— Он точно втюрился, Мирка. Я уверена!
— Перестань, умоляю. При чем тут он? Во всем виновата грымза! Как же она достала меня! Нарочно все это сделала! Хоть и говорит, что пошутить хотела! Но я ей не верю!
— Да какая разница. Ты теперь красоткой станешь, хотя и раньше далеко не дурна собой была. А значит, шефа соблазнить будет куда проще. Ты ведь собираешься его соблазнять?
— Нет конечно! То есть, не по-настоящему.
— Так не бывает. Если заинтересуешь его, значит будут прикосновения, флирт, поцелуи. Думаешь, сможешь на все это отстраненно реагировать и не втянуться? Я бы — точно не смогла. Может и не надо, ну его, а? Зачем тебе эти игры в шпионов? Сбежал твой Вася на Кубу — значит туда ему и дорога. И за Гутманом бегать у тебя вряд ли выйдет. Это он пусть добивается и ухаживает. Ты теперь карьеру модели сделаешь, как пить дать.
— Да с чего ты взяла что моделью стану? Просто эксперимент, не больше. Который я еще и записывать должна, ужас! Вот прям сейчас должна набросать первые строчки онлайн дневника Золушки. А в голове — ни одной мысли. Точнее, их много, но они все нецензурные.
— Ой, не мне тебя учить писательству. Начинай с того, что ты взволнована и сама не своя от предвкушения завтрашнего дня, когда состоится преображение.
Просто удивительно, что могут сотворить с женщиной роскошные шмотки, профессиональный парикмахер и талантливый визажист!
Следующее утро в «РАЮ», нервно хожу взад?вперед в новом облике. Фотограф и два его ассистента практически закончили установку оборудования. Гутман еще не приехал. Меня долго готовили к первому этапу фотосъемок, кажется, занимались этим целую вечность. Если дело и дальше так пойдет, провозимся до вечера. Оказалось, фотографироваться куда сложнее нежели статьи писать.
— Из?за чего опять задержка? — кричит Елена Петровна, прислушиваясь к происходящему за ширмами, которые отгораживают импровизированную раздевалку от остального помещения. — Сколько можно ждать вас?
Грымза сегодня особенно нервная — ведь это, можно сказать, ее первый проект. А тут еще и модель, которую она терпеть не может и считает неподходящей. Понятно, что переживает. Но сама виновата. А я так просто уверена в провале данной операции. О чем думаю со злорадством — «будет вам Афродита…»
За время ожидания и подготовки я выпила три чашки кофе. И теперь жалею об этом. Нервы гудят, как провода под напряжением, а перед внутренним взором полыхает, как неоновая надпись, слово «ПРОВАЛ». Сердце колотится — хоть за Корвалолом беги. Уговариваю себя, что мне станет лучше, когда начнется фотосъемка. И если повезет, это случится до прихода Гутмана… Почему-то его стесняюсь больше всего…
Но как только оказываюсь перед объективом, забываю обо всем, думаю лишь о командах фотографа. Приятный молодой парень, он совсем недавно пришел в «РАЙ», мы толком не успели даже парой слов переброситься. Его зовут Николай, удивительно приятный, можно даже сказать красивый блондин, только ростом не вышел. Мне едва до плеча достает. Но женскому коллективу это похоже не мешает — многие смотрят на Колю с восхищением, а некоторые так и вовсе влюбленным взглядом.
Прошло уже два часа как начали работать, однако по?прежнему не могу расслабиться. Не понимаю кто я теперь и как вести себя. Я действительно изменилась, и очень сильно. Это значительный шаг вперед по сравнению с первоначальными ожиданиями. Но кто мог предположить, что человек способен так похорошеть за пару часов усилий визажистов, парикмахера и стилиста? Вместо привычных брюк в клетку и маминого пиджака меня засунули в кожаные брюки «Дольче и Габбана», непристойно облегающие бедра, и золотого цвета пуловер, если конечно так можно назвать вещь в крупную сетку, почти не оставляющую простора для воображения. Хорошо что под сеткой белый топ, иначе я бы чувствовала себя голой. Мне распустили волосы и долго колдовали над ними с кучей разных плоек и расчесок. Надо сказать, это сработало. Я знала, что должна выглядеть изысканной и сексуальной, как объяснил мне задачу Матвей — приглашенный дизайнер, но мне было чуждо и то и другое. Я не умела прикидываться. Не представляла себя секс-бомбой и не чувствовала себя сексуальной. Вероятно, все бы умирали от смеха, если бы знали, что я вот уже несколько лет не занималась любовью с мужчиной.
Появление на площадке Гутмана только усилило мою нервозность. Когда он вошел, мне начало казаться, что воздух вокруг вибрирует от напряжения, один его взгляд вызвал внутри бурю, ни на что не похожее чувство… возбуждения? Ну уж нет, только не это! С чего мне возбуждаться при виде Гутмана? А он смотрел… пристально, оценивающе, предельно внимательно. И все внутри закипало от этого взгляда. Отрицать бесполезно, меня охватил вихрь ощущений, пока еще неосознанных, но достаточно характерных… и я не могла игнорировать эти сигналы.
Хорошо еще что Гутман не приближался — стоял в дальнем конце студии и разговаривал с каким-то пожилым мужчиной, как я потом узнала у фотографа, это был владелец рекламного агентства, с которым планировали подписать контракт на продвижение «Афродиты».
Когда наконец объявили небольшой перерыв, с облегчением скрываюсь за ширмой. Ко мне подбегает возбужденная Светка.
— Пожалуйста, скажи мне, что мы закончили, — выпаливаю почти с мольбой.
— Ты что, Мир, тебя сейчас в вечернее переодевать будут. Ухх, дождаться не могу. У всех прямо челюсти попадали — ты чертовки хороша, детка. Думаю, Гутмана соблазнять не придется. Он сам тебя соблазнит. Так смотрел… Точно сожрать хочет!
— Перерыв окончен, — провозглашает появившаяся словно из-под земли Елена Петровна. — Пора за работу. — И я ничего не успеваю ответить подруге.
— Доверься мне, — мягко говорит Матвей, протягивая ослепительно белое платье, отделанное золотом. — Ты будешь богиней.
Светка оборачивается на меня и поднимает вверх большие пальцы обеих рук.
— Будет бомба, — заявляет она авторитетно.
Надеть платье оказалось непросто — множество крючочков на спине застегивали втроем — Матвей, Светка и еще одна помощница. Когда я наконец вышла из-за ширмы, Елена Петровна беспокойно мерила шагами студию. Увидев меня она замерла как вкопанная.
Я чувствовала нервный озноб как снаружи, так и внутри. Мою грудь украшало колье из фальшивых крупных бриллиантов, но имитация отличная и наверняка довольно дорогая. Мне подняли волосы вверх, обнажив шею. Я действительно выглядела богиней, не имеющей ничего общего с моим привычным скромным, деловым стилем, и чувствовала себя очень неуверенно.
На мои ресницы наложили больше туши, чем я когда-либо позволяла себе и теперь глаза казались черными пятнами на бледном лице. Яркая помада делала меня похожей на клоуна. Что же касается платья, я боялась даже подумать об этом — оно олицетворяло все, что мне претило: слишком открытое и вызывающее, с корсетом, затянутым так туго, что я едва дышала. В низком вырезе на груди выступили пупырышки гусиной кожи, под широкой развевающейся юбкой колени дрожали от смущения и стресса.
