно, разве нет? Они практически чужие люди.
— Правда? А ты откуда знаешь?
— Люди, наделенные властью, вроде Гая, имеют в своей жизни женщин двух разных типов. Политических жен и тех, кого они действительно хотят.
— С чего ты взял? — спросил Тави.
Выражение на лице Макса стало каким-то бесцветным, словно он отправился в прошлое.
— Опыт. — Он тряхнул головой и провел рукой по волосам. — Поверь мне. Политические жены не имеют ни малейшего представления о страсти своих мужей. Вполне возможно, Гай не целовал ее со дня свадьбы.
— Правда?
— Да. И разумеется, в королевстве не найдется смельчака, который рискнул бы стать ее любовником и таким образом нажить себе врага в лице Гая. В подобной ситуации бедная женщина чувствует… ну, скажем, огорчение. Вот я им и воспользовался.
Тави покачал головой.
— Это… как-то неправильно. Понимаешь, я могу понять политические причины, по которым заключаются браки между лордами, но… наверное, я всегда думал, что любовь между ними тоже существует.
— Аристократы не женятся по любви, Тави. Эта роскошь дана гольдерам и свободным членам общества. — Его губы скривились в горькой гримасе. — В любом случае я все равно не знал, что еще можно сделать. И все получилось.
Тави кивнул другу.
— Похоже на то.
Макс закончил одеваться и облизнул губы.
— Хм, Тави. Думаю, нам не стоит никому про это рассказывать, верно? — Он смущенно посмотрел на друга. — Пожалуйста.
— Про что рассказывать? — с невинной улыбкой поинтересовался он.
Макс с облегчением выдохнул и улыбнулся ему в ответ.
— Ты отличный парень, Кальдерон.
— А откуда ты знаешь, что я не стану тебя шантажировать позже?
— Нет, это не в твоем характере.
Они поспешили к двери, которая вела к маленькой лестнице, уходившей в ближайшее из подземелий.
— Кстати, — сказал Макс. — А что в твоем письме от тети?
Тави прищелкнул пальцами и помрачнел.
— Я знал, что о чем-то забыл.
Он засунул руку в карман и достал письмо от тети Исаны. Открыв, он прочитал его в свете лампы, висевшей на верхней площадке лестницы.
Тави смотрел на написанное и чувствовал, как у него дрожат руки.
Макс это заметил, и в его голосе прозвучала тревога.
— Что такое?
— Мне нужно идти, — сказал Тави едва слышным шепотом. С трудом сглотнув, он объяснил: — Что-то случилось. Мне нужно ее повидать. Прямо сейчас.
ГЛАВА 19
Амара добралась до Арикгольда к полудню. Колонна остановилась в полумиле от стен стедгольда, на холме, нависшем над долиной, в зеленой чаше которой расположились строения стедгольда. Бернард отмел все возражения капитана-рыцаря и первого копейщика и осторожно спустился в опустевший стедгольд, чтобы поискать там потенциального врага. Вскоре он вернулся, задумчиво хмурясь, и колонна двинулась в сторону ворот, ведущих в Арикгольд.
С тех пор как Амара видела его в первый раз, это место сильно изменилось в лучшую сторону. Прежде, когда стедгольд находился во владении Корда, работорговца и убийцы, здесь стояли обветшалые строения, окружавшие одинокое каменное убежище от непогоды, предназначенное для жителей стедгольда и животных. Арик убедил новых гольдеров перебраться в эти богатые и невероятно красивые места. Один из них нашел на земле Арика серебряную жилу, и Арику не только удалось расплатиться с огромными долгами отца, у него осталось достаточно, чтобы хватило до конца жизни.
Однако он не стал копить деньги, он тратил их на своих гольдеров и собственный дом. Новая стена, толстая и надежная, как в Исанагольде, теперь окружала строения стедгольда, возведенные из хорошего камня, включая большой сарай для скота — здесь помещались даже четыре гарганта, которых Арик купил для тяжелой работы, необходимой для процветания его стедгольда. За прошедшие годы он превратился из полуразрушенного, заросшего сорняками скопления жалких хижин, в которых жили никчемные людишки и несчастные рабы, в богатый и прекрасный дом больше чем для сотни людей.
