— Ты что о себе возомнила? — Соболева больно хватает меня за запястье. — Совсем страх потеряла, Дусманис?
— Да что тебе надо от меня? — вырываю руку и поворачиваюсь лицом к лицу к Ведьме. — Что ты вечно чем-то недовольна, а? Тебе дали роль, учи, репетируй. Сказано же — мы дублеры! На всякий случай!
— Я не хочу чтобы ты даже близко к сцене не подходила, — шипит Соболева. — Ты только посмотри на себя! Интересно, где ты вообще это платье выкопала!
— Это скатерть, — ухмыляюсь удивленному лицу Соболевой. — У меня было всего двадцать минут, думаешь я в магазин за нарядом сгоняла? Но раз я даже в скатерть завернутая прошла… Видимо ты не зря переживаешь. Или боишься…
— Что сказала? Тебя, боюсь? Да я тебе… Соболева замахивается, а я зажмуриваюсь, забывая о решении дать сдачи, или хотя бы попробовать. Но удара нет. Открываю глаза. Между мной и Никой стоит Бурмистров. Выглядит очень злым.
— У нас ведь был разговор на эту тему, — его голос как удар хлыста. Отчитывает Нику, а у меня отчего-то внутри все съеживается.
— Да… Прости милый. Она меня обзывать начала, вот и не сдержалась. — Соболева бессовестно врет, ничуть не смущаясь моего ошарашенного взгляда. — Вечно эта Дусманис меня цепляет.
— Хорошо, иди. Жди в машине, поговорю с твоей обидчицей, — приказным тоном заявляет Артур.
А мне вот нисколечко этот «разговор» не нужен. Подхватываю с пола рюкзак и закидываю на плечо, собираясь уйти, а если понадобиться, убежать. Ника тем временем идет на попятный.
— Да нет, дорогой, не надо с ней связываться. Она же…
— Тебя забыл спросить, что мне делать, — рявкает Артур, словно присутствие Соболевой его бесит. — Пошла, я сказал.
Ника, всхлипнув, и бросив на меня злой взгляд, убегает, подружки по пятам следуют за ней.
— Мне не о чем с тобой разговаривать, — сразу заявляю Артуру. — И если думаешь, что можешь командовать мной так, как ею — киваю в сторону убежавшей Соболевой, ошибаешься.
— Я не думаю, что ты виновата, — говорит Артур.
— Тогда о чем нам вообще говорить? — пожимаю плечами.
Артур собирается что-то сказать в ответ, но тут к нам подлетают Лиса с Ваней.
— Он тебя достает? — с места в карьер интересуется Лиза, вид грозный, готовность к бою сто процентов. Улыбаюсь воинственной подруге и качаю головой.
— Нет, все в порядке.
Артур пожимает плечами и уходит. Я так и не узнала, что же он хотел сказать мне…
— Ника ужасно разозлилась, что меня все-таки впихнули в спектакль, — вздыхаю, обращаясь к Лисе, по дороге к остановке. Лиза решила проводить меня. Наверное, переживает, что Ведьма пакость может замышлять. А я думаю — стоило ли участие всего этого. Наверное, нет. Но с другой стороны, как же мне понравилось! Ваня конечно не супер партнер, он даже пьесу не читал, и мне после репетиции пришлось долго растолковывать ему сюжет этого произведения… Но все равно, ощущения классные. Жаль бросать, а уж из-за страха — и вовсе стыдно. Да и что она сделает, эта Барби? Обольет чем-нибудь? Плевать…
— Еще бы она не злилась! — с энтузиазмом восклицает Лиза. — Ты вчера была шикарна! Просто бесподобна! Все об этом говорили.
— Тогда почему Нику выбрали?
— Комиссию подкупила, сто процентов.
— Грустно это…
— Уверена, ее потихонечку сдвинут с пьедестала. У Ники родители — спонсоры школы. Поэтому в открытую перечить Ведьме боятся. Но Таисия ни за что этой бездарной кукле выступать не позволит. Поэтому и ввела дублеров.
— Думаешь, Таисия боится родителей Ники?
— Не знаю. Вряд ли. Таисия дерзкая и упрямая. Может ей нравится действовать постепенно… не в лоб.
— Ясно. Ваня тоже так себе Ромео, — вздыхаю.
