— Я не верю ни единому твоему слову. Я ведь найду и тебя, и ее. Ты будешь очень долго копать себе яму. Я лично прослежу.
— А ты смотрю, так и не избавился от иллюзий? Я тебе не по зубам, Конт. Анжелика моя.
— Деймон, если ты ей навредишь… Если хоть пальцем тронешь…
— Боюсь-боюсь!
— Мы давно уже не школьники, а потому не тяни кота за яйца.
— Настолько любишь, что готов на все, как супермен из мультика?
— Гораздо больше. Тебе нужны деньги? Скажи сколько и я все устрою.
На такую сговорчивость даже не рассчитывал. Этот поганец действительно любил ее. Любил, но не сильнее, чем я.
— Нет, Конт. Так легко ты от меня не отделаешься. Мне нужна твоя корпорация. Целиком и полностью. Вся. Как считаешь, это равноценный обмен?
— Более чем.
— Жду тебя утром в офисе «СтройКом». Ты ведь уже в Глазго, верно?
— Да.
— Тогда тебе не ставит труда приехать к девяти…
Все равно не верил, что так просто распрощается со своим детищем. Еще помнил, как ревностно он бился на тендерах, достигая побед любыми способами. Чертов говнюк! Не отдам Анжелику, все равно не отдам. Никто не говорил, что нужно играть по-честному.
***
Александр
Не спал до самого утра. Как только часы миновали восемь, поднялся с кровати и начал собираться. Одевался механически, на чистых привычках. Без нее все казалось серым, не таким, другим. Эти сутки стали самыми страшными в моей жизни. Как не убил Вольфа, до сих пор не понимаю. Раньше бы пристрелил, не задумываясь. Он! Отвечал! Головой! Но не смог… Черт возьми, не смог!
Костяшки пальцев болели. Выносил всю свою ярость. Она затапливала тело, застилала глаза пеленой. Это было вчера. Бил грушу до крика, до сорванного горла, до тех пор, пока вообще держался на ногах. Не смогли найти. Нигде не смогли найти.
— Мистер Конт, Вольф ночью тоже прилетел в Глазго. Может быть, все-таки возьмем и его? С ним надежнее… — неуверенно спрашивал Джереми.
— Вольф больше не работает на меня. Поехали. Я не хочу опоздать…
С замиранием сердца ждал, что вот-вот увижу ее. Обещал себе, что при ней никого и пальцем не трону, а вот потом… Потом они поквитаются за все, чертовы ублюдки! Зубами себе будут могилы рыть! В каждого самолично всажу пулю! Слишком долго я откладывал этот вопрос. Непростительно долго…
— Доброе утро, Мистер Конт. Рады вас видеть. — Ринт-старший поднялся из-за стола, вежливо приветствуя меня.
Не замечал за ним такой покладистости, но больше всего меня волновал вопрос, где Анжелика. Кроме нас в кабинете разместилась охрана Ринта. Моя же стояла за спиной. Будто два противоборствующих клана. Итальянская мафия, черт возьми. Именно такие ассоциации возникли, да только в Италии обычно после такой вежливости следовала потасовка, нередко заканчивающаяся кровопролитиями с обеих сторон. К такому повороту были готовы на все сто процентов.
— Не лицемерьте. Где Анжелика?
— Вы же не думали, что ее привезут сюда. Слишком большой риск.
— Я не подпишу ничего, пока не увижу ее. — уверенно пройдя вглубь, разместился в кресле.
Беспокоился о своей девочке. Впервые чувствовал, как душа металась. Сердце буквально сжималось в тисках. Готов был испепелить наглеца взглядом, да стереть его дружелюбную улыбку с лица. Лишь бы с ней все было хорошо… Лишь бы этот мерзавец не прикасался к ней…
— Нет, Мистер Конт. Здесь не вы ставите условия. — голос стал жестче, а взгляд острее. — Вы подпишите, и только после этого я передам вам координаты места. Только так и никак по-другому.
Сжав челюсти, достал из чемодана документы. Две папки — красная и синяя. У меня тоже было предложение к этому старому говнюку, и я очень надеялся, что второй вариант устроит его намного больше…
***
Анжелика
Лежала на кровати и смотрела в потолок. Утро наступило слишком быстро. Щека болела. Уже видела в зеркале синяк, когда ходила по нужде. Вот она «любовь» в чистом виде. Ее самое реалистичное проявление. Деймон показал свое истинное лицо. В его добродушие больше не верила. Все сомнения растворились.
Дверь отворилась, но я никак не отреагировала на его появление. Бессмысленно. Бессмысленно все.
— Я принес тебе завтрак. — поднос опустился на прикроватную тумбу.
Его рука приближалась к моему лицу, к тому участку, что пострадал от этой самой конечности. Перехватив ее в секунду, с силой оттолкнула мужчину от себя. Вложила все, все остатки, которые еще существовали в ослабленном теле. Даже соки, чаи и кофе не пила из его рук. Только воду из-под крана. Лучше так травиться, чем чем-то посерьезнее.
— Больше. Не смей. Прикасаться. Ко мне. — выговаривала каждое слово, будто давала новые пощечины.
Глаза мужчины выражали сожаление, но я больше не поведусь. Он не тот, за кого выдает себя. Вот где настоящий монстр. Монстр с притягательным бархатным голосом. Наверное, этот голос еще долго будет преследовать меня во снах. Если выживу. Конечно, если выживу.
— Анжелика, я сожалею. Я не хотел. Оно само, понимаешь? Я не хотел делать этого!
— Уходи.
— Я прошу тебя, поешь, пожалуйста.
— Убирайся отсюда! — не выдержав, бросила в него подушку. — Убирайся немедленно! Не желаю видеть тебя!
— А кого ты желаешь видеть? — спросил он зло, но при этом не приближаясь. — Конта? Все еще надеешься, что он спасет тебя? Ты настоящая дура, если думаешь так. Он отказался от моего предложения, слышишь? Для него его корпорация намного важнее, чем ты! Он не любит тебя! Этот сучонок любит только власть и деньги! Да у него, таких как ты, тысячи, а я люблю тебя, слышишь, дура? Люблю!
— Пошел вон! — вторая подушка полетела в него.
— Знаешь, каждый человек находит себе оправдание. И чем большим дерьмом он становится, тем трогательнее у него история. Ты ведь не идиотка, чтобы верить россказням Конта? Я вернусь через пару часов и надеюсь, ты уже успокоишься к тому времени…
Не могла остановить поток слез. Все напряжение последних суток выходило вместе с ними. Ревела навзрыд, ударяя кулаками о ни в чем не повинную кровать. Не верила… Не могла поверить в то, что он сказал… Конт не мог… Не мог!
Я слышала его, видела его, чувствовала его… Так не врут! Так любят всем чертовым сердцем! Он не мог… Не мог!
Дверь давно закрылась за Деймоном, оставив меня наедине с моими мыслями. Они роились, сжирали, сжигали, рождая сомнения… Тихий шепот: «А что, если?» Отгоняла их, не хотела верить, не могла поверить. Слишком больно, слишком жестоко, слишком даже для Александра…
Наглаживала живот, скрывала его в собственном теле, затихнув в позе эмбриона. Мой малыш… Если бы ты знал, как тяжело решиться… Нас никто не спасет. Теперь уже не желала верить в спасение. Верить, значит надеяться. Боялась надеяться. Только сама, только своими силами.
