В этом, пожалуй, был свой резон. Старая шутка гласит, что даже на официальных приемах, пожав друг другу руки, ангелы и демоны после этого пересчитывают пальцы. Но я не хотел ставить себя в зависимое положение от святош. Ведь это они обратились ко мне с просьбой о встрече. Значит – должны следовать моим правилам.
– Анс, если ты не пойдешь на встречу со святошами, то тем самым окажешь мне очень скверную услугу.
– Не понимаю, – тряхнул головой Гамигин.
– А тут и понимать нечего. Если бы моим напарником был ангел, я точно так же взял бы его с собой на встречу с демонами. Мы работаем вместе. И ваши личные симпатии-антипатии меня не касаются.
Мне и самому-то казалось, что доводы мои не слишком убедительны. Однако ж Анс спорить со мной не стал. Я тоже решил понапрасну его не заводить. А потому весь дальнейший путь мы проделали молча.
Мы прибыли на место за пятнадцать минут до назначенного времени.
У паренька, выдавшего нам на стоянке парковочный талон, на голове был контактный обод «Мифоскопа».
– Тебе это не мешает? – спросил я у него, взглядом указав на обод.
«Зулус» молча мотнул головой.
– И где ты сейчас? – продолжал приставать к нему я.
Парень взглянул на меня недовольно. Как будто я оторвал его от чтения захватывающего романа.
Взгляд у «зулуса» был мутный.
– Уилбур, – мрачно буркнул парень.
Что такое Уилбур, я не знал.
Поднявшись на второй этаж, мы с Гамигином оказались в пабе «Герб старого герцога».
Трудно поверить в то, что в центре Москвы существует такое уютное место. Где не орут изображающие из себя крутых посетители, не хамят официанты, ненавидящие клиентов всех до единого, где разговор не глушат ревущие вопли, которые почему-то называют «живой музыкой». Как будто некий таинственный, невидимый колпак накрывает это место, становится непреодолимым барьером для всех, кому здесь не место.
Сводчатые потолки, декорированные под необработанную кирпичную кладку, создавали ту самую атмосферу, в которую мечтает погрузиться человек, собравшийся посидеть пару часов с другом за стаканом хорошего пива. На кирпичных же стенах были развешаны фотографии кинозвезд пятидесятых-шестидесятых годов. Приглушенно звучала музыка «Ah Nee Mah», немного простоватая на мой вкус, но в данной ситуации вполне уместная. Со стороны кухни тянуло запахом жареного мяса, настолько вкусным, что даже несмотря на то, что мы только что сытно отобедали у Полутрупа, я почувствовал, как слюна увлажнила язык.
Мы попросили, чтобы нас посадили в большом зале возле портрета Хэмфри Богарта. Я всегда выбираю это место, если оно свободно. Потому что Богарт мой любимый актер. И потому что оттуда очень удобно наблюдать за залом. Мы попросили графин красного «Адского». Который и был незамедлительно выставлен. От любых закусок, даже самых соблазнительных, мы, по понятным причинам, отказались.
Святош на месте еще не было. Ангелы отличаются скрупулезной пунктуальностью. Можно было поспорить, что они явятся за полторы-две минуты до назначенного времени. Значит, у нас с Гамигином оставалось семь – семь с половиной минут на то, чтобы выпить по стакану пива и обсудить нашу тактику.
Чокнувшись, мы сделали по три больших глотка.
– Хорошо! – с облегчением выдохнул Анс.
– Да уж, – согласился я.
И мы сделали еще по три глотка.
– Будем исходить из того, что святош интересует то же, что и нас.
– А у нас последние полгода вообще не было дел, вызывающих столь пристальный интерес представителей спецслужб всех сопредельных держав.
– Тогда как мы будем себя вести? Прикинемся лохами? Ничего не знаем и ни о чем не догадываемся?
– Не получится. Гавриил Азарийский слишком хорошо нас знает. Да и вообще он не дурак. Должен понимать, что дело о мелкой краже – это не наш уровень. Мы бы за него просто не взялись.
– Тогда, может быть, наоборот, будем делать вид, что нам известно больше, чем на самом деле?
– Это может сработать. Если святоши нам поверят, то станут более откровенными.
– Тут только главное – не переиграть.
– До каких пределов может распространяться наше всеведение?
– Я думаю, до границ Райского института высоких технологий. Нельзя показывать, будто мы знаем или хотя бы догадываемся, чем они там занимаются.
– Я не уверен, знает ли об этом сам Гавриил?
– А ему и не обязательно это знать. Его задача – не допустить утечку информации.
– Пес, охраняющий склад, понятия не имеет, что там хранится.
– Если бы он знал, что сторожит колбасу, он, вместо того чтобы за кость гавкать на прохожих, сам бы все сожрал.
– Хорошо. Мы считаем, что святош интересует мемка из камеры Хуупов.
– А что еще их может интересовать? Текущий курс валют? Или, может быть, убийство жулика по кличке Макак?
– Давай определимся с тем, что нам от них нужно.
– А нам от них что-то нужно?
– Не знаю.
– Тогда что мы здесь делаем?
– Как это что? Пиво пьем!
Мы снова чокнулись полупустыми стаканами.
Не знаю, что тому послужило причиной, но настроение у меня резко подскочило вверх. Я чувствовал себя как-то по-особенному легко и в меру раскованно. И, что совсем уж странно, у меня появилась твердая уверенность в том, что мы победим. Непременно победим. Всех и вся. Потому что нет таких преград, которые могли бы остановить нас.
Глядя на Гамигина, я готов был поклясться, что и он чувствует то же самое. И куда только подевался убийственно мрачный настрой, с которым Анс шел на встречу с ангелами?
– А вот и они!
Я поднял руку и помахал кончиками пальцев.
Два ангела направились в нашу сторону.
Оба высокие, стройные, с гордо вскинутыми головами. Оба одеты в абсолютно одинаковые длиннополые сюртуки, водолазки и узкие брюки. Вся одежда девственно белого цвета. Даже остроносые туфли на высоких каблуках – и те белые. Я бы не рискнул надевать такую одежду – посадишь крошечное пятнышко и будешь выглядеть как отвратительный неряха. Очень светлые, будто выбеленные волосы ангелов гладко зачесаны назад. Лица тоже словно мелом присыпаны. Если бы не светло-серые, холодные, как камни в воде, глаза, их можно было бы принять за альбиносов.
С Гавриилом Азарийским мне и прежде приходилось встречаться. А вот другой святоша был мне незнаком. Должно быть, новый протеже архангела Гавриила.
Святоши подошли к столу.
Анс поднял голову и обворожительно, как мог только он один, улыбнулся.
В пьесах такие моменты обозначают короткой ремаркой «немая сцена». И каждый режиссер по-своему насыщает эмоциями обозначенное автором безмолвие. Я бы, например, ничуть не удивился, если бы Гавриил схватил со стола графин или стакан и в сердцах саданул бы его об пол. Нормальная реакция для человека. Может быть, и для демона тоже. Но не для ангела. Святоша остановил на мне тяжелый, будто свинцом налитой взгляд и молча смотрел. Чего уж он ждал, не знаю?! Может быть, Гавриил был уверен, что все происходящее – дурная, совершенно неуместная с его точки зрения шутка? И сейчас я сделаю демону знак, Анс встанет, извинится и покинет нас? А, может быть, у него другое было на уме? Без понятия. В любом случае, после сытного обеда в «Дыре» и стакана красного «Адского» взглядом меня было не пронять. Даже если это был взгляд взбешенного ангела.
