152 МИТЧ ЭПСТАЙН. Папа IV. 1993
Проект Эпстайна «Семейный бизнес» выстроен вокруг одной центральной фигуры – отца художника. В проекте отражены изменения в жизни отца, показанные на фоне культурных и экономических изменений в амери
На протяжении последних нескольких страниц мы отошли в разговоре о фотографиях личной жизни от динамичных портретов друзей и домашних драм и обратились к более точечным, отстраненным единичным портретам. Это состояние является постоянной темой работ финской художницы Элины Бротерус (род. 1972), которая делает проникновенные автопортреты, показывая те моменты жизни, когда она чувствует себя особенно неуверенно и неприкаянно. «Французские сюиты» [154] – это серия, снятая в 1999 году, когда Бротерус жила в доме художника во Франции и переживала из-за отрыва от привычной жизни и неспособности полноценно общаться на иностранном языке. На стены ее скромного временного жилища наклеены желтые «липучки», а на них записаны французские слова и выражения, которые она пыталась выучить. На фотографиях показано, как именно она пытается освоить иностранный язык, эффект получается трогательный и комический. Некоторые фразы действительно нужны для бытового общения в чужой стране, другие Бротерус специально придумала и потом инсценировала (как в данном случае), в игровой форме подчеркнув то, что способна общаться только в рамках банальности и неестественной детскости, неизбежных при изучении нового языка.
153 КОЛИН ГРЕЙ. Без названия. 2002
Не менее трогательно эмоциональное состояние фотографа отражено в серии Бреды Бебан (1952–2012) «Чудо смерти» [155]. На этих фотографиях показано переживание тяжелой утраты – они сделаны после смерти ее партнера в жизни и творчестве Хрвое Хорватича в 1997 году. Урна с его прахом сфотографирована у них дома, где все еще лежат его вещи и сохранились приметы их совместной жизни. На снимках показано, как Бебан перемещает урну по дому, не в состоянии найти ей постоянного места – этим подчеркнута ее неспособность смириться с утратой. Фотографии Бебан служат особенно ярким доказательством того, что «личная» фотография способна простодушно, без излишней вычурности показывать незамысловатую бытовую деталь и при этом сообщать ей всю глубину человеческих переживаний.
154 ЭЛИНА БРОТЕРУС. Нос месье Шеваля. 1999
Надписи на листках: «Нос месье Шеваля», «Градусник», «Замок», «Черный зонтик».
155 БРЕДА БЕБАН. Чудо смерти. 2000
Визуальный дневник того, как Бебан перемещала урну с прахом ее партнера в жизни и в творчестве из одной комнаты их дома в другую, служит проникновенным рассказом о ее утрате. В совместных фильмах и фотоработах Бебан и Хорватича часто использовалось повторение действий и ритуалов, судя по всему, в этой серии Бебан создает зеркальный портрет их общего творчества.
Глава 6
Исторические моменты
В этой главе будет рассказано, как фотография повествует о том, что происходит в мире и как в нем живут люди. Как фотографы сделали шаг от критики старого подхода, который якобы лишил фотографию ее документальной силы, к практикам, в которых художественные стратегии используются с целью сохранить общественно-политический смысл произведения? Увидев пустоту, которая возникла в результате снижения числа заказных документальных проектов и перехода функции самых оперативных носителей информации к телевидению и сетевым СМИ, фотографы подготовили собственный ответ, который состоит в том, чтобы задействовать средства искусства, его особую атмосферу и контекст.
156 СОФИ РИСТЕЛЬХЮБЕР. Ирак. 2001
Свой опыт знакомства с Ираком в 2000 и 2001 годах Софи Ристельхюбер описывает как «невероятный бросок длиной в тысячи лет: от древнейших цивилизаций, существовавших на этой земле, до первой Войны в заливе, когда американские истребители F16s совершали у нас над головами разведывательные полеты. Вид окаменелостей преследовал меня еще со времен работы в Бейруте – более чем двадцатилетний цикл, который вот-вот завершится».
По большому счету современные фотохудожники избегают стилистики репортажа, для чего замедляют процесс создания кадров, остаются вне гущи событий и прибывают на место после того, как главное уже произошло. Использование средне- и широкоугольных объективов (в отличие от 35-миллиметрового формата), которые обычно не увидишь в местах военных действий и гуманитарных катастроф, по крайней мере с середины XIX века, служит признаком того, что новое поколение фотографов повествует о событиях в обществе в размеренной, вдумчивой манере. Изменилась и тематика фотографий: фотограф не находится в хаотичном эпицентре событий, не снимает человеческую боль и страдания вблизи, а вместо этого обращается к тому, что остается после подобных трагедий, часто избирая стилистику, которая предполагает взвешенное оценочное суждение.
157 ВИЛЛИ ДОГЕРТИ. Темные пятна. 1997
Вилли Догерти – один из многих британских художников, к которым также принадлежат Пол Сирайт, Дэвид Фаррелл и Энтони Хоуи, которые разрабатывают визуальные приемы для отображения конфликта в Северной Ирландии. Через аллегорическое использование фотоискусства Догерти показывает, что сложную политическую ситуацию можно осмыслить в зрительных образах, выходящих за рамки традиций документальной фотожурналистики.
Одним из самых влиятельных фотографов, работающих в этой области, является француженка Софи Ристельхюбер (род. 1949). Во всех ее работах, от фотографий Бейрута в начале 1980-х по ходу гражданской войны в Ливане до снимков хрупких границ Узбекистана, Таджикистана и Азербайджана в начале нового тысячелетия, представлена визуализация трагической повторяемости процессов разрушения природы и цивилизаций. В 1991 году, сразу после первой войны в заливе, Ристельхюбер работала в Кувейте, снимая с воздуха следы бомбежек и перемещения войск, а с земли – страшные следы сражений, например брошенную одежду и груды использованных разрывных снарядов. Проект получил название «Fait» – с французского это можно перевести и как «факт», и как «сделанное», «свершенное». Мрачная и непредставимая цепь причин и следствий военных событий очень красноречиво представлена в ее фотографиях, сделанных в Ираке в 2000 и 2001 годах [156]. На некоторых самых безжалостных ее кадрах, где показаны разрушения, вызванные войной, обгоревшие пни служат метафорами как погубленной жизни, так и экологических богатств этого края.
