– В тот вечер мы решили забить на выпускной и пошли гулять. – Кинг продолжает свой рассказ, и я застываю в напряжении. – Мы изрядно напились и нарывались на любую компанию, что встречалась нам на пути.
Глаза Демона становятся темнее. От нервов я забываю, как дышать.
– Возле моста мы заметили машину, девушка пробила колесо и пыталась поменять запаску. – Парень зажмуривается. – Нам захотелось подшутить над ней, и Тома понесло. На пьяную голову все это выглядело безобидным. Веселым. Джим оказался самым трезвым и принялся защищать незнакомку, когда Том начал открыто домогаться ее, явно переступая грань.
Адам ударяет кулаком по столу. Я чувствую, что от ужаса вжимаюсь в диван. К нам подходит Кимберли, принося заказ, и Кинг тут же откусывает кусок сэндвича, смакуя его во рту. Его манера поедания пищи пробуждает во мне голод, но я боюсь, что еда застрянет в глотке от переживаний.
– Между ними завязалась драка. В приступе агрессии Тома сложно остановить, он становится неуправляем. – Адам потирает ладонью затылок. – Мы разняли парней и кинулись к девчонке. А затем… Один удар, и тело Джимми перевалилось через мост.
На моих глазах появляются слезы. Я подношу руку к губам, чувствуя накатывающую панику. Кинг сосредоточен, его взгляд витает в воспоминаниях, и на лице появляется горькая ухмылка.
– Я не успел его поймать.
– Этого не может быть, – шепчу я, качая головой.
В один момент все, что я знала о Томе, испаряется, и на смену теплым дружеским эмоциям приходит страх.
– Когда Том очнулся, он решил, что Джимми скинул я. Полиции и спасателям он сказал, что произошло убийство. Девчонка – единственный свидетель – спасла нас тогда от тюрьмы. Нас направили на принудительное лечение в психбольницу к отцу Тома. Том убеждал всех в моей виновности, а мы все понимали, что нашему другу нужна помощь. Парень перестал с нами общаться, прошел терапию и вроде бы стал намного спокойнее.
– Он вылечился?
– Я не знаю, Эмили, – признается Демон. – Судя по тому, что он до сих пор не забыл эту историю, вряд ли лечение ему помогло.
Я зажмуриваюсь. Мне становится плохо. Тело пробирает дрожь. Разве такое возможно? Это слишком жестоко, чтобы быть правдой! Теперь я все понимаю. Том – безумец, страдающий от душевной болезни, он не признает проблемы со здоровьем и пытается спихнуть все грешки на Адама. Очень удобно, ведь с самого детства Кинг слыл трудным ребенком. Люди считали Адама монстром с рождения, и он стал таковым.
– Послушай, – мрачно говорит Кинг, будто бы читая мои мысли, – не ищи причин. Дело не в травме детства, я не озлобленный на весь мир герой из книжных романов. У меня лучшая семья, мне всегда хватало любви родителей. Джон отлично относится ко мне, и я считаю его своим отцом. То, что я совершал, и то, что я сейчас делаю, – это моя суть.
От его слов мне становится еще страшнее. Я тереблю в руках пустую чашку кофе и нервно покусываю нижнюю губу.
– Это не болезнь, Эмили, это и есть я.
От перенапряжения начинает болеть голова.
– Тебе надо поесть, – произносит Адам, подвигая ко мне тарелку с сэндвичем.
Глава 31
Темный омут
Забыв про учебу и прочие дела, мы проводим с Адамом целый день вместе. Надеюсь, Джулия меня простит. Но после рассказа Кинга мне не хочется появляться в университете, не хочется встречать Тома. Боюсь, что, увидев его, я просто побегу прочь, тем самым выдав себя, покажу, что знаю его тайну. Мне нужно время, надо переварить всю эту жуткую историю.
Адам, как ни в чем не бывало, заказал себе еще стейк и с огромным аппетитом съел его. В то время как я пыталась справиться с остывшим сэндвичем, стараясь не подавиться каждым куском, попадающим в рот.
После кафе мы заходим в аптеку, и парень недовольно сводит брови, когда я покупаю кучу мазей от ссадин и ушибов. А когда завожу разговор про больницу, Кинг молча уходит в машину и ждет меня за рулем, слушая музыку из самой преисподней. Каждый раз, когда Адам намеревается меня позлить, он включает дико орущие песни, в которых даже слов не разобрать.
– Боже мой, сама Эмилия Грин прогуливает учебу, – иронизирует Адам, глядя на часы, когда я сажусь в машину.
– Я могу уехать прямо сейчас, – парирую я, делая музыку тише.
Адам игриво усмехается и дает по газам. Он входит в повороты так, что меня мотает в разные стороны по всей машине, а из пакета валятся все мази и таблетки, что я купила. Я возмущаюсь, пытаясь найти ремень безопасности, а Кинг смеется, видя, как у меня не получается застегнуть пряжку.
– Куда мы едем? – спрашиваю, как только у парня проходит приступ веселья, и он начинает ехать нормально. В окне тенью проносится мой дом.
– Ко мне. – На лице парня появляется пошлая ухмылка.
– Ты уверен, что это хорошая мысль?
Ведь Адам с Томом соседи. По телу пробегает холодок.
– Я же говорю, отец уехал.
– Я не про Джона.
Адам поворачивается ко мне и замечает мою тревогу. Его руки сильнее сжимают руль. Он молчит, но я прекрасно понимаю, что он чувствует. Злоба пробирает его с дикой силой.
На пороге нас встречает уже знакомая мне горничная, и у меня краснеют щеки, когда она смотрит на меня. Я благодарю бога, что женщина ничего не говорит и делает вид, что мы с ней не встречались раньше.
Мы проходим в огромный дом в стили хай-тек в серо-черных тонах. Адам уверенно ведет меня на второй этаж и заводит в просторную комнату. Не могу поверить, что это уютное пространство принадлежит ему, Демону. Жилище Адама выдержано в лофтовском стиле с кирпичными стенами, одна из которых полностью состоит из книжных полок. Вместо этого я ожидала увидеть пентаграммы и сатанинские плакаты.
Гюго, Жюль Верн, Гете, Шекспир, – одна классика. В его библиотеке много серьезных книг, и когда я провожу рукой по твердым переплетам, на моем лице появляется счастливая улыбка. Никогда бы не подумала, что Кинг – любитель чтения. Я представляю, как он лежит на огромной кровати за книжкой, вижу его сосредоточенный взгляд, и улыбка становится шире.
Адам аккуратно уводит меня от полок, и его глаза загораются легким недовольством. Кажется, я – одна из немногих, кто удостоился чести зайти сюда, и мне становится приятно, что Кинг впустил меня в частичку своего мира.
– Снимай футболку, – говорю я, вспомнив про мази от ссадин.
– Вот так сразу? – усмехается Адам, но все же послушно избавляется от одежды.
Я подавляю в себе восхищенное «ах». Его накачанное тело вызывает во мне бурю эмоций, и я с нескрываемым восторгом разглядываю его татуировки: на груди притаился огромный осьминог, в щупальцах которого виднеются различные узоры и надписи, на животе – волк с раскрытой пастью. Все эти рисунки только подчеркивают идеальную фигуру: каждую мышцу, каждый изгиб, заставляя меня странно реагировать.
