— Сбилась с мысли, — перебиваю начальницу. Чувствую, что эта баба начинает меня бесить. — Мне кажется вмешивать в новый проект Патова — деструктивно. Вчерашняя встреча это показала как нельзя наглядно. И я не понимаю, зачем снова…
— Анжела, дорогая, мне кажется, ты слишком строга к Максиму. Он не так уж плох. И если дать ему шанс…
Из-под полуопущенных ресниц поглядываю на Патова — после моей фразы о деструкции его лицо покрывается красными пятнами. Но он молчит. Позволяет двум стервам изгаляться над собой… Меня заводит это его самообладание, железный контроль над эмоциями. Стоит представить какая буря клокочет внутри, и меня прошибает возбуждение.
— У Патова есть проект, слабый и сырой. Вот и пусть шагает дорабатывать, — отрезаю запальчиво. Зря конечно выдаю такую реакцию, но мне трудно находиться с ним в одной комнате. Он волнует меня. Хочется искусать губы, или нанести лезвием рану на кожу — никогда не замечала за собой подобного. Это разбудил Макс. Нечто внутреннее, затаенное в самой глубине подсознания. Я как доминант, хлещущий плеткой сабмиссива, но при этом мечтающий быть на его месте. При этом, испытывающий не меньшую боль, что причиняет. Это настолько странно и патологично, что пытаюсь выбросить из головы подобное. Но пока Макс в этой комнате — слишком остро все ощущаю.
— Так вот, дорогая… — снова пытается продолжить Штайн.
— Кажется я велела вам удалиться, — нахожу в себе силы сделать голос твердым и прямо смотрю в глаза Патову. Изо всех сил сохраняю покер-фейс, при этом внутренне чуть-ли не крича…
Насколько же красивы его глаза. Зеленые бездонные омуты, в эту минуту меняют окрас и становятся ядовито-горчичными, с золотистыми вкраплениями. Глазами зверя, почуявшего добычу. Но ничто кроме цвета зрачков не выдает эмоций Патова. Он бесшумной мягкой походкой выскальзывает за дверь, не говоря ни слова.
POV Анжела
Элла поглубже устраивается на кожаном красном диване, закидывает ногу на ногу.
— Сказать честно, вы меня прямо умиляете, оба. Такая яркая неприязнь. Такая буйная ненависть. Почему вы настолько терпеть не можете друг друга? В чем причина, Анж? Парень вроде неплохой. Не хам, не тупица. Чем он тебе настолько не угодил?
— Ничего подобного, — отвечаю, невольно поморщившись. Не хватало еще, чтобы эта мегера лезла мне в душу…
Макс — моя самая темная тайна. Моя бездонная фантазия. Сегодня ночью мне снился невероятно реальный сон, в котором мы снова были в проклятой электричке. Но несмотря на скопление людей, мы бесстыдно касались друг друга. Моя рука расстегивает молнию на его брюках. Отодвигает ткань трусов. Касаюсь его твердого как камень естества, сжимаю. Смотря при этом ему в глаза, не моргая, жадно впитываю исказившееся судорогой лицо, бешено бьющуюся жилку у виска. И в ответ, чувствую, как он проникает своей горячей ладонью мне под платье. Отодвигает резинку трусов, ласкает складки плоти. Закусываю губы, чтобы не закричать, когда чувствую, как его палец проникает в меня…
— Анжела! — крик Штайн вырывает меня из грезы, буквально подпрыгиваю на кресле, в котором сижу. — Ты в порядке? Ты напугала меня… Лицо красное, дышишь тяжело, на оклики не отвечаешь… Я тебя пять раз позвала… Что с тобой? Давай доктора позову…
— Нет! — восклицаю с отчаянием, и тут же делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Это все нервы. Задумалась о главном проекте. На нем надо сосредоточить все силы, потому что если провалим…
— Ты точно в порядке? — с сомнением произносит Штайн.
— Да, все отлично. Мы можем вернуться к главной теме?
— Конечно. Проект серьезный, и ты права. У нас все летит к черту. А знаешь почему? Именно поэтому позвала тебя.
— Слушаю.
— Нам мешает твой хороший знакомый.
— Да вы что? И кто же?
— Абакумов.
Штайн действительно умеет удивлять. С Мишкой я училась на одном курсе. Так же как с Лоркой и Милой. Мой самый близкий друг мужского пола. Можно сказать — подружка. Но наверное, не стоит так говорить. У Абакумова было всегда ярко выражено мужское начало, он любил женщин, всяких, разных… И только такая извращенная натура как я могла создать с таким мужчиной совершенно противоположные отношения. Дружбу.
Конечно, ему это не нравилось. Но что-то было между нами такое, что заставляло его вестись на мои правила. Мы реально были друзьями, при том что какой-то промежуток времени все сокурсники были уверены, что мы спим друг с другом.
Был даже период, когда мне стало страшно… Мишке не нравилось, как и любому нормальному мужику, такое положение вещей, когда он вроде как с бабой, она к нему ластится, обнимает, но дальше поцелуя в щеку не позволяет ничего. Пока он был влюблен в девчонку с параллельного курса, наши странные отношения его устраивали. Но когда эта мелкая сучка сделала выбор не в пользу Абакумова, тут мне стало сложно. Потому что Мишке требовалось утешение. Он хотел, чтобы я стала этим утешителным призом… Но это было не то, чего хотела я. Все запутано, да. Почему я играла с мужчиной в дружбу? Почему еще тогда, в девятнадцать лет была такой странной?
Анализируя это позже, поняла, что проблема опять же шла из детства. Моя мать слишком часто падала под мужчин. И я поступала как полная ее противоположность.
А вообще — все гораздо проще — я не чувствовала притяжения. Объяснить подобное сложно. На каждого человека ты реагируешь по-разному. Может, не у всех так? Сколько раз наблюдала, как люди сходятся по самым разным причинам. И самая распространенная — они просто оказались рядом. Он начал ухаживать за ней. Ей — это приятно. Зачем искать большего. Люди женятся, заводят детей, будучи совершенно разными, даже на химическом уровне. Не говоря уже о душевном, интеллектуальном. Редко когда браки вершатся по истинному, глубокому чувству. В большинстве это страх одиночества, желание быть как все, поступать как проще… А потом огромное количество ссор, разводов, скандалов…
Впрочем, скандалят и влюбленные, это зависит от темперамента.
Но я снова отвлеклась, ушла черти куда, в дебри философии. Из которой один вывод — у меня никогда не было к Абакумову ни грамма эмоций, которые я сейчас переживаю по отношению к Максу.
Был период, когда Мишка пытался меня трахнуть, задался этой целью. Он всегда был при деньгах, желанный мужчина. Для многих. Но не для меня. Во-первых, я полная противоположность матери. Во-вторых — в период института мы уже жили в роскошном особняке Давида. В деньгах, богатом поклоннике я не нуждалась. Мишку отшила, довольно жестко. Это была ужасная ночь. Самая длинная в моей жизни. Мы поехали на вечеринку за город, с друзьями. Все были по парам, все трахались как кролики. Кроме нас. Он уговаривал меня всю ночь, но так и не добился результата. Отдаться без желания я не могла.
С того момента между нами пропала та дружеская теплота, что так привлекала меня. Появилась натянутость и дружба сошла на нет… И вот теперь Штайн вытащила скелет из моего шкафа… Второй за сутки. И мне это категорически не нравилось.
