— Все складывается отлично. А машина?
— Едет на эвакуаторе.
— Устрой аварию. Попортим немного Конту нервы. Очевидцы должны говорить, что авто столкнулось с эвакуатором. Хотя нет, это я сделаю сам. Давай, жду вас в Глазго.
— Мы задержимся на сутки, может быть меньше.
— Причина? — чувствовал недовольство в голосе.
— Она намеревалась остановиться ненадолго в Престоне.
— Ты ведь понимаешь, что она наш единственный козырь? Дальше только смерть…
— Знаю. Я все знаю, отец.
Садился в машину с двоякими ощущениями. С одной стороны помогаю в грязной игре своим родным, с другой — спасаю чужого человека от участи хуже, чем смерть. Что же чувствую себя так мерзко? Это ведь, можно сказать добрые дела.
— Куда ты ходил? — раздался сонный голос за спиной и лоб мой тут же покрылся испариной.
— По нужде. Ты хочешь? — спросил, пытаясь придать лицу самое честное выражение.
— Мы почти приехали. Я потерплю.
***
Анжелика
— Сворачивай здесь. Ага. Приехали.
Машина остановилась у самого дома, чуть заезжая на идеально выстриженный газон.
— Нехилый домишка! — присвистнул Эрик, заглушая мотор.
— Есть такое дело. Давай, переодевайся и пошли. Нечего рассиживаться.
— Надеюсь, нас хотя бы покормят… — жалобно проговорил, стягивая пиджак и водолазку.
Засмотрелась на округлые мышцы, которые все это время прятались от моих глаз. Вот не могу пройти мимо хорошего тела. Руки сами жадно тянутся к рельефам, чтобы огладить, почувствовать твердые мышцы. Моя маленькая слабость — большие мужчины.
— Особо не рассчитывай. Здесь недалеко есть закусочная. Если что, там пообедаем.
— Все настолько плохо? Может не стоит тогда заходить, раз у вас натянутые отношения?
— Я давно не видела маму. Хочу знать, что у нее все хорошо.
— Как знаешь, но едой из забегаловки я больше питаться не намерен. Найдем ресторан.
— Кто платит, тот и заказывает музыку! Все, выметайся! Тянуть, смысла нет!
Стояла у дверей, чувствуя, как в спину дышит недовольный мужчина. Казалось, уже оборвала звонок, а никто так и не подходил. Когда собиралась уже плюнуть и уйти, замок щелкнул, оповещая о том, что дома все же кто-то был.
— Что надо? — спросил отчим через небольшую щель размером с ладонь.
— И тебе привет. Открывай. Где мама? — надавила на дверное полотно, но железная цепочка лишь натянулась.
— Нет ее. — попытался закрыться, но мой кавалер сориентировался быстрее и подставил ногу.
— Будьте любезны, откройте дверь. — проговорил Эрик сладким устрашающим голосом.
Упертый отчим не сдавался и, в конце концов, мой сопровождающий со всей дури толкнул дверь. Цепочка вырвалась с корнем, а передо мной предстала неописуемая картина. Голые стены, отсутствие мебели, лишь люстры одиноко свисали вниз с высоких потолков. У меня даже рот открылся, а слова и вовсе пропали, растворяясь в пустой голове. Отчим рванулся в коридор, но Эрик быстро перехватил его, прикладывая раскрасневшейся мордой о деревянный лакированный пол.
Резкие действия вывели меня из ступора:
— Что все это значит?
— Провались в бездну, маленькая дрянь!
Эрик стукнул его еще раз, заворачивая обе руки в немыслимую композицию.
— Отвечай!
— Я сказал, что ее нет! — проговорил он сквозь стоны.
— Где она?
Отчим молчал, нервируя еще больше. Хотелось самой двинуть ему с ноги по обозленному лицу, но нельзя. В отличие от него я нормальный, адекватный человек. Временами.
Неожиданно раздался дверной звонок. Отчим рванулся еще раз, но опять получил причитающееся. Даже жаль его не было. Сволочи — сволочная жизнь.
Отворив створку, на которой болтался замок, встретилась взглядом с немолодой парочкой, чьи глаза увеличились в размере, когда они увидели представление за моей спиной.
— Вы кто? — спросила, отринув лишние предложения.
— Покупатели. — в шоке ответила женщина.
— Покупатели чего?
— Этого дома, разумеется. — всполошился ее спутник.
— Проходите. — ответила, уже набирая мамин номер телефона.
Абонент не существовал. Так сказал мелодичный голос в трубке. Не существовал… Больше ни о чем не думая, набрала полицию. Они разберутся, в чем здесь дело. Я очень надеялась на это.
***
Полиция приехала уже через пятнадцать минут, в которые Миссис Холли успела мне рассказать о том, что договорилась с моим отчимом о приобретении этого дома. На кухне — в единственном месте, где осталась хоть какая-то мебель, я нашла доверенность, заверенную нотариально и документы для проведения сделки. Что меня поразило, так это то, что нигде не упоминалось мое имя, хотя всем имуществом мы с мамой всегда владели в равных частях.
Путано объяснялась с полицейскими, которые с любопытством поглядывали на моего отчима, приклеенного к полу. Он вырывался, кричал, что его удерживают насильственно и вообще мы какие-то неизвестные, которые ворвались в дом и избили его.
— Я вас понял, Мисс Гиш. Когда в последний раз вы связывались с вашей мамой? — полицейский все записывал в блокнот, в то время как его напарник изучал бумаги.
— Чуть меньше месяца назад.
— Вы говорили, что этот дом принадлежит вам…
— Мне и маме.
— Вам придется подождать несколько минут. Мне необходимо проверить информацию.
Эти минуты были самыми длинными в моей жизни. Казалось, вечность умножилась на вечность и затянулась плотным кольцом поверх моей жизни.
— Понял… — ответил полицейский в трубку и развернулся ко мне.
Видела, как решительно подходил размашистыми шагами, заметила, как набрал в грудь побольше воздуха, как на лице вскользь прошло недовольство…
— Примите мои соболезнования, Мисс Гиш. Ваша мама умерла неделю назад, а тремя днями позднее прошли ее похороны на кладбище Престона.
Я стояла, со всей силы вцепившись руками в столешницу кухонного островка. Ноги тряслись, перед глазами все плыло. Этого не может быть… Просто не может…
— Вам придется проехать с нами, как и вам. — он кивнул семейству Холли, которые все это время стояли в сторонке, ожидая непонятно чего. — Вяжи его Гоил. Этот клиент точно наш…
— Вы не имеете права! Я ничего не делал! Маленькая сучка! Подставила! Она подставила меня!
***
Сидели на лавочке, прямо напротив камня, на котором расположился черно-белый портрет. Белый камень — такой же, как и все остальные. Венки, цветы и кактус в горшочке. Эрик смотрел на меня как на дуру, когда я покупала его в цветочном магазине, но он просто не знает, что из всех растений она предпочитала именно эти. Их не надо часто поливать и слишком заботиться. А еще, они забирают негативную энергию — так она говорила, притаскивая очередной горшочек домой. Никогда их не любила, потому что вечно кололась о тонкие иглы. Не верила, что ее больше нет.
