Эмир стаскивает с себя плащ и набрасывает на меня, закутывая как ребенка. Хотя сравнение неподходящее, он меня скорее как добычу прячет в чертову шмотку, а потом закидывает на плечо и несет куда-то. Я даже не вижу куда. Но мне страшно и обидно. И волнительно до чертиков. Но что все эти французы подумают обо мне, о нас? Чем я так разозлила босса? И откуда он вообще здесь взялся?
Наконец Эмир остановился и поставил меня на ноги. Едва устояв на высоченных шпильках, стискиваю полы плаща, помня, что под ним лишь белье, и оглядываюсь по сторонам.
— Что это за место? — спрашиваю дрожа. Непонятно совершенно, то ли кабинет — тут есть и диван кожаный, и стол, то ли кладовка, потому что мебель расставлена хаотично, некоторая накрыта белой тканью, повернута боком… Слабое освещение — свет падает из окна, наполовину заставленного какими-то картинами. Напротив, меня стоит огромное пыльное зеркало и женщина, отражающаяся в нем, с лицом белее мела, в черном плаще и покосившейся на голове короне с фатой, выглядит нелепо. Как этот аксессуар вообще не слетел с меня пока несли сюда вниз головой — непостижимо.
— Тебе должно быть виднее, Солнцева, что это за место, — рычит Эмир. — Тебе больше спросить не о чем?
— Я… не знаю, что сказать. Почему вы сердитесь? — спрашиваю испуганно. Я действительно ничего не понимаю, в голове сумбур, мысли скачут, и все больше склоняюсь к тому, что все это все-таки сон. Вот только в какой момент я заснула? Впрочем, неважно. Если сон — это круто! Во сне я могу вытворять что захочу. То, что никогда не решусь сделать наяву. Например, быть раскрепощенной соблазнительницей… Но взглянув в лицо Эмира понимаю что нет, даже во сне не могу! Он слишком реален! А я — безумно стесняюсь и лишь сильнее стискиваю полы плаща. И на всякий случай сильно щипаю себя за бедро. И сама же охаю от боли.
— Что ты делаешь? — хмуро спрашивает Эмир.
— Щипаю себя! Не пойму, снитесь вы мне или нет! Потому что вам тут ну совершенно нечего делать! Не пойму, откуда вы взялись…
— У меня просто нет слов, Солнцева! Ты вынесла мне весь мозг… Ты… Я…
Почему он так злится? Почему я не могу его понять?
— Это не сон, Виола, — хрипло продолжает босс. — Черт, скоро я и сам потеряюсь с тобой в пространстве. Второй раз как дебил прилетаю сюда, хотя должен быть сейчас в России, на фирме огромные проблемы… Я же решаю личное, ворвавшееся в самый неподходящий момент…
— Проблемы? — спрашиваю с тревогой. — Что случилось?
— Я почти потерял свою фирму, еле выправил ситуацию, и снова все забросив прилетел сюда, — устало отвечает Эмир.
— Мне очень жаль! Я могу как-то помочь?
Нет, такое мне точно не могло присниться.
— Да, Виола, и ты помогаешь. Своим трудом, талантом. Но и мешаешь чертовски. Может хватит уже, а? Ты мне всю душу вымотала.
— Я? Как?
— Не понимаешь?! — снова злится Эмир. — Сначала уматываешь в Париж не сказав ни слова! Потом звонишь посреди ночи и сообщаешь что потерялась. Я вылетаю первым же рейсом, нахожу тебя целой и невредимой у Пеппи, сидишь как незнакомка, словно я пустое место для тебя.
— Я же не поняла что вы… что ты за мной! Откуда я знала?
Только сейчас понимаю, что все это время пячусь назад, а Эмир наступает. Он загнал меня в угол — и фигурально и в буквальном смысле. Внутри все дрожит, сердце колотится как бешеное и внутри предчувствие чего-то… отчего в животе взрывается целое торнадо бабочек. Стараюсь дышать глубоко, прислоняюсь спиной к стене, чтобы устоять на ногах и сердце потихоньку начинает замедлять бешеный темп.
— Виола? Что с тобой? Они тебя ничем не накачали?
— Что? О чем ты говоришь? — мои щеки вспыхивают. Меня попросила помочь подруга Полины! И только. А ты ведешь себя так словно поймал меня в борделе.
— Мне не нравится видеть свою женщину полураздетой, — ворчливо, но уже беззлобно парирует Эмир.
Свою женщину? Я не ослышалась? Он правда это сказал?
