Из ванной он выносит меня на руках, полуживую. Никогда не думала, что он настолько бешеный любовник. Все мое тело, каждая косточка ноет и болит. Но я не чувствую себя жертвой насилия… Прислушиваюсь к своему телу и понимаю, что каждая клеточка поет от радости и эйфории. Я счастлива. Это то чего я хочу теперь до безумия. Оно и раньше дремало во мне, но теперь это настоящий тайфун, который не остановить.
Я хочу его все время. Хочу именно такой страсти. Он словно разбудил меня от столетнего сна. Никогда не придавала сексу много значения, не любила открываться, сближаться.
А сейчас хочу отдать ему все. Всю себя без остатка.
Но не могу… У меня есть обязательства. Есть мама, которой я помочь должна.
Эти мысли сейчас скорее механические, не сильно тревожат меня. Потому что мозг словно погружен в вату, все как-то отдаленно, я все еще погружена в туман наслаждения. Макс берет полотенце и вытирает меня как ребенка, и я таю от этих прикосновений, от хоть какого-то подобия нежности, которое он сейчас проявляет, при том что совершенно пренебрегает этим во время секса. Закутывает меня в черный махровый халат и меня окутывает его запах, терпкой туалетной воды, свежести и мужчины. С наслаждением вдыхаю и смотрю из-под полуопущенных ресниц как Патов вытирается сам, быстрыми движениями, обматывает полотенце вокруг торса.
Макс делает шаг ко мне.
— Я могу дойти до спальни сама.
— Ты же понимаешь, что я не отпущу тебя? Ты будешь спать здесь.
Я и не собиралась уходить, но от его грубовато-приказного стона все сладко сжимается внутри, и чертик просит сопротивления… Но у меня на это не осталось сил, поэтому, когда проходим в спальню, просто падаю в постель, прямо в халате и сворачиваюсь калачиком.
Пока мы отсутствовали, за окном стемнело. И я думаю с каким-то восторженным ужасом, что мы провели в ванной больше часа… Это безумие какое-то…
Макс ложится рядом, притягивает меня к себе, обнимает за талию. Сопротивляться нет ни сил, ни желания. Я проваливаюсь в глубокий сон.
Утром просыпаюсь от ласковых касаний, рука Макса гладит меня между ног. Там все натерто, болезненно после трех половых актов за вчерашний вечер… но желание вновь разгорается с новой силой. Его палец проникает в меня, и я выгибаюсь. Машинально подаюсь назад, насаживаясь на него. И в следующую секунду меня заполняет нечто гораздо большее, твердое и горячее. Сама не понимаю, как оказываюсь на четвереньках. Макс нависает сверху, толкается ритмичными глубокими выпадами. Зарывается рукой в мои волосы, собирает прядь в кулак и тянет на себя.
Бешеная скачка. Безжалостная и неистовая, после которой все темнеет, во время оргазма я почти теряю сознание.
Ощущение, что падаю в небытие. Обморок переходящий в сновидение, это странно. И Патов — самый странный мужчина, из тех что я встречала. Спокойный, хладнокровный при общении, в постели он становится совершенно другим. Властным и неистовым. У меня от этого диссонанса мурашки по коже…
Сейчас в спальне никого. Он ушел, трахнув меня по-собачьи, спокойно оделся и приступил к насущным делам? И что я должна чувствовать?
Иду в ванную нетвердой походкой — меня словно переехал поезд, каждое движение отдает болью, везде. Разглядываю себя в зеркало — на коже повсюду проступают синяки и засосы. Реально выгляжу как жертва насилия. Меня как будто толпа отымела, а не один мужик…
Конечно, всему виной моя кожа. Слишком белая, нежная. От любого прикосновения следы остаются. А уж прикосновений за ночь было…
Ну вот, теперь лицо красное! Да сколько ж можно, взрослая баба… возьми себя в руки.
Не знаю, сколько времени я провела в ванной, но когда вышла — комната уже прибрана, белье свежее, сверху покрывало. На маленьком столике — поднос с завтраком. Омлет, свежие овощи фрукты и кофейник. Ну прямо отец Риц, а не логово бандитов.
Но кто сказал, что они бандиты? Давид тоже не агнец Божий, и у этих людей вполне могут быть причины для ненависти и мести…
Сама себе удивляюсь, какие перемены в суждении, всего-то за ночь! Неужели Патов настолько изменил меня… Трахнул не только тело, но и мозги свернул в обратную сторону?
И я снова хочу его. Только об этом и могу думать… Бесстыжая.
Он добился своего. Получил меня целиком и полностью…
А я? Получила ли его? Что он чувствует ко мне?
Была ли это лишь месть за все издевательства на работе, или… я правда нравлюсь ему?
Нужно сначала получить ответы на все эти вопросы, а потом уже…
Но все мое тело горит как в огне, готовое к новым ласкам, предвкушающее новую ночь…
POV Патов
Брат делает глоток бренди из бокала и поднимает лицо к небу. Смотрю туда же, наблюдая как в просвете облаков вспыхивает луна и снова исчезает. Время уже далеко за полночь, но нам обоим не спится. Давно мы не сидели вот так, в своем любимом месте. Что-то вроде веранды, раньше мы часто устраивали здесь попойки. Но сегодня ветер пронизывает холодом и понятно, что долго не просидим. Жду что скажет Марс. У него всегда прописан план действий. Но все мои мысли крутятся вокруг Крапивы. Меня бесконечно волнует то, что она здесь. В доме, где я рос. В месте, наполненном моими воспоминаниями. Я кажусь себе смешным влюбленным подростком, который впервые привел предмет своей страсти домой. Вот только с родителями уже не познакомить. Да и не захотела бы рыжая, даже если бы это было возможно. Она переполнена ненавистью. Ко мне. К брату.
Не могу не восхищаться с каким достоинством держится Анжела. Настоящий боец. Полное самообладание, хотя понимает, в какую переделку попала. И я должен сделать все, чтобы невредимой осталась. Но это сложно. Для реализации нашего плана пришлось нанять много людей со стороны. Наемники люди ненадежные. Особенно в плане дисциплины. И я вижу, что Марс обеспокоен. Многие из мужчин слишком долго не видели женской ласки. Их взгляды на Анжелу мне категорически не нравятся, и я говорю об этом брату.
Марс отталкивает от себя стакан с остатками бренди.
— Только расстраивай меня, брат. Не говори, что влюбился в нее. Рыжие — они ж хитрющие как лисицы. Им никогда нельзя доверять…
Ничего не отвечаю, потому что не хочу врать.
— Того и гляди увязнешь по уши, — мрачно предрекает Марс. — Нельзя. Ты же понимаешь? Это все испортит. Да и она… никогда по серьезке не взглянет на такого как ты, аристократка херова. Разве что обмануть да использовать. Сам затягиваешь себе петлю на шее, вот как я это называю! Смотришь на рыжую как голодный кот на сметану.
Сощурившись, снова поднимаю лицо к небу.
— Хватит, брат. Я тебя понял. Она не для меня, а я не для нее.
— Ага. Монтекки и Капулетти, блядь.
— Но ты сделаешь, что обещал? Оставишь ее здесь?
— Снова за старое? Я ничего тебе не обещал.
— Возвращать ее глупо, она — козырь.
