Нет с Норром определенно что-то не то. И смотрит он как-то странно, отводит глаза. Может, тут в приказе не все? Может, есть что-то еще, о чем он умалчивает? Кир вдруг почувствовал, что смертельно устал. Настолько, что не в силах держаться на ногах.
— Что-то еще?
— Ужинать будешь? — Норриан чувствовал себя полным идиотом, задавая этот вопрос.
— Нет, спасибо. Я не голоден. С твоего позволения, я хотел бы побыть один.
Норриан молча кивнул и пошел к двери, мысленно проклиная собственную беспомощность и неумение подобрать нужные слова. Ну не спокойной же ночи ему желать, торк! Какое тут спокойствие.
Это была длинная ночь. Одна из самых длинных в их жизни. Оба даже не пытались заснуть. Какая ирония... они почти восемь лет провели практически бок о бок. На соседних партах в классе, в общем строю, на тренировках... и были далеки, как разные полюса. А теперь между ними стена карцера и решетка. И завтрашнее утро
— общее построение, плац... Один из них будет стоять в строю, как обычно, а другой... посреди пустоты, под прицелом сотен глаз. Это же дальше, чем за радужным щитом, разве нет? Почему же сейчас каждый из них, погружаясь в свой личный кошмар, вместе с тем прислушивается — шаги... «Он» тоже не спит.
Кир то метался вдоль решетки, то лежал, закинув руки за голову и глядя в потолок. Если быть честным с собой — а он старался оставаться честным, — было очень страшно.
Князь боялся завтрашнего утра, боялся инспекторских исполнителей, про которых ходили страшные легенды, боялся того, что не выдержит. Теперь, когда улеглось облегчение от удачно подделанной подписи, страх обступил его со всех сторон. Его мелкие тоже будут там... и... Вайрис.
При воспоминании о нем холодная яростная волна смыла страх, как песчаный холмик. Дай только пережить завтрашний день, и тебе несдобровать! Дорого бы я заплатил, чтобы увидеть твое лицо, когда ты заглянешь в журнал. Но сначала нужно расплатиться по другим счетам. Иллис, как же тебя не хватает! С тобой рядом не уживается ни один мой кошмар. И какое счастье, что ты приедешь только завтра после обеда! Кир прислушался. За стеной ходили. Майрис. Ему тоже не спится?
Норриан в соседней комнате лечь даже не пытался. Присутствие дежурного в дисциплинарном крыле по уставу необходимо в двух случаях: в часы, отведенные для исполнения наказаний, и круглосуточно, если кто-то попадал в карцер на длительный срок — более двенадцати часов. Сейчас там дожидался утра Кириан, да и после экзекуции его, скорее всего, вернут сюда же — арест продлится до особого распоряжения ректора.
Норр тоже коротал время тем, что в красках представлял завтрашнее утро. И ему тоже было страшно. Вот только не за себя...
И еще одна мысль была у них общей, и они возвращались к ней снова и снова: « Как хорошо, что Иллис должна вернуться позже, чем все случится!»
Глава 25
Окон в карцере не предусмотрено, поэтому утро для Кириана наступило, когда шаги за стеной в очередной раз смолкли, надолго, словно Майрис куда-то ушел со своего поста.
А затем Норриан вошел в дверь. Уже? Однако дежурный пришел не за ним. Он отомкнул решетку и поставил перед арестантом глиняную кружку, из которой поднимался резко пахнущий чем-то лекарственным пар.
— Пей. Станет легче.
Одна бровь приподнялась в знакомом изломе, и на секунду Норриану показалось, что Князь откажется. Но тот взял напиток и поднес к лицу.
— Что это?
— Пей, — настойчиво повторил Норриан. — Тебе это нужно. — И тихо добавил: — Легче будет. И... там тоже. Это уменьшит боль. Совсем немного, но...
Кириан покачал в руках чашку. Ледяной Принц заботится о нем? В другое время он рассмеялся бы этому факту. Но сейчас было не до смеха, так что он просто благодарно кивнул своему охраннику и залпом выпил. Напиток оказался горьковатым, но приятно-горячим и чуть-чуть растопил смерзшиеся в ледяной ком внутренности.
Норриан забрал пустую посудину. Не просто забрал — несколько раз сполоснул водой из кувшина, положенного арестанту, и выплеснул в отхожее место.
А потом вдруг с силой шваркнул ни в чем не повинный сосуд в стену так, что только осколки брызнули.
— Торк! Это несправедливо! Так не должно быть!
— Майрис! — Кириан и сам вздрогнул, когда кружка с треском врезалась в каменную кладку. Но именно этот звук его словно встряхнул, и сейчас он твердо и даже резковато прикрикнул: — Делай, что должен! Все справедливо, и все по заслугам. Не мне жаловаться.
Помолчал секунду, глядя на непривычно растерянного Норриана, и кивнул на дверцу 8 решетке:
— А теперь пошли. Пора.
Плац был залит веселым утренним солнцем, и птицы пели так радостно, будто были не согласны с тем, что должно произойти в самом ближайшем будущем. Как не был с этим согласен и сам Норр. Эта ночь что-то безвозвратно переменила в нем. И теперь он, сам того не желая, переживал за Князя как за одного из своих. Он шел позади Кейроша, как и положено дежурному, и замечал каждую мелочь. Как тот сделал глубокий вдох и внутренне подобрался, перед тем как выйти на плац, как прямо держит спину Слишком прямо. Норру не надо было объяснять, чего стоит такое спокойствие.
Кириан шел медленно. Не привык босиком. Голые ступни заледенели, несмотря на теплую погоду. Даже гладкий мрамор коридора и чисто выметенный, ровно мощенный плац доставляли неудобство. А в Ордене специально тренируют ходить босиком, Иллис рассказывала. И не только ходить. Не такая глупая затея, оказывается...
Все эти мысли и ощущения мелькали где-то там, на поверхности, а сам Кир смотрел на происходящее словно со дна глубокого колодца, из-под толщи воды, где все движется с медленной величавой неторопливостью, даже звук, даже свет И на этой спасительной глубине было почти не страшно. Пока он не увидел.
Кириан почувствовал, как кровь резко хлынула к лицу и смешались мысли. Он не мог заставить себя сделать больше ни шага. Сзади тихо выругался едва не налетевший на него Норр.
Двое служителей в форме Надзора не торопясь выносили на середину плаца странное сооружение. Только через секунду Кириан понял, на что оно похоже: наклонная лавка с деревянными колодками для рук и ног, такие использовали на базарных площадях для наказания мелких воришек, мошенников, пьяных дебоширов и прочих уголовников.
Князь буквально задохнулся от гнева и ужаса. Да как они смеют?!
Лучше пусть выгоняют из академии, лучше смерть, лучше что угодно, но не такое унижение!
Возмущенно зашелестел строй, выстроенный подковой вокруг плаца. А Кириан зажмурился, так, что перед глазами замелькали разноцветные круги. Он должен. Он сможет. Ради нее он сможет даже ЭТО.
Следующий шаг был самым трудным за всю его жизнь, но он его сделал. И ощутил, как плечо стиснула чья-то рука. Горячая и подрагивающая от сдерживаемой ярости рука Норриана — Киру не нужно было даже оборачиваться, чтобы почувствовать это.
