— Здесь не место… Ты права. Прости Мотылек, это неправильно, ты не готова, но я на пределе. Знаешь, как сильно хочу тебя? — буквально сверлит меня взглядом серебряных глаз. — Так что? Продолжим игру, или закончим?
— О чем ты? — спрашиваю, чтобы выиграть время.
— Пригласишь меня к себе?
Каждая клеточка тела умоляет ответить «да». Если впущу его, случится то, о чем мечтаю больше всего на свете. Весь вечер, да что там, еще со вчерашней ночи, фантазии одолевают меня. Как это будет. Он нетерпеливо сорвет с меня платье и влажные трусики. Звук разъезжающейся молнии на его брюках. Кровь бурлит от воспоминаний прошлого, о его прикосновениях ко мне, о жарких поцелуях. Сила желания сводит с ума. Как и в прошлом, Артур будит во мне неодолимое вожделение, заставляя забыть обо всем на свете.
— Я не могу, прости, — едва хватает сил выдавить эти слова. Ненавижу себя за этот отказ. Тело бунтует, кричит — «Идиотка! Так и останешься навсегда девственницей при таком глупом поведении. Ничего нет страшного в том, чтобы отдаться любимому мужчине после ужина в дорогом ресторане. Так делают все!».
Но я не так воспитана. Проклятое целомудрие вбито в меня множеством книг, героев, героинь, которые много лет были моими лучшими друзьями, примерами для меня. Непорочность засела во мне занозой, и если сейчас уступлю сиюминутному желанию… боюсь что потеряю себя. Или, того хуже, начну презирать.
— Я понял, Мотылек. Только после свадьбы, — усмехается Артур. А я вспыхиваю.
Глава 24
Как известно, судьба имеет обыкновение разрушать наши планы в самый неожиданный момент. Мы встречались с Артуром около двух недель, когда произошло одно неприятное событие. Совершенно неожиданное.
Я была поглощена экзаменами. Оставалось уже совсем немного до начала сессии, но и про работу я себе не могла позволить забыть. Артур тоже изо всех сил пытался влиться в жизнь, устроиться куда-то, но при этом не желал прибегать к помощи родственников. Я не понимала почему, но чувствовала — причина серьезная. Объяснений в чем дело пока не удалось получить — Бурмистров сразу замыкался в себе.
Утром во вторник мне позвонила Наталья, попросила приехать в агентство — сказала, что есть работа для меня.
— Заказчик хочет фотосессию для рекламы дорогих часов. Очень крутое предложение, Василин. Но у него условие — выбранная им модель должна приехать для собеседования. Не слишком приятный момент, знаю. Обычно мы встречаемся либо у нас, либо на нейтральной территории. Но это очень занятой человек. Я навела справки — солидный и уважаемый. С тобой поедет Артем, поработает твоим телохранителем на всякий случай.
— Я даже не знаю…
— Послушай, он выбрал еще двоих. Одна уже съездила, причем без всякой охраны. Все прошло спокойно, идеально. Сугубо деловое общение, беспокоиться не о чем. Заказчик обещал, что после встречи со всеми выбранными моделями определится. Деньги отличные.
— Кого он выбрал?
— А как ты думаешь? Леа, разумеется. А еще тебя и Наташу. У вас с Леа похожие типажи, но сама знаешь, с контрактами ей везет куда больше.
— Мы нисколько не похожи! — вспыхиваю. — Хорошо, я попробую. Поеду.
Наталья знала, чем меня зацепить. Леа была на редкость неприятной девицей. Из очень богатой семьи, она пошла в модели то ли назло папочке, то ли еще по каким странным причинам. Вела себя всегда нагло и высокомерно. Кичилась дорогими шмотками и своей идеальной красотой. Ледяная королева. Сама надменность. Но от поклонников отбоя не было. Лицо у нее и правда интересное. Не ослепительно красивое, но удивительно притягательное. А уж фотографы и стилисты могли сотворить с Леа все что угодно. Любой типаж. От невинности до роковой красотки. Поэтому Леа всегда побеждала в соревнованиях за контракты. В девяноста процентах из ста заказчики выбирали ее. Ей не нужны были деньги. Но нравилось именно чувство победы. Она разбивала сердца. Ломала судьбы, играла… И делала все это с жадностью. Об этом мне рассказали девочки, все модели в агентстве ненавидели Леа. Одна из девочек рассказала мне, что на самом деле эту выскочку зовут Лиза, и что папочка у нее — самый богатый бизнесмен в нашем городе. Владелец заводов… и так далее. Меня не особенно интересовали подробности.
Поначалу, придя в агентство и столкнувшись с враждебно настроенной «примой» я надеялась, что смогу найти общий язык с этим вариантом Барби. Но Леа сразу приняла меня в штыки. Впрочем, она ни с кем не была мила. Даже с Натальей общалась высокомерно. И та терпела! Что безмерно удивляло меня. Подруг у Лизы не было совсем. Иногда мне даже пожалеть ее хотелось — такую красивую, но ненавидящую всех и вся и бесконечно одинокую. Но жалеть Леа было сложно. Чем больше я работала, тем сильнее складывалось ощущение, что эта Принцесса ненавидит меня как-то по-особенному. А уж услышав однажды от какого-то стилиста о наших с ней «схожих типажах», Лиза так и вовсе впала в бешенство. Со временем я научилась просто избегать эту девушку. Наталья ее тоже недолюбливала, точнее терпела, сцепив зубы. Для бизнеса Леа была невероятно полезна. А я не всегда могла выполнять заказы из-за учебы.
Была еще одна странная причина конфликта между мной и ведущей моделью Елизаветой Брейкер, или просто Леа, как она предпочитала называть себя. Якоб. Когда Лиза увидела нас вместе, то буквально рассвирепела. Ее лицо покрылось красными пятнами, а я подумала, что не одна страдаю от того, что могу в любой момент вот так предательски покраснеть.
— Мы не приводим трахалей на съемки, Дусманис! — хлесткая фраза бьет точно плеть. Вздрагиваю от этой грубости и теряюсь, не зная как отвечать на подобное.
В тот день у нас проходила совместная фотосессия в вечерних платьях, для журнала. Максимально закрытые фасоны, сковывающие движения корсажи и нарочито гротескный макияж — ощущаешь себя какой-то древней старушкой-графиней. Шел второй день съемок, почти закончили, Леа уже смыла с себя макияж и появилась в студии в белом халате и тюрбане. Тут и вошел Якоб, заехавший за мной после съемки.
— Привет, Морковка. — Удивленно кивнул, уставившись на Леа. Смотрю на соперницу — а у нее и правда лицо буквально на глазах покрывается красными пятнами, и даже нос, отчего «морковка» кажется крайне удачным сравнением.
— Здорова Очкарик, — не теряется в ответ Леа. А я с интересом наблюдаю эту картину. Получается, эти двое знакомы? Причем похоже с детства, ибо Якоб носил очки еще до старших классов школы — он как-то рассказывал мне об этом. А вот о знакомстве с Брейкер — никогда. Интересный поворот!
Леа направляется к стулу, на котором валяется ее дорогущий эксклюзивный Apple, с корпусом из алмазной крошки, небрежно берет телефон и что-то в нем читает.
— Не ожидал тебя тут увидеть, — обращается к ней Якоб. — Папочка денег на мороженое не дает? Самой пахать приходится?
— Тебе то что, Штаховский? О себе волнуйся.
— Спросить нельзя? Колючая, как всегда.
— С тобой иначе никак. Не заслуживаешь.