Но вместо упоительной радости от этих слов, которые являются для меня полной неожиданностью, чувствую обиду и злость. Чего он ждет сейчас? Что в объятия к нему брошусь? А как быть тогда с его молчанием, почти игнором после нашей близости? Захотел — забыл меня, захотел — вспомнил?
Я не хотела предъявлять Эмиру претензии. Они сами вырвались на волю потоком. Я не копила их, не культивировала. Даже для самой себя было неожиданностью, когда начала почти выкрикивать обвинения:
— Твоя женщина? Твоя?? Ты издеваешься? После того как пришел на вечер с блондинкой-моделью и даже не подошел ко мне? И ни разу не позвонил… Словно сразу же стер из жизни, стоило только добиться… Да пошел ты, Багримов! — в ярости срываю с себя плащ и швыряю им в босса. — Очень благодарна тебе за заботу! Извиняюсь что так вышло с Парижем… но с меня достаточно твоих игр!
— Игр? — ревет Багримов, хватает меня за руку и притягивает к себе. — Вечер тот вспомнила? Не успел я войти в ресторан, как тебя, обжимающуюся с каким-то додиком увидел. Времени зря не теряла, да? А теперь еще валишь с больной головы на здоровую? Я по работе с моделью был. Она нужна была фирме, и я лишь вел себя вежливо и приветливо. Никаких танцев, обжиманий или постели. Подойти к тебе хотел — а ты с молоденьким смазливым пареньком сбежала. Задушить тебя хочется, — последняя фраза переходит на шепот, босс так сильно стискивает меня в объятиях, что кажется сейчас начнут трещать кости. Мне и страшно от его гнева, и в то же время волнительно.
— Я тебе не верю! — руки стиснуты в кулаки, луплю которыми по груди Багримова, с такой силой будто убить его хочу. А злость тем временем проходит… И у него, кажется, тоже. Потому что его руки больше не сжимают меня до боли. Эмир обнимает меня за талию, а затем его бессовестные ладони скользят ниже и стискивают мои ягодицы.
Только что мы орали как полоумные. А теперь вокруг тишина, которую нарушает лишь тяжелое дыхание обоих.
— Я устал от сюрпризов и стрессов, — шепчет мне на ухо босс. — Смертельно устал. Ты — как бомба с часовым механизмов. Только успокоишься — и на тебе новый взрыв. С чего ты решила демонстрировать белье? Я не знаю другого более скромного и ненавидящего выставлять себя напоказ, человека.
— Сама не знаю, — отвечаю робким шепотом. Меня охватывает какая-то нега, словно адреналин, вызванный ссорой, разом покинул тело, оставив за собой ощущение полного опустошения. Я настолько расслаблена сейчас, что колени дрожат от слабости. Закрываю глаза и облизываю губы. Уже знаю, что сейчас будет. И предвкушаю это как диабетик, которому внезапно разрешили сладости безо всякой угрозы жизни и здоровью.
Эмир рывком прижимает меня к себе, так неожиданно, что у меня вырывается стон, сама не понимаю, чего — испуга или протеста. Запрокидываю голову, стараясь отодвинуться, открываю рот чтобы сказать, что он пугает меня своим напором, но не успеваю — поцелуй заставляет проглотить слова. Поведение босса можно назвать грубым и бесцеремонным, он силой раздвигает мои губы, проникает внутрь жадным языком. В этом поцелуе нет нежности. Лишь грубая сила и первобытное желание. Подобная атака потрясает меня, как и собственная жажда этого напора, оглушающее желание подчиняться этому мужчине. Эмир продолжает целовать меня, и я отвечаю, прижимаюсь все ближе. Сейчас он единственное что мне нужно, без чего не могу существовать полноценно. Сильное мужское тело, от которого исходит невероятное тепло и желание, источник живительной силы, который искала всю свою жизнь. Наши поцелуи становятся более глубокими и долгими, огонь возбуждения охватывает целиком. Руки Эмира накрывают мои груди и ласкают сквозь тонкое кружево. Таю от этих прикосновений, сама подаюсь вперед, трусь о его руки. Раньше и представить не могла что можно вот так, в одну секунду вспыхнуть от страсти, да еще и после фактически ссоры, да к тому же в служебном помещении… То что происходит сейчас — почти половой акт, во всяком случае к этому идет. Медленные возбуждающие проникновения языка отдаются всплеском желания во всем теле. Хочу отдаться, прямо сейчас — вопит тело. Бросаю взгляд в огромное пыльное зеркало, что стоит неподалеку от нас. Картина в нем изысканно порочна. Девушка в одном белье, руки мужчины в белой рубашке жадно шарят по ее телу, отодвигают тонкую ткань кружевных трусиков и проникают….
