– Нам нечего скрывать, – заверил меня старичок. – Мое имя Яан Хууп. А это моя жена Марта. Мы из Вильянди. Приехали в Московию две недели назад, чтобы посетить Рай и Ад.
– Очень хорошо, – я делал вид, что заношу их имена карандашом в блокнот. Хотя на самом деле всю нашу беседу записывал встроенный в столешницу стола диктофон. – Надеюсь, вы остались довольны поездкой?
– О да! Нам все очень понравилось… Кроме вчерашнего дня.
Я поднял взгляд на стариков.
– А что произошло вчера?
– Вчера днем, около одиннадцати часов, в ГУМе, у фонтана у нас украли видеокамеру.
– Вот как? – Я был действительно удивлен. – А вы уверены, что не потеряли ее? Или, может быть, забыли в одном из отделов? Магазин-то большой.
Мои сомнения были вполне обоснованными. С той поры, как во главе «семьи» встал Серега-Соломон, в Москве практически сошла на нет мелкая преступность вроде хулиганства, карманных краж и грабежей подвыпивших прохожих. Сергей Викентьевич совершенно справедливо полагал, что ежели не раздражать столичных стражей порядка по пустякам, то они спокойнее будут. А мелкое ворье ему и самому мешало, крутясь под ногами, разнося сор из избы и стуча направо и налево. Новая «семья», которую создал Серега-Соломон, была не просто прибыльным, а весьма прибыльным коммерческим предприятием. Правда, проворачивающим порой не вполне законные махинации. Но, тут уж, как говорится, ничего не попишешь. Соломоновы боевики мочили без разбора заезжих гастролеров, позарившихся на хорошую якобы жизнь в Московии. И, самое главное, Серегины ребята строго следили за тем, чтобы никто, ни одна шантрапа не трогала туристов. Потому что с туристического бизнеса Соломон также свой гешефт имел.
– Мы кушали блины с медом и икрой, – вступила в разговор Марта Хууп. Она была несколько раздражена моим вопросом, хотя и старательно скрывала это. – Камера лежала рядом, на столике, – Марта указала место на воображаемом столике, где лежала камера. – Неожиданно к нам подбежал очень странный молодой человек. Он схватил камеру, кинулся прочь, – Марта взмахнула рукой, как бы провожая жестом похитителя камеры. – И моментально скрылся в толпе.
Я откинулся на спинку стула и озадаченно постучал ластиком на конце карандаша по подбородку. Туристов ограбили в ГУМе? На глазах у всех? На подобное мог решиться разве что только безумец. Если об этом станет известно Соломону, он тут же пустит по следу придурка своих цепных псов, которые вмиг отыщут его и разорвут в клочья. А если и не отыщут… Ну, какой урод станет рисковать жизнью ради видеокамеры?
– Что это была за видеокамера?
– Самая обыкновенная, китайская. Вот. – Яан достал из сумки руководство пользователя и положил передо мной на стол. – Мы купили ее перед поездкой.
Действительно, самая обыкновенная, простенькая, любительская цифровая видеокамера. Без особенных наворотов. Да и цена, можно сказать, бросовая. Кто мог на такое позариться? Это не мог быть профессионал, поскольку все профессионалы знали об ответственности за кражу у туристов. Выходит, либо любитель, либо новичок-гастролер, впервые заглянувший в Москву и еще не знакомый со здешними порядками.
– Так вы хотите вернуть видеокамеру?
– Нет! – Яан сделал жест обеими руками, как будто отталкивал от себя камеру, которую я ему предлагал. – Пусть вор оставит камеру себе, если она ему так нужна! Мы хотим, чтобы нам вернули только карту памяти! Если нужно, я готов подарить ему взамен чистую!..
Марта сделала едва заметный знак кончиками пальцев, и муж тут же умолк, предоставив супруге право продолжать.
– Мы купили эту камеру специально, чтобы снимать во время поездки. На память. Понимаете, господин Каштаков? Для нас самым дорогим являются наши воспоминания. И нам будет очень, очень жаль, если те эпизоды, которые мы снимали в Раю, в Аду и в Московии, исчезнут навсегда.
– Так вы хотите, чтобы я вернул ваши воспоминания? – спросил я несколько удивленно.
Мне еще ни разу не приходилось заниматься подобными делами. Да никто и не просил меня вернуть память. Черт возьми! Это было так необычно, что я готов был бесплатно взяться за дело пожилых эстонцев. Тем более что я уже примерно представлял, где смогу отыскать пропавшую видеокамеру. В Москве не так много мест, где можно сбыть краденый товар. Если, конечно, исключить возможность того, что какой-то псих стащил у туристов видеокамеру, чтобы самому ею попользоваться. Вот тогда придется повозиться. Проблема заключалась еще и в том, что к тому моменту, когда я найду видеокамеру, карта памяти может оказаться отформатированной. Тогда – прощай, воспоминания. Как это ни грустно.
– Да, для нас это очень важно.
– Ну, что ж, – я нарисовал в блокноте большой, дурашливо лыбящийся смайлик, – мы беремся за ваше дело.
– В самом деле?.. Замечательно!
Старики радостно заулыбались.
И принялись пожимать друг другу руки.
Я только сейчас обратил внимание на то, что все это время они сидели, взявшись за руки. Как будто получая друг от друга дополнительный заряд энергии. Хотя им, наверное, было неудобно так сидеть. Но в физическом контакте друг с другом они искали нечто большее, чем удобство. Лоя тоже то и дело пыталась взять меня за руку. Но жест с ее стороны был настолько покровительственный, что в общественных местах я старался этого избежать. Хотя, может быть, зря?
– Как долго вы собираетесь оставаться в Московии?
– Мы хотели улететь домой сегодня, но после вчерашнего происшествия решили задержаться и отказались от заказанных билетов. Я понимаю, что вопрос не совсем корректен, но все же, опираясь на ваш опыт, вы, наверное, можете хотя бы приблизительно сказать, сколько времени займут поиски пропажи?
При благоприятном стечении обстоятельств, я принесу им камеру сегодня вечером. Если возникнут заморочки, поиски займут три, максимум четыре дня. Если по истечении этого срока пропажу найти не удастся, можно будет о ней забыть. Но это уже самый крайний случай. Я бы даже сказал, почти нереальный.
Однако ж не следовало забывать и о том, что мне предстояло превратить это простенькое дельце в серьезное расследование, ради которого Лое придется задержаться в агентстве. Только какой в этом смысл? Глядя на пожилую пару туристов, на то, как они смотрят друг на друга, как держатся за руки, как говорят, не перебивая, а будто продолжая чужую мысль, я попытался представить на их месте себя с Лоей. И, черт возьми, у меня ничего не получилось! И, самое главное, я не мог понять, кто в этом виноват, Лоя или я? Похоже, я окончательно запутался.
Но мои собственные проблемы никоим образом не должны были отразиться на клиентах.
– Я почти уверен в том, что мне удастся найти вашу камеру. Поэтому я могу предложить вам следующий вариант. Вы едете себе спокойно домой, а я, как только найду камеру, почтой отправлю ее вам. Или, если хотите, могу перекачать вам ваши воспоминания через Интернет. Ну, как?
Супруги посмотрели друг на друга. Как будто мысленно советуясь. Или им достаточно было взгляда, чтобы понять друг друга?
