— В смысле зачем надо? — отвечаю излишне резко. — Саш, а что по-твоему мне надо? Одноразовая ночь с боссом? Ты правда считаешь это верхом мечтаний любой женщины?
— Чего ты зациклилась на этой одноразовости? Может он должен руку и сердце предложить? Не слишком ли высоко летаешь, подруга?
— Не слишком, — отрезаю. — Девочкой на одну ночь не буду никогда. А ему от меня именно это надо.
— Откуда знаешь?
— От верблюда!
— Ясно, — вздыхает Сашка. — Разговор неконструктивен. Ладно, Ви, каюсь и прошу еще раз прощения! И торжественно клянусь, что ни словечка про босса не вырвется из моего рта. Пошла я работать…
— Давай, сходи, — бурчу в ответ. — Для разнообразия.
***
Пару часов заставляю себя рисовать, но одна мысль не дает покоя, свербит в голове и мешает. И как ни странно — это не имеет отношения к Багримову. Что не может не радовать… В конце концов, поняв что не успокоюсь, отбрасываю карандаш, и отправляюсь к Петровичу.
Нахожу друга в его царстве красоты.
— Привет, можно? — спрашиваю нерешительно.
— Принарядиться пришла? — грустно улыбается Петрович.
— Нет… поговорить.
— Проходи, раз пришла, — махает мне рукой. — Рассказывай.
Сажусь рядом с ним на банкетку.
— Меня расстроил наш последний разговор.
— Спасибо за откровенность. Извини, Виола, что сорвался. Ты совершенно ни при чем.
— Правда? — это слово вырывается таким радостным восклицанием, что Петрович смотрит крайне удивленно.
— А в чем дело?
— Да ничего… Это все Ухватова.
— Не понимаю совершенно, Ви. Что ты хочешь сказать. Чему радуешься и что тебя беспокоит… Ощущение, что все ориентиры сбиты. Или у меня… или у тебя.
— Да просто Сашка сказала что ты в меня влюбился, — вырывается у меня. И тут же закусываю губу. Зачем я это сказала? Теперь мне еще более неловко рядом с другом. Но в ответ Петрович начинает хохотать, а я краснею.
— Это так смешно? Быть влюбленным в меня? Знаешь, обидно.
— Прости. Просто твоя Ухватова — редкий кадр и находка для психиатра в одном флаконе.
— Согласна… Но это не отменяет того, что утром когда мы пили кофе ты вел себя странно! Сорвался на меня… говорил о нас с Эмиром…
— Я не влюблен в тебя, угомонись, — спокойно отвечает Данила. У нас с тобой не меньше десятка лет разница в возрасте. И совершенно разная энергетика. Да, я психанул. И это произошло потому что я влюблен. Но не в тебя.
На последней фразе Данила вздыхает так горестно, что придвигаюсь ближе и беру его за руку.
— Расскажешь?
— Поделюсь, если ты откровенно поделишься. Объяснишь, что происходит между тобой и Эмиром.
— Хорошо… но ты первый.
— У меня все банально, Ви, — пожимает плечами Петрович. — Я давно в нее влюблен, а она — замужем. Пока решался сказать, куча времени прошла. А сейчас уже и дети… Она не может уйти. А муж ее обижает. История каких миллион, но она рвет мне душу. Хочу набить морду ее мужу — но не позволяет…
— Она здесь работает?
— Нет, — грустно улыбается Данила. — Мы соседи по лестничной клетке. Для ее детей я — дядя Данила. Для мужа — раздражающий сосед, который вечно всем недоволен. Делаю замечания, когда курит на лестничной клетке. Когда пиво до урны не доносит. Пару раз чуть не подрались с ним… Но я не в той весовой категории, чтобы набить кому-то морду.
— Возьми как-нибудь с собой Саида, — предлагаю со смешком.
— Отличная идея, и чего самому в голову не пришла? — ухмыляется Данила. — Но не отвлекай меня от главного. Твоя очередь исповедоваться.
— Все тоже примитивно, низменные инстинкты и ничего большего. Если честно — говорить об этом неприятно.
— С чьей стороны все так низменно? — лукаво спрашивает Петрович. — С его или твоей?
— Его, конечно! — фыркаю возмущенно.
— Ты в этом уверена? А сама что чувствуешь?
— Ничего!
— Ты врушка, Ви, — качает головой Петрович. — Обидно даже, что поверил. Душу раскрыл, рассчитывая на то же самое. Но из тебя похоже клещами правду не вытянешь…
Он прав, я лгу. Мне слишком страшно, чтобы полностью раскрыться.
— Скажи, ты так сильно ненавидишь близость? — спрашивает вдруг Данила.
— О чем ты? Нет конечно!
— Тогда почему отвергаешь Эмира? Почему так боишься, если он не вызывает у тебя ничего…
— Не люблю одноразовые связи!
— По обоюдному согласию, без обязательств, ради удовольствия… Почему нет?
— Не знаю. Это не мое. Я так не веду себя.
— И физически он тебя не привлекает? Ну давай, солги еще раз. С каждым разом у тебя получается все лучше и лучше.
Но я ничего не отвечаю, лишь опускаю голову.
— А если привлекает… Но ты не позволяешь себе отпустить чувства на волю, это означает лишь одно. Это имеет для тебя слишком большое значение.
— Прямо сеанс психологии от завхоза, — произношу ехидно. Но внутри все колотится, словно Данила задел самую нервную струну, которая диссонансом разносится по всему организму.
— Называй как хочешь, Ви. Отрицай, убегай. Но от себя не убежишь, как и от истины.
— И в чем она?
— В том что чувства к Эмиру сильнее, чем ты готова признать. И это пугает тебя настолько сильно, что ты бежишь от самой себя, врешь себе. На все готова, только бы не признать очевидное.
— И что же очевидно?
— Ты влюблена в него.
***
Я конечно рассмеялась в лицо Петровичу, сказала, что на психоаналитика он не тянет, на что Данила заявил обиженно, что у него есть как раз-таки диплом психолога, что он закончил университет как раз по этой специальности. А мода — уже второе увлечение. И оба направления дороги его сердцу. Я слушала, кивала, а сама только и думала о том, чтобы побыстрее уйти. Оказаться наедине с собой. Проанализировать наш разговор, который действительно напоминал сеанс психоанализа. Петрович конечно не Сашка, которой лишь бы сплетни перетереть. Он искренне хотел помочь мне. Знаю, что свои выводы при себе оставит… Но мне все равно тревожно. Очень хотелось посоветовать другу, чтобы и Багримову такой же сеанс провел. Почему только я? Пусть и у босса в мозгах покопается!
Спала я опять плохо. Из головы не выходили слова Данилы о моей влюбленности в босса. Если это правда — то я попала хуже чем курица в ощип! Но даже на секунду допустить не хочу, что это правда. Просто запрещаю себе думать на эту тему. И всячески разжигаю в себе ненависть и презрение к боссу. На всякий случай. Вспоминаю все его некрасивые поступки по отношению ко мне. Грубые слова… Но это сложно, ведь по большому счету ничего плохого мне Эмир не сделал и во многом виновата я сама…
