Времени было уже начало третьего, и до дома я добрался без помех. Всю дорогу я кипел праведным гневом. Лучше бы я оставил Мирза самого справляться со своими проблемами, твердил я себе, злобно дергая рычагом переключения передач. Собственно, я и не ожидал от него особой благодарности, но и не предполагал, что он вернется к своей манере общения так скоро. Мирз словно уже переписал историю произошедшего, причем так, чтобы это устраивало его самого. Когда он расскажет Уорд – а я не сомневался, что он сделает это обязательно, – это, скорее всего, будет выглядеть так, будто он оказал мне услугу.
Все еще возмущаясь, я свернул на улицу, ведущую к Бэллэрд-Корт, и увидел у въезда на территорию дома мигающие синие огни. У дома находилась пожарная машина, совершенно неуместная в нашем тихом жилом квартале. Сам дом, впрочем, был в полном порядке: языков пламени я не видел, да и свет в окнах горел. На мостовой и газонах стояли люди, но было их немного. Некоторые были в пижамах и ночных рубашках; впрочем, они начинали уже тянуться обратно ко входу в дом.
Никто не пытался остановить меня, когда я въехал в ворота, что я расценил как добрый знак. Среди возвращавшихся в дом жильцов я не увидел ни одного знакомого лица, поэтому просто загнал машину на подземную парковку. В холодном ночном воздухе витал запах горелого пластика. Я поднялся наверх и подошел к пожарным, собравшимся у большой цистерны. Двое неторопливо раскатывали рукав, остальные просто стояли и разговаривали.
– Что происходит? – спросил я женщину с выбивающимися из-под шлема вьющимися волосами.
Она смерила меня подозрительным взглядом:
– Вы здесь живете?
– На пятом этаже.
– Точно?
– Могу показать ключи. Я только с работы.
– Дурная голова ногам покоя не дает? Извините, ничего личного. Просто нам только что пришлось выпроводить одну из соседних жительниц. Слишком уж любопытную. Пожары всегда привлекают всяких психов.
– А что случилось?
Она махнула рукой в сторону дома:
– Какой-то идиот попытался поджечь мусоропровод. Ущерба почти нет, однако дым распространился по каналам. Хорошо, спринклеры не сработали, но датчики подняли тревогу.
На каждом этаже в Бэллэрд-Корт имеется хорошо спрятанный мусоропровод, куда жильцы сбрасывают мусор. Однако он же может служить дымоходом, разнося дым из горящих внизу контейнеров по этажам.
– Кто это мог сделать?
– Скорее всего, дети. Глупость, конечно. Хорошо, что это место оборудовано хорошими системами безопасности… однако всегда ждешь от людей более разумного поведения.
Ага, но чаще получается наоборот. Что ж, Бэллэрд-Корту еще повезло. Помимо открывающихся от электронных ключей автоматических дверей и круглосуточно дежурящих консьержей, он оборудован первоклассной системой пожарной безопасности. Далеко не все жилые дома могут похвастаться подобным.
– Я могу зайти домой? – спросил я.
– Да. Огонь потушен, но мы еще побудем здесь некоторое время – на всякий случай. И раз вы подниметесь к себе, то вполне можете сделать одну вещь.
– Какую?
Она улыбнулась:
– Поставьте для нас чайник, ладно?
Глава 18
Женщина казалась тенью, окруженной солнечным светом. В воздухе вокруг нее плавали, точнее, почти неподвижно висели светящимися точками пылинки. Я видел в дверях только ее силуэт, но знал, кто это, и сердце в груди словно замерзло. Медленно, очень медленно лицо ее по мере приближения обретало форму. Длинные иссиня-черные волосы… Темные брови над мертвыми глазами, на белой как кость коже… Ее красота наводила ужас. Мне хотелось визжать, бежать прочь.
Я не мог пошевелиться.
Чувственные губы раздвинулись в улыбке, когда она приникла ко мне. Я ощущал ее запах – редких, мускусно-пряных духов. Дыхание щекотало мне кожу, когда она прижалась губами к моему уху.
– Привет, Дэвид.
Она смотрела на меня в упор взглядом таким пустым, что он обжигал. Зная, что сейчас произойдет, я беспомощно наблюдал, как она достает нож. Солнечный луч блеснул на его лезвии.
– Ты меня отпускаешь, – произнесла Грэйс и вонзила нож мне в живот.
Я проснулся, крича. Призрачный аромат духов, казалось, еще витал в моих ноздрях, но быстро испарился.
Задыхаясь, с бешено колотящимся сердцем я вглядывался в полную теней ванную. За окном было темно, но с улицы проникало достаточно света, чтобы я мог разглядеть: комната пуста.
Я расслабился, напряжение отпускало меня.
Неужели это опять вернулось? Светящиеся цифры на часах показывали начало шестого. Понимая, что все равно больше не усну, я откинул одеяло, встал, доплелся до окна и посмотрел вниз.
Пожарная машина уехала, но в воздухе еще ощущался слабый запах дыма.
Вероятно, это и послужило причиной кошмара.
Я не видел этого сна уже несколько дней и даже начал надеяться, что он больше не повторится. Я провел ладонью по лицу. До рассвета оставалось совсем немного. Пока я стоял у окна, в деревьях внизу запела первая птица. Через пару минут к ней присоединились остальные, хором приветствуя наступление нового дня.
Утопая ногами в ковре, я прошел в ванную и включил душ. Я стоял под струями горячей воды до тех пор, пока последние крупицы сна не смылись в воронку слива, а потом для верности пустил на несколько секунд холодную воду для закрепления эффекта.
Окончательно проснувшись, я принялся готовить завтрак, включив при этом радио. Яичница, пара тостов, кофе. Я подумал, не приготовить ли кофе в навороченной кофемашине, но отказался от этой мысли. Сойдет и растворимый.
Воспоминание о том, что случилось с Мирзом, было уже не столь четким, как прежде. Да и помогал я ему не столько ради него самого, сколько ради дела – и Уорд. Но даже так с меня этого хватило. Облажается еще раз – пусть расхлебывает сам.
Дождь стучал по стеклу, пока я завтракал за кухонным островом с гранитной столешницей. Голова была тяжелой, что случается от недосыпа, но, позавтракав, я почувствовал себя лучше. Когда же в утреннем выпуске новостей про Сент-Джуд не упомянули ни разу, мое настроение поднялось. Похоже, новости из больницы перестали интересовать журналистов, что не могло не радовать.
За окном занимался пасмурный день, когда я вымыл посуду. Было слишком рано, и я сделал себе еще кофе, прикинув, чем заняться. В принципе, я продолжал числиться участником поисковой группы, однако возобновления операции так скоро я не ожидал. Вероятно, приостановка могла растянуться до следующей недели – все зависело от того, сколько асбеста найдут в подвале и как быстро смогут удалить его, чтобы мы вернулись в больницу. Я надеялся, что это не затянется надолго: отсрочки огорчали не только Джессопа. Никто не требовал от меня присутствия на факультете, хотя, раз уж у меня образовалось свободное окно, я мог бы поработать и там. Однако со времени прошлого визита мысли о Лоле и ее сыне занимали меня едва ли не в первую очередь. Им была необходима помощь, но я до сих пор не решил, как ее организовать. Лола явно отвергала вмешательство в свою жизнь, будь то с моей стороны или откуда еще, а просто сообщить о них социальным службам мне не хотелось. Однако она явно не справлялась с уходом за больным сыном, и с учетом ее возраста улучшения ожидать не следовало.
