– Боишься мертвецов?
– Они очень сильные чародеи и могут преодолеть барьеры наших амулетов. Лучше не рисковать. – Даргух до смерти боялся, что Сурдг вспомнит о существе, которое тот внедрил в мозг шамана. – Давайте отвезем их в Живую рощу.
– Я подумаю над твоим предложением, – ответил вельможа. – О том, что здесь слышал, никому ни слова. Пока свободен.
После ухода врачевателя Мугрид вернулся к пленникам.
– Так, господа покойники, я все еще не решил, что с вами делать дальше. Ждите.
Гермаг поднялся на второй этаж и вошел в просторную комнату. Сейчас она служила и кабинетом, и спальней, и столовой. Сообщения о смерти курмистра и окончании войны действительно требовали обдумывания. Что ему делать дальше? Продолжать скрываться в лесах, сдаться кронмагу, отправиться за границу? Ни один из вариантов Мугриду не нравился. В любом случае он терял титул гермага, власть и положение в обществе. И не только он – гонения распространялись и на его наследников.
«Равис будет очень недовольна. При отсутствии наследства и сомнительной внешности рассчитывать на удачную партию в браке не приходится. Что ж, видать, судьба у дочурки такая. Не брать же ее с собой за границу».
Гермаг все больше склонялся к последнему варианту.
Не он один сейчас думал о будущем. Слух о том, что война идет к концу, быстро распространился по отряду. Гермаг не предупредил Аранха, а тот не счел нужным скрывать подслушанные за дверью новости. Люди задумались о своей судьбе. За пределами господского домика то и дело возникали оживленные беседы.
– Папочка, чаю не желаешь? – Равис, как всегда, вошла без стука, держа в руках поднос с двумя чашками горячего напитка.
– Так вроде обед скоро?
– А если мне захотелось выпить с тобой чаю сейчас? Неужели заставишь даму ждать какого-то обеда?
– Даму? Ладно, садись. Заодно и поговорим.
Она плюхнулась на стул.
– Ты чем шамана так напугал? Ходит бледный как смерть.
– Даргух боится, что пленники могут рассказать мне что-то, что он хотел бы скрыть навсегда.
– А они действительно что-то знают?
– Скорее всего. С этих малоросликов начались все беды в Жарзании. Думаю, Зулг на них большой зуб имеет.
– Не может быть!
– Один из чужаков утверждает, что держал нашего кронмага под стражей. Представляю, как бы правитель обрадовался, увидев их перед собой связанными.
Мугрид отпил немного из чашки, поморщился, а затем опрокинул содержимое залпом. Напиток ему явно не понравился.
– Как интересно! А о чем ты хотел со мной поговорить?
– О будущем, дочка. Сама понимаешь, времена для нас с тобой наступают трудные. Возможно, мне придется надолго исчезнуть…
– Ты меня бросаешь?
– Так будет гораздо безопаснее для тебя.
– А как же Ливаргия, наш дворец?
– Думаю, он вряд ли останется нашим.
Ответ отца Равис явно не понравился. Она резко поднялась с места и принялась крутить поднос. Когда заметила, что именно у нее в руках, вдруг улыбнулась.
– Давай я еще чаю принесу.
– Из чего вы его тут делаете? Привкус какой-то странный. Я больше не буду.
– А я еще выпью. – Она быстро удалилась.
Дочка вернулась через десять минут, когда Мугрид уже понял причину неприятного привкуса: в чашке был сильный яд. У вельможи к этому времени онемели руки и отнялся язык.
– Извини, папочка, но я не могу позволить, чтобы наша Ливаргия досталась не мне. Твоя смерть – единственная возможность вернуть расположение кронмага. Ты же не хочешь, чтобы я стала нищей? Ведь правда не хочешь?
«Что ж, зато больше не надо ломать голову в поисках выхода», – одними глазами усмехнулся гермаг.
– Даргух тоже на пути к Кардыблу. А малоросликов мы усыпили. Преподнесем их в подарок нашему правителю. Зулг, согласно собственным указам, просто не посмеет лишить меня наследства. Я ведь передам ему главных виновников заговора. Еще раз прости, – неуклюже развела руками Равис. Другого выхода у меня не было.
«Моя дочь», – с некоторым облегчением подумал Мугрид, и это стало его последней мыслью.
– Хинг рассказал, как снять проклятие с племени? – Гзур задал столь важный вопрос лишь утром.
Железнорожники к этому времени добрались до небольшой деревеньки, в которую входить не стали, остановившись на опушке. Всю ночь Остроокий вел людей на северо-запад от столицы. Каждую минуту он ждал сообщения о преследовании, раз за разом отсылая сопровождавшего отряд духа назад. Однако погони не последовало. После того как Вирлен возле Чешуйчатого грота освободил котерзов, карангам пришлось несладко и они сами были вынуждены убегать.
– Нужно выбрать нового вождя – и проклятию конец, – ответил Андрей.
– С помощью топора?
– Да, без него не обойтись, – вздохнул фокусник.
– А ты, я смотрю, и не рад?
«Знал бы, в чем оно заключается, и ты бы не веселился», – мысленно пробурчал Фетров.
– Хочешь, чтобы мы сделали это прямо сейчас?
– А чего откладывать? Чем быстрее исчезнет проклятие, тем лучше. Не зря же я выбирал в поход самых достойных. Наверняка хоть одного из них топор Хинга признает.
– Может, с тебя и начнем?
Пока железнорожники разбивали лагерь, Вирлен с шаманом оказались немного в стороне от остальных. Вероника после пережитых треволнений уснула прямо в телеге, как только повозка перестала трястись.
– Вообще-то я в вожди не собирался, но если топор…
Фетров поискал глазами подходящее для посвящения место. Его внимание привлекло поваленное дерево.
– Пойдем. – Андрей подошел к стволу и аккуратно положил на него оружие. – Скажи, Гзур, каким, по-твоему, должен быть вождь племени?
– Мудрым, смелым, решительным…
– Хинг мне сказал, что в нынешних условиях лидер должен быть готовым к самопожертвованию. Что ты готов сделать ради своих людей?
– Все.
– Тогда возьми топор и отруби себе руку.
– Ты шутишь? Какой смысл себя калечить? С двумя руками я больше пользы могу принести.
– Это не мое условие. – Про себя змеиный король уже считал удары сердца. – Домосед сказал: вождем станет лишь тот, кто не мешкая отрубит себе руку.
Гзур взял оружие, посмотрел на лезвие, глянул на свою ладонь. Шаман непроизвольно вздрогнул, представив процесс посвящения. Затем он все-таки положил левую кисть на ствол.
– Время вышло, – остановил его фокусник. – Ты недостаточно решителен.
– Что значит «вышло»?
– Будущему вождю на размышление дается не больше минуты.
