– Внучка Лырсога недавно достигла половозрелого возраста. Вполне подходящая партия.
– Забавно. И не жалко тебе будущего родственника к Кардыблу отправлять?
– Я профессионал, поэтому дело – прежде всего.
– Кстати, о делах. У меня к тебе небольшое поручение, Рузгум.
– Пока о поручениях говорить рано, уважаемый, – остановил собеседника цирюльник. – Я так понимаю, что до вашего разговора с курмистром договоренности у нас не получится, поэтому речь сейчас может идти только о заказе.
– Ладно, пусть будет заказ, – поморщился кэпдиз. – Необходимо убрать генерала Угдура. Сколько это будет стоить?
– Тысяча монет золотом. Оплата вперед. Срок исполнения – три дня.
– Половину сейчас, остальное потом, – внес свои изменения в условия Лирсанг.
– Договорились.
Малорослик отправил магический сигнал вызова, и в кабинет вошел один из охранников.
– Пришли ко мне Эгра, пусть возьмет пятьсот золотых из казны Мугрида.
– Слушаюсь, господин.
Когда посыльный скрылся за дверью, Лирсанг снова обратился к цирюльнику:
– Интересно, а за какую сумму ты бы согласился убить такого человека, как я?
– Не будь у меня личной заинтересованности, хватило бы пяти тысяч, – соврал Рузгум: такса для подобных дел у него была единая.
Кэпдиз был явно польщен таким ответом.
– Жду тебя через три дня, – сказал он, передавая мешочек с монетами.
– Эгр, – Лирсанг задержал казначея, – ты вчера разговаривал с Чорлгом. Как он?
– Целители его неплохо подлатали. День-два – и будет как новенький.
– У меня к нему важное поручение, пусть зайдет.
Кэпсод вошел в кабинет прихрамывая.
– Вызывали?
– Садись. Как себя чувствуешь?
– Живой – и ладно.
– Здорово тебя кудыр-маг припечатал.
– Вы можете не поверить, но меня ударило не его заклинание, господин.
– Как так? – Лирсанг поднял брови вверх.
– Рядом стоял какой-то малец. Пока пацан не вмешивался, мой напор не позволял волшебнику сосредоточиться и сотворить что-либо существенное. Казалось, он вот-вот выдохнется. А потом… Я почувствовал магическую угрозу, успел активировать амулет гранитной брони, но… Амулет рассыпался за секунду, потом испарились защитные барьеры, меня вмиг опустошило подчистую и отбросило с огромной силой. Хорошо, на пути оказалась крона дерева, иначе собирать было бы некого.
– Что еще за малец?
– Не знаю, я его первый раз видел.
– Хорошо, это стоит выяснить. – Кэпдиз сделал пометку на бумаге. – Теперь к делу. В ближайшие дни нужно организовать выезд гермага Мугрида на передовую. Живым обратно он вернуться не должен.
– Наши тоже?
– Да, поэтому подбери с десяток, кого не жалко. Лучше всего из разгидов. Пару дней назад Гарсам как раз прислал сотню своих бойцов.
– Мугрид хочет сбежать?
– Нет, гораздо хуже – он решил устранить меня. И что самое скверное, у него это вполне могло получиться. – Лирсанг поднялся со стула и указал на отверстие в спинке. – Серебряная стрела была выпущена с дерева.
– А как же наша защита?
– Ее отключили шаманским заклинанием. Всего на пару секунд, для выстрела вполне достаточно.
– Аборигены умеют вызывать духов?
– Точно не скажу. Насколько мне известно, шаманы в Жарзании практикуются в магии движения.
– Наши союзники должны думать, что Мугрида уничтожили люди кронмага? – решил уточнить Чорлг.
– Ты меня правильно понял, кэпсод.
У каждого человека свои представления об удобстве и комфортных условиях путешествия. Один предпочитает конным скачкам пешую прогулку, а другой готов трое суток пробираться по побережью, но никогда не сядет в лодку, которая доставит в пункт назначения за полдня…
До недавнего времени Андрей был твердо убежден, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Как же он ошибался! Первые же мили в телеге, куда его упрятали железнорожники, кардинально изменили мнение землянина. Когда повозка без рессор движется по грунтовой или мощеной дороге, путешествие для пассажиров превращается в сущий ад.
После того как отряд вышел на территорию центральных районов Кургстага, Фетрову пришлось скрываться в специальной коробке, заваленной всякой утварью. Там и дышать-то было непросто, а о том, чтобы повернуться, подставляя подпрыгивающим доскам другой бок, оставалось лишь мечтать.
– Гзур, ты не знаешь, чем я так провинился в вашем мире, что уже вторые сутки из меня делают отбивную? – спросил фокусник на очередной ночной стоянке. – Неужели нельзя было сделать ящик чуть больше и что-нибудь мягкое туда подстелить? На мне уже живого места не осталось.
– Для другого ящика требуется другая телега, которая сразу вызовет подозрение у дозорных. Ты же не хочешь, чтобы наша миссия провалилась, так и не начавшись?
– В своем нынешнем состоянии я уже ничего не хочу. Только упасть где-нибудь, где подо мной не будет ходить ходуном земля.
– У тебя пропало желание вытащить Веронику из лап курмистра?
– Гзур, не говори глупости. Ради нее я и полез в этот ящик. Но с каждым новым посещением вашего деревянного саркофага у меня остается все меньше уверенности, что смогу выбраться из него живым.
Андрей, естественно, не говорил шаману о своей клаустрофобии. Последние испытания, выпавшие на его долю в Жарзании, закалили парня, но путешествовать почти в гробу…
– Могу тебя утешить. В ближайшее время в короб лезть не придется. Мы прибыли к Чешуйчатому гроту. Он прямиком выведет тебя к катакомбам Шершани.
– Не может быть! Неужели мои мучения закончились?
Андрей вытащил из сапога клинок, с силой бросил его вверх, следом пустил в ход плеть. Кинжал вернулся к фокуснику обмотанным за рукоятку концом бича.
– Ну, ты мастер! Темно ведь, даже я мало что различаю дальше трех шагов.
– Свое любимое оружие необязательно видеть, его надо чувствовать, – усмехнулся вождь.
– Жаль, Нзогу пришлось остаться в деревне. Он был бы рад посмотреть на успехи своего ученика.
После стычки с разбойниками пастуха едва успели донести до селения, где проживал целитель. Нзог выжил, но продолжить путешествие не мог: лекарь прописал больному двухнедельный постельный режим.
– На обратной дороге мы к нему заедем, и я обязательно продемонстрирую свои достижения.
– Да, конечно, – как-то рассеянно согласился Гзур.
– Что-то случилось? – заволновался Вирлен, уловив изменения в голосе собеседника.
