Кроме старых джинсов, низко спущенных на бедрах, на нем ничего нет… И осознание этого почти лишает меня возможности сделать вдох. Артур все еще не заметил, что я проснулась. Он очень внимательно, пристально, с какой-то дикой жадностью разглядывает меня. Внутри все переворачивается от этого взгляда. И тут Артур понимает, что тоже наблюдаю за ним. Воздух между нами становится вязким, плотным. Кажется, протяни руку, и она застрянет в этом вакууме напряжения. Тишина буквально звенящая, все голоса, звуки, доносящиеся с противоположной стороны дома — исчезают. Мы совершенно одни. Артур подается вперед, к моему шезлонгу и нависает надо мной.
Его широкая грудь почти касается моей кожи. Как же трудно дышать. Жар, исходящий от Артура, неповторимый запах его кожи, такой знакомый, из прошлого, и в то же время такой далекий. Это уже далеко не тот Принц, к которому я столько времени копила обиды. Рельефные накачанные мышцы рук, выпирающие, точно канаты, вены, крепкие крупные ладони по бокам от моей талии — все свидетельствует об огромной силе, невероятной выносливости и агрессивной мощи.
— Зачем… — все, что успеваю пролепетать, прежде чем настойчивые губы закрывают мой рот поцелуем. И я улетаю… Растворяюсь в восхитительном ощущении полной невесомости. Я словно вернулась на несколько лет назад. Нахожусь в машине любимого, он учит меня, отчитывает за непослушание и невнимательность, а я заглушаю его претензии поцелуем.
Безотчетным движением запускаю руки в его волосы, по привычке, забыв о том, что Принц уже носит другую прическу. Короткий ежик немного отрос с момента, как я видела Артура на приеме. Но ни в какие сравнения не идет с прежними локонами.
Но мой призрак из прошлого слегка отстраняется, прерывая поцелуй. Внимательно смотрит на меня. Затем отрывает ладонь от шезлонга и осторожно касается указательным пальцем моей щеки. Это трепетное касание, и предательская вспышка нежности в ответ, ужасают меня. Делаю попытку оттолкнуть его руку, но Артур хватает за запястье и подносит мою ладонь к губам. Застываю от неожиданности. Столько нежности в этом жесте, столько покаяния. Рука Артура скользит по шее, указательный палец касается моей щеки. Бесконечно трепетное прикосновение, его палец проходится по линии губ, потом проскальзывает в рот, ласково пробегается по зубам. Не могу пошевелиться, даже если бы захотела, но я не хочу. Снова закрываю глаза, отдаваясь этим нежным прикосновениям, принимая их, впитывая.
Рука Артура спускается ниже — накрывает мою левую грудь. Вздрагиваю от этого прикосновения. Понимаю, что нужно оттолкнуть, дать пощечину, закричать, но я как застывшая статуя. Только внутри клокочет вулкан. Из груди вырывается стон, когда, отогнув край купальника, Артур начинает ласкать мою грудь. Желание, которому невозможно сопротивляться, накрывает горячей волной. Только бы он не останавливался, только бы его пальцы продолжали ласкать, исследовать, пробираясь в самые сокровенные уголки, обладать…
Мой судорожный вздох вызывает у Принца улыбку. Ласково посмотрев на меня сверху вниз, он шепчет:
— Опыта у тебя не больше чем в шестнадцать лет.
Сухо смеюсь в ответ, ничего не отвечая. Ведь он прав. Никакого опыта. Позорище! В девятнадцать лет все еще девственница и все еще грежу о Принце! Можно ли быть более жалкой неудачницей?
Рука Артура скользит еще ниже, в трусики-бикини. Задыхаюсь от волны возбуждения, накрывшей меня с головой, в которой еще немного — и рискую захлебнуться. Ощущение, что не могу дышать, воздуха не хватает, немного отрезвляет. Стискиваю его руку, отталкиваю.
Что же я позволяю с собой делать? Это какое‑то безумие! Упираюсь руками в грудь Артура, пытаясь оттолкнуть его, разорвать сковавшее нас объятие.
— Пусти!
— Но почему, Мотылек? — тяжело дышит мне в лицо. — Ты же хочешь меня. Всегда хотела. Помнишь, как умоляла когда-то? Почему мы должны ненавидеть, сопротивляться, если чувствуем совершенно противоположное? Мы должны поговорить. Здесь не самое удобное место, но мы могли бы подняться к тебе в комнату… или пойти ко мне.
— Никуда мы не будем подниматься! — тщетно пытаюсь вырваться.
От яростного взгляда пронзительно серых глаз, можно превратиться в пепел.
— В какие игры ты опять пытаешься играть? — Принц больно сжимает мои руки. — Сначала принимаешь, отвечаешь, а теперь… Я по-твоему мальчишка для игр? Отомстить хочешь? За прошлое?
— Нет. Никакой мести… О чем ты говоришь, — я искренне возмущена. — Ты первый подошел.
— Но ты меня хотела… приманила.
— Нет!!!
— Но не предпринимала попыток остановить меня, — резко перебивает Артур.
— Это было слишком неожиданно. Прости, что невольно ввела тебя в заблуждение, но я не собираюсь с тобой спать.
Последняя фраза вырывается прежде, чем успеваю остановить себя. Лицо горит от смущения. Зато Принцу, кажется, весело, успеваю заметить промелькнувшую на его лице улыбку:
— Ты возможно удивишься, но похоже неправильно поняла меня. Я и сам не планировал сейчас спать с тобой. Только поговорить.
Какое‑то время Артур молча изучает мое лицо, словно прикидывая, как поступить.
— Что на самом деле означает твое поведение? Еще одна игра? Месть?
Мне удается натянуто рассмеяться.
— Месть? За что? Что ты сделал такого, чтобы тебе мстить?
— Василина, я… Мне очень жаль, что тогда, три года назад все так получилось. Ты неправильно все поняла, а я… Ты не дала мне объяснить.
— Возможно. Только теперь этих объяснений мне не надо. И запомни, то что однажды я позволила тебе залезть мне в душу — не значит, что ты можешь повторять свои попытки и впредь.
— Это из-за Якоба? Вы теперь вместе?
— Это не твое дело. С тобой у меня нет ничего общего. И если ты хочешь вспомнить молодость, школьные победы, юношескую любовь… Поищи все это где-нибудь в другом месте.
Крепко сжав кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, смотрю в лицо Артура. Похоже, у меня есть только один способ отделаться от него — сделать вид, что все произошедшее сейчас между нами, для меня ровным счетом ничего не значит.
— Тебя не касается, есть ли у меня парень.
— Ошибаешься. Не нужно играть со мной, Василин. Не выиграешь.
— Угрожаешь?
— Нет… Не хочу быть врагами. Пожалуйста…
— Может тогда не с этого надо было начинать?
— А с чего? С покаяния? Что тебе еще надо? Чтобы на колени встал? Давай уже по-взрослому, а? Пора вырасти, Мотылек.
Мне становится неловко. Ведь Артур прав. Веду себя как маленькая капризная девочка.
— Давай прогуляемся? Подожду пока оденешься.
Мы гуляем по округе. Просто бродим, говорим мало. Но в этой тишине отчего-то так уютно.
— Пойдем на обед к нам, — предлагает Артур. — Родители страшно хотят тебя увидеть.
