Она ведь не поверила ему, и была 8 чем-то права. И сейчас, после ее возвращения... он просто не смел навязываться. Это невыносимо, невыносимо! Но бледная и ослабевшая после ранений девушка не заслуживала того, чтобы к ней приставал неприятный ей человек.
Глава 7
А его собственные неприятности тем временем набирали силу...
Когда Кириан все же соизволил появиться на занятиях, каша в голове не дала ему хоть сколько-то поправить положение с учебой. Кончилось это закономерно.
— Любому терпению приходит конец! — мастер Грегориан воинственно встопорщил усы. — Ваши прежние заслуги не дают вам права так бесцеремонно игнорировать правила академии! До выпуска четыре месяца, о чем вы только думаете?! Я закрывал глаза на ваше разгильдяйство, пока ему было хоть какое-то оправдание. Но сейчас ничего не мешает вам взять себя, наконец, в руки и вести себя по-мужски! Вы решили получить недопуск к экзаменам по моему предмету? Нет, не выйдет. Если вы не в состоянии сами этого понять, Кириан, я вам помогу. Проверенным методом. Строгое взыскание. Явитесь в комнату для наказаний сегодня же вечером.
Большего позора нельзя было себе представить. Его отчитали при всем классе, как неумеху-первогодка, который ленится учить уроки. И она тоже это слышала... вот как назло!
Она же не посещала уроки, но именно сегодня у нее была назначена консультация и какой-то там письменный зачет. Иллис не сидела за партой как обычно на занятии, а устроилась в самом заднем ряду и тихо, сосредоточенно писала что-то в толстой тетради.
Темпераментный выговор мэтра Грегориана, казалось, прошел мимо ее внимания, даже не заставил ее поднять голову от работы, но сомнения не было — она все слышала!
Всего на секунду ее взгляд оторвался от ровных строчек и встретился с потемневшими серыми глазами. Но Иллис тут же опять уставилась в тетрадь, сделав вид, что ничего не было.
Кириан сел на свое место, больше всего желая провалиться сквозь него. Весь класс откровенно пялился ему в спину, и только она больше не смотрела — он это чувствовал, и все равно... все равно...
Его высекут как мальчишку... а она, конечно же, не пожалеет для бедного-несчастного провинившегося еще одной баночки мази! Ведь большего он в ее глазах не достоин! Кириан еле дождался окончания урока, чтобы вместо обеда уйти в парк. Не видеть никого... Но ему не повезло и тут. Он неожиданно столкнулся с человеком, с которым хотел бы сейчас встретиться меньше всего: у входа в корпус стоял лорд Эса ди Кейрош. И он был крайне недоволен.
Окинув Кириана холодным взглядом с головы до ног, он даже не удосужился ему кивнуть.
— На кого ты похож! — ледяное презрение вместо приветствия не было чем-то совсем уж необычным, но Кириан все равно зябко поежился, подавляя желание обхватить себя руками за плечи.
— Я приехал к вашему ректору по делам правительства. И, судя по тому, что я тут уже услышал, мастер Грарард вводил меня в заблуждение, уверяя, что ты первый ученик Рандара. Похоже, он просто скрывал от меня, что мой сын лентяй и тупица!
Он выдержал паузу, словно ожидая, что сын начнет оправдываться. Но Кириан отлично знал, что отец ненавидит оправдания, и поэтому промолчал.
— Как ты смеешь позорить имя Эса ди Кейрош?! Ты перестал учиться, вызывающе себя ведешь... Уж не влюбился ли ты? — взгляд отца пригвоздил Кириана к стенке.
— Отвечай! Опять всему виной та девчонка?
— Я... нет... — Кириан отступил на шаг, замирая от страха, который внушал ему отец.
— Не лги мне, мальчик! — голос отца был обманчиво спокоен, но Кириан внутренне захолодел от скрытой в нем угрозы. — Я не против того, чтобы ты развлекался с девицами. Но это не должно выходить за рамки развлечения. Тем более если девчонка без роду без племени. Ты понимаешь, о чем я? — он выдержал многозначительную паузу. — Запомни это хорошенько, Кириан...
Он смотрел на сына так, как и все эти годы, — леденящим тяжелым взглядом, от которого Кир до сих пор цепенел, как и в раннем детстве.
— И уж тем более твои увлечения не должны мешать учебе, — лорд Валериан еще добавил стужи в голос. — Позор, МОЙ СЫН на последнем курсе получает взыскание! За что? За невыученные уроки. Ну так иди и получи, что заслужено. Видимо, я зря считал тебя взрослым. Будь моя воля, приказал бы высечь тебя вдвое строже, — припечатал он в заключение. — Иди. У меня не будет времени увидеться с тобой после... твоих процедур. Напишешь мне не позднее завтрашнего дня. Что ты сделал для того, чтобы исправиться.
Бессильный гнев на отца, позор предстоящего наказания, безнадежная любовь к Иллис, которая никуда не девалась, — Князь не мог бы сказать, что для него хуже.
Вечером, когда все закончилось, он уныло поплелся к себе в комнату, больше всего боясь обнаружить на подоконнике баночку, такую же, как в прошлый раз. Банки не было. Всю ночь Кириан проворочался с боку на бок, то и дело просыпаясь и проверяя окно со страхом и... надеждой? Окно оставалось пустым. И это вызывало непонятное, нелогичное разочарование. Значит, ей нет никакого дела до него, совершенно никакого...
Утром Князь чувствовал себя совершенно разбитым. Он лежал на кровати и боялся глубоко дышать, потому что каждый новый вздох отзывался болью в груди. От невыплаканных слез болела голова и глаза жгло под веками. Он старался не думать ни о чем. Он не мог думать без того, чтобы не начать думать о ней.
Он едва заставил себя подняться с кровати ближе к полудню.
Был выходной, и почти все старшекурсники уехали в город. Кириан никуда не поехал, хотя ему бы как раз не помешало развлечься. Он знал: все равно не сможет. Будет искать ее по всему городу. И если, не дай Хеллес, найдет, снова наговорит ей жестоких грубостей, которые ее совсем не заденут, но от которых ему же самому станет плохо.
«Лучше бы ты не уезжала, Иллис. Тогда я мог хотя бы ненавидеть тебя, если любить мне не хватает смелости».
Он бездумно открыл дневник и вчитался в одну из последних записей.
«Хорошо, что на старшем курсе есть возможность побыть одному Тогда я могу смотреть на твою магографию. (Льен простит за неблагодарность, вот он как раз понимает..) В такие моменты я могу любить тебя. Как трус, тайком. Так, чтобы никто и никогда не узнал об этой моей слабости. Ведь Кейроши не бывают слабыми. И знаешь, что еще хорошо? Мне сейчас не надо следить за своим лицом. Не надо притворяться, не надо лгать. Я так устал от этого...
Сейчас я даже могу позволить себе помечтать. Что, может быть, однажды ты все узнаешь, поймешь меня, и тогда... Я не могу, просто не могу все время думать, что надежды нет. А ведь ее нет... И я сам в этом виноват».
Кириану вдруг стало тошно в комнате. Он вскочил и стремительно выбежал за дверь, промчался, прыгая через три ступеньки, по лестнице, в холл, на крыльцо и дальше, в парк. К павильону преподавателей — он знал, что Иллис часто бывает именно там, в галерее возле купален.
