68 МАЙЛЗ КУЛИДЖ. Полицейский участок, здание страховой компании, бензоколонка. Часть проекта «Сейфетивиль». 1996
Немецкий фотограф Томас Деманд (род. 1964) подчеркивает выразительность неодушевленных предметов, как правило находящихся в различных помещениях [69]. Деманд начинает процесс построения интерьера с того, что фотографирует некое место, иногда – примечательное, например, сарай, который Джексон Поллок оборудовал под мастерскую, или туннель под Парижем, где разбилась принцесса Диана. После этого он создает у себя в студии упрощенную модель этого места, используя в качестве материалов пенопласт, бумагу и картон. Иногда он намеренно оставляет определенные огрехи (например, бумага порвана или продырявлена), чтобы показать зрителю, что реконструкция не полностью убедительна. После этого он делает кадр. Хотя макет выглядит безупречно новым и чистым, и видно, что он сделан из недолговечных материалов, а значит – совершенно лишен функциональных свойств, зрителю предлагается догадаться, в чем состоит значимость помещения и какие человеческие действия могли в нем иметь место. Происходит обострение восприятия, поскольку мы пытаемся отыскать в фотографии нарратив, хотя она содержит указания на то, что перед нами сконструированное, то есть заведомо искусственное, пространство. Нас, зрителей, ставят очень близко к снятой сцене, отпечатки выполнены в большом масштабе – в результате мы оказываемся не столько наблюдателями, которые смотрят на пустую сцену, сколько исследователями того, как мало физических примет и как много творческой энергии нужно для того, чтобы у нас в головах начался процесс изобретения смысла и сюжета.
69 ТОМАС ДЕМАНД. Салон (гостиная). 1997
На фотографиях английской художницы Энн Харди (род. 1970) изображены помещения, которые на первый взгляд кажутся заброшенными. Харди, как и Деманд, строит макеты у себя в студии и ставит фотоаппарат таким образом, чтобы не существовало ничего, кроме того, что видно на фотографии. В таких снимках, как «Древесина» [70], мастерство фотографа заключается в том, чтобы не перегрузить сцену слишком явными знаками и аллегориями, а сохранить ощущение, пусть и искусственно созданное, что перед нами – настоящая, а не тщательно выстроенная сцена. Харди начинает работу над снимками с того, что собирает на городских улицах выброшенные предметы, которые утратили исходный смысл и принадлежность, и, отталкиваясь от них, создает свои макеты. На этой фотографии представлены елки, которые она собрала на лондонских улицах после окончания рождественских праздников. Помещение напоминает склад никому не нужных рождественских елок, однако общий облик этого пространства, угрожающий вид зеленой массы и мысль о том, что может находиться за ней, создают убедительный эффект промежуточного состояния между тем, чем это помещение может быть на самом деле, и странноватым ощущением от него.
С конца 1970-х годов американец Джеймс Кейсбир (род. 1953) строит в своей мастерской настольные макеты архитектурных сооружений и фотографирует их. Говоря точнее, его интересуют официальные учреждения, из которых изъяты все признаки того, что они используются человеком. В серии фотографий с изображением тюремных камер и монашеских келий он снимает в монохроме замкнутые помещения, подчеркивая ощущение ожидания и того, что ничего не происходит. «Розовый вестибюль № 3» (2000) [71] представляет собой макет одного из коридоров в Академии Филлипса Эндоувера, школе-интернате в штате Массачусетс, основанной в начале XIX века. Кейсбир изымает из этого официального помещения все детали, а потом затапливает пол водой, в попытке создать ощущение ирреальности, клаустрофобии и дезориентации.
70 ЭНН ХАРДИ. Древесина. 2003–2004
Немецкая художница Рут Блис Люксембург (род. 1963) использует распространенные приемы – освещение и отражение в воде – для создания великолепных янтарных образов городской архитектуры. Работы, вошедшие в ее серию «Стихотворение о любви» (1998–2000), представляют собой отдельные, но связанные единой эстетикой изображения архитектуры. В «Еще глубже» [72] зритель помещен внутрь сцены (на верхнюю ступень лестницы на набережной реки). В мокром иле на ступенях остались следы, они уводят в сияющую воду, высвеченную параллельной подсветкой. Фотографии Люксембург – достойный вклад в коллекцию фотографических образов ночного города, которая зародилась еще в 1920–1930-е годы в процессе экспериментального сюрреалистического использования света карманных фонарей. На протяжении следующих ста лет принцип оставался прежним: если необычным способом осветить ночную городскую сцену, можно выявить ее сюрреализм и психологическую напряженность. Однако каждая эпоха ставит свои творческие задачи и использует свои нарративные ходы. Работы Люксембург с их налетом потустороннего до определенной степени связаны с традицией ночной фотографии, однако в них привнесено ее личное ощущение современного города.
71 ДЖЕЙМС КЕЙСБИР. Розовый вестибюль № 3. 2000
Кейсбир фотографирует модели небольшого масштаба, в которых архитектурное пространство сводится к хрупкому сочетанию поверхностей; тем самым он заставляет нас усомниться в прочности и постоянстве рукотворных пространств.
Объединение в рамках одного кадра только что случившегося события и истории определенного места, отраженной в его фактуре, составляет основу нарративов «Круга прогулок Марти» [73] голландской художницы Дезире Долрон (род. 1963). На фотографии изображен класс в Гаване – пустые стулья развернуты в сторону пылких политических призывов, написанных мелом на доске, и портрета молодого Фиделя Кастро справа от нее. Пожалуй, в плане нарратива эта работа более политизирована, чем произведения Деманда, Кейсбира, Люксембург, Харди и Боссе, представленные в нашей книге, однако и она призывает нас к тому, чтобы мысленно заполнить пространство визуально отсутствующими людьми, что можно сделать, рассмотрев следы их действий и мыслей. Свой кубинский проект Долрон осуществляла в стране, где сорок пять лет назад произошла революция, провозгласившая строительство процветающего независимого общества, – и это строительство продолжается до сих пор. Дух и противоречивость кубинской культуры автор усматривает в поэтическом обветшании, воплощенном в ободранной краске и трещинах на стенах гаванских зданий и в признаках непрекращающейся политизации повседневной жизни.
72 РУТ БЛИС ЛЮКСЕМБУРГ.Nach Innen / Еще глубже. 1999