— Ну ничего. Подучишь с ним сцены. Он будет счастлив! Давно уж по тебе сохнет.
— Глупости не говори!
— Это правда, дурында!
— Уфф, не хочу об этом!
— А чего хочешь? С Артуром любовь сыграть?
От этого вопроса аж спотыкаюсь на ровном месте. Лиса успевает удержать в последний момент, иначе я бы в грязную лужу из талого снега улетела. Снег выпал утром, первый, самый красивый, укрыл все вокруг. И растаял, оставив лишь серые разводы да лужи.
— Ну вот, стоит ненавистное имя услышать, аж падаешь!
— К чему ты это сказала? Что хочу с Артуром играть? Я его терпеть не могу, ты же знаешь!
— Не знаю, брякнула не подумав, извини! Ведь два варианта-то всего — Ванька да Артур. Стеблов тебя не устраивает, но и от Принца вряд ли в восторг придешь.
— Думаешь, нас могут с Бурмистровым в пару поставить?
— Если Ванька и Ника заболеют — вполне возможно, — хмыкает Лиса. — Да не боись, Василина! — добавляет, увидев мое расстроенное лицо. — Ну чего ты нервная такая! Ника даже ползком на репетицию приползет, своего не отдаст, не волнуйся.
Но Лиса очень сильно ошиблась. Прошло две недели репетиций. Пришлось и правда заниматься с Ваней дополнительно, снова и снова повторять текст, помогать ему учить наизусть трудные отрывки, которые никак не желали запоминаться. Постепенно что-то стало вырисовываться. Нам нравились репетиции, особенно тем, что проходили они без участия главной пары. Наверное, Таисии это было сложно, отнимало лишнее время, но она сама так решила. Видимо, чувствовала, что вместе с Никой и Артуром у нас вряд ли выйдет что-то путное. Я не спрашивала у нее, как все проходит у основного состава. Иногда с нами репетировали другие персонажи — Кормилица, Меркуцио, Леди Капулетти, Граф Монтекки, и Брат Лоренцо, на роль которого взяли необъятного Петрова из восьмого «Б» — самый толстый парень из всей школы. Но чаще мы были с Иваном и Таисией втроем. Ваня, надо признаться, все еще питал в отношении меня надежды. На романтику и всякое такое. Я же наоборот, с каждым новым днем убеждалась, что не могу ответить на его чувства. Сама сожалела об этом, но глупое сердце продолжало тосковать по-другому, запретному, запрятанному в самые дальние уголки души. И как я ни пыталась избавиться от него, освободиться… не выходило.
Спустя три недели репетиций, всех нас огорошили новостью: Джульетта-Соболева заболела. До новогодней премьеры оставалось чуть меньше месяца! Как это могло произойти? Весь состав участников, да что там, практически вся школа, только и сплетничала на тему «Что случилось с Никой Соболевой».
Таисия разыскала меня на геометрии, и попросила прийти на репетицию основного состава, как закончатся уроки. Не то чтобы мне не приходило это в голову — раз Ника больна, понятно, что я Джульетта номер один. И это пугало, тревожило. Вдруг пока Ника болеет меня заставят репетировать с Артуром? Я к такому не готова! Едва стала привыкать к взаимному игнору с ним!
За эти недели я всего несколько раз пересекалась с Артуром. Он даже не смотрел на меня, словно я вдруг стала для него невидимой. Радоваться бы такому равнодушию… Да вот отчего-то не получалось. Я пыталась внушить себе, что все к лучшему. Запрещала себе думать о нем… и все равно тосковала. Ужасное ощущение — держать в себе некую тайну, не имея возможности рассказать, поделиться. Потому что говорить по сути не о чем. Я не могла объяснить своих эмоций. Поэтому начала выплескивать их на бумагу. У меня никогда не получались портреты, хотя рисовала я в целом неплохо. А тут… Рисунки Артура-Ромео, которые я изредка позволяла себе сделать, просто завораживали. Я прятала их очень тщательно, в огромной старой книге «Атлас СССР», которую откопала на чердаке. Выплеснув на лист формата А3 свои эмоции, я засовывала рисунок в эту книгу, благо она была еще большего размера, и заталкивала атлас как можно дальше под кровать…
