Господи, если все это правда, то Леннокс пережил еще бо́льшие муки, чем я полагал. Я видел, как отчаянно пыталась Лола не отдавать его, но и представить не мог, что она зашла так далеко. А еще это означало, что у нас нет возможности проверить алиби, которое Лола пыталась обеспечить своему сыну. Пока ничто, кроме ее слов, не подтверждало того, что Гэри лишился подвижности одновременно с исчезновением Даррена Кроссли.
– Лола ничего не сказала? – поинтересовался я.
– Ничего печатного. Отказывается сотрудничать или хотя бы дать согласие на снятие отпечатков пальцев. И своих, и сына. Наверное, просто опасается полиции, но, по-моему, тут все не так просто. Она не могла выложить эту перегородку самостоятельно, но, вероятно, она знает больше, чем мы полагали. Если мать отказывала сыну в жизненно важном медицинском уходе, то мне даже страшно представить, на что она вообще способна.
Мне, если честно, не хотелось об этом думать. И все же не верилось в то, что Лола была настолько эгоистична, чтобы вот так рисковать жизнью сына.
– Вы, похоже, все еще убеждены в виновности Леннокса, – заметил я.
Уорд пожала плечами:
– Чем больше мы узнаем… Мы поискали в окружении Даррена Кроссли, и, похоже, у нас появилась зацепка насчет личности женщины, с которой его замуровали. Он периодически тусовался с девицей по имени Мария де Коста, которая вроде тоже пропала. О ее исчезновении никто не заявлял, но у нее и постоянной работы не было, и место жительства она часто меняла – так что это, возможно, еще один случай, когда никто ничего не заметил. Нам известно, что время от времени она бывала с Кроссли, и последний раз их видели именно вместе. Наверное, они исчезли одновременно. Ничего криминального за ней не числилось, что объясняет провал наших попыток идентифицировать ее по отпечаткам пальцев.
– Если она лишь подружка Кроссли, да и то не постоянная, откуда ее мог знать Леннокс?
Уорд устало улыбнулась.
– Де Коста работала уборщицей в Сент-Джуд. На протяжении пяти лет, до самого закрытия. Если нам удастся подтвердить, что она и есть та самая женщина, которую мы нашли с Кроссли, это будет означать, что Леннокс знал обеих жертв. Сложите это с его увольнением за хищение медикаментов и пристрастием Кроссли к травке, и картина начинает вырисовываться.
Снова Сент-Джуд. Но фрагменты мозаики действительно начинали ложиться на свои места.
– Вы думаете, все трое были замешаны в торговле наркотиками, а потом у них случилась размолвка?
– «Размолвка» – это мягко сказано. Вероятно, Кристина Горски тоже появилась там в надежде купить зелья и подвернулась под горячую руку. Вот только…
– Что?
Уорд пожала плечами:
– Не знаю. Леннокс как-то не вяжется со всем этим. Много ли наркоторговцев на четвертом десятке жизни живут с матерью?
– С подшивками комиксов и журналов о птичках?
– Это Джек вам рассказал? – Она улыбнулась.
– Ну ладно, у Леннокса могло иметься другое место или тайник, о котором мы не знаем. Я даже допускаю, что он каким-то образом ухитрялся не попасть под наше подозрение. И все равно что-то не сходится. Если не считать увольнения, ничего из того, что нам удалось найти, не характеризует его как торговца наркотой, тем более жестокого садиста. Социальные службы наблюдали за ним с детских лет. Его описывают как физически развитого, но неуверенного в себе, с отставанием в учебе. В школе Леннокса дразнили, и его едва не забрали из семьи, потому что они полагали, что отец жестоко обращался с ним.
– Лола говорила примерно то же самое. Не о социальных службах, об отце. Впрочем, ее рассказ отличался большей яркостью: «Ублюдок тухлый. Он и трезвым-то с Гэри себя держал хуже некуда, а как напивался – вообще невыносимым делался».
– Ну в этом она против правды не грешила, – кивнула Уорд. – Патрик Леннокс, по всем свидетельствам, был тот еще тип. Работал на контейнеровозах, ходивших в Южную Америку, поэтому дома бывал нечасто. Но когда появлялся, пил без меры и распускал руки. Особенно по отношению к сыну. И так продолжалось до самого его ухода – Гэри тогда исполнилось шестнадцать лет.
Это тоже совпадало с тем, что говорила мне Лола.
– Где он сейчас?
– Мы думаем, за границей. Нам не удалось обнаружить никаких его следов, но я не вижу ничего, что связывало бы его со всем этим. Если только опосредованно.
– Жертвы насилия сами становятся насильниками?
– Такое случается. Люди меняются, и то, что над Ленноксом издевались двадцать лет назад, еще не означает, что он не испытывает удовольствия, поступая аналогично по отношению к другим. Может, так Леннокс ощущает себя круче.
– И это вы обвиняете меня в мягких выражениях, – усмехнулся я.
– Ну вы меня поняли. Ладно, мне пора домой. – Уорд допила чай и с усилием поднялась. – Спасибо. Кстати, на будущее: советую проверить, что у вас на самом деле в коробке.
– Так это не мята?
Она улыбнулась:
– Что бы там ни было, это очень приятно.
– Что теперь будет с Лолой? – спросил я, провожая ее в прихожую.
– Рано говорить. Полагаю, ее обвинят в преступном небрежении, если выяснится, что она не давала сыну возможности получать полноценную медицинскую помощь. Но многое зависит от того, как все обернется с отпечатками.
– А без них вы выдвигать обвинения против Гэри Леннокса не станете?
– Нет, хотя, полагаю, нам удастся обойти это. Я-то надеялась, что мне удастся уговорить вашего приятеля Одуйю убедить Лолу в том, что в ее интересах сотрудничать с нами. Доказать невиновность, ну все такое. Но сейчас этого не получится.
– Он мне не приятель, – возразил я и вдруг встрепенулся, когда до меня дошел смысл ее слов. – Почему не получится?
– Потому что он и Лоле больше не приятель, – ответила Уорд, когда я открывал ей дверь. – Она его уволила, еще сегодня днем.
Глава 23
Подарив нам короткую передышку от дождей, на следующее утро солнце все-таки сдалось и даже не предпринимало новых попыток выглянуть из-за туч. Фары встречных машин отражались в залитых лужами мостовых всю дорогу из Бэллэрд-Корт до морга. Я выехал раньше, чем нужно. Мне предстояло встретиться с Парек на официальном осмотре костей из котельной, но прежде я хотел заняться еще одним делом.
Крохотные кости нерожденного ребенка Кристины Горски вымачивали уже несколько дней. Каждое утро я звонил в морг узнать об их состоянии и напомнить о необходимости сменить воду. Мягких тканей на них и так было совсем немного, теперь же их наверняка не осталось вовсе, так что ничто больше не мешало мне заняться ими. Впрочем, я понимал, что в первую очередь Уорд ждет от меня отчета по костям из котельной. В общем, с ребенком придется подождать.
Косточки, когда я осторожно вынул их из воды, казались особенно хрупкими. Некоторые были так малы, что их приходилось брать с помощью пинцета. Микротрещины, выявленные рентгеном на обоих запястьях, невооруженный глаз не видел вообще. Скорее всего причиной их стали грызуны или они появились, когда тело матери перетаскивали на новое место. Впрочем, выяснить это пока не представлялось возможным. Положив кости в чистую воду, я со вздохом вышел.
