Выкрашенный зеленым дом сверкал чистыми окнами, сквозь которые можно было рассмотреть пластиковые столы и стулья. Несколько таких же стояло у крыльца — хозяйка шла в ногу со временем, устроив небольшой «кофейный дворик».
Береза льнула к дому, ее листья сливались с выкрашенными зеленой краской стенами, и только белые соцветия как будто сияли своим собственным светом.
А на крыльце золотым клубком свернулся рыжий кот.
— Похож?
Руки подрагивали, когда Даша приложила к экрану прихваченную из дома фотографию.
— Кто его разберет. Но вы дальше смотрите, я целую папку насохранял!
Кадры менялись: полоски и шарфики семидесятых годов двадцатого века сменились супермини шестидесятых. Попался даже снимок из сороковых: закутанная в тулуп и пуховый платок хозяйка раздавала детишкам хлеб.
Потом были фото женщин в шляпках, плиссированных юбках, с меховыми горжетками через плечо. Но других было больше: явно крестьянского вида, в кофтах и повязанных под подбородком платках.
И везде, на каждом фото в фотокамеру щурился яркий, как солнышко рыжий кот.
— У хозяев что, бзик?
— А ты самих хозяев видела? — вопросом на вопрос ответил Петя. И открыл следующий файл.
Снимки менялись. Это напоминало кинохронику, только задом-наперед. Петя кликал мышкой и вопросительно посматривал на девочек. А те прильнули к экрану и молча вглядывались в лицо женщины.
— Эта последняя.
Коричневое фото, потрепанное по краям. Картинку портили грязные пятна и заломы, но лицо молодой женщины не пострадало.
Она смотрела так, словно видела что-то, недоступное остальным.
Высокая прическа, белая кружевная наколка в волосах. Темное платье с турнюром и накрахмаленным передником. На руках — рыжий кот.
— Заметили? — не выдержал Петя.
— Кота? Он на всех фото!
— Да нет. Смотрите, — парень снова пролистал файлы. — На лицо смотрите!
Девушки вгляделись в экран.
— Да ладно! Между снимками даже не года — десятилетия! — Аня не желала верить собственным глазам.
— Поняла, да? Явно один и тот же человек.
— Не может быть! — отрезала Даша, — полторы сотни лет прошло, а то и больше! Скорее всего, дочка, внучка и так далее.
— Дочки-внучки молодели бы! А эта — стареет. Пусть незаметно, но все же — стареет!
Петя довольно откинулся на спинку стула.
Даша неверяще смотрела на экран, потом отняла мышку и долго листала фотографии, вглядываясь и в хозяйку кафе, и в дом, и в деревья вокруг.
— Ну бред же! — бормотала она, убеждаясь в правоте друга, — Быть такого не может.
И уже знала: может!
За спиной послышался тонкий вой. Аня обняла плюшевого медведя, с которым не расставалась лет с пяти и тихонько ныла.
— Ты чего?
— Дашку жа-а-алко! На нее ведьма глаз положила! Поймает и высосет молодость!
— Что за чушь? — Петя попытался успокоить сестру, но голос предательски дрогнул.
— И вовсе не чушь! Думаешь просто так про это кафе страшилки рассказывают? Ведьма потому и не стареет, что ловит неосторожных посетителей, чтобы забрать их жизни! — на последних словах Аня понизила голос и почти шептала, но светлое время суток помешало нагнать ужас.
И все-таки Даше было не по себе: увиденное впечатляло.
— Я, наверное, домой пойду! Петь, скинь мне фото!
Но возвращаться в пустую квартиру не хотелось. Родителей нет, а вслушиваться во все звуки, боясь снова услышать топот, было страшно. Посидев на лавочке у подъезда, Даша отправилась на остановку. До Молочной улицы ехала минут двадцать, и всю дорогу девушка судорожно тискала смартфон, словно боясь выпустить его из рук даже на мгновение.
Кафе никуда не делось.
Солнце, щедро поливающее лучами тротуар и соседние дома, над ним словно теряло силу. Тень от сухого дерева напоминала тенета. Даша невольно поискала глазами паука, но облегчения, когда не нашла, не испытала.
Медленно, делая крохотные шаги, она приблизилась к дому. Мусор и осколки стекла исчезли, деревянный пол даже поблескивал, словно его только что помыли.
Кафельная стена за искореженной витриной сверкала чистотой. Следы от выпавшей плитки казались бездонными провалами, из которых выглядывала тьма.
Даша отступила, не смея взглянуть в глаза своим страхом. Но как только на лицо упал солнечный свет, они исчезли.
Больше на тень девушка не наступала.
Из-за яркого солнца разглядеть фотографию на экране было тяжело, но Даша не сдавалась. Поменяла настройки, прикрыла смартфон ладонью. Она искала тот же ракурс, что и на старинном фото, а найдя, сделала несколько снимков, после чего заторопилась домой.
Чтобы совместить картинки, хватило Пайнта. Даша долго пялилась в экран, все еще не веря. Не желая верить. Но картинка вырисовывалась четкая, ошибки не было: это о самое кафе. Та же вывеска, те же окна-витрины… И даже полки на заднем плане. Отличалась только мебель: на старинном изображении виднелись кресла из лозы. В разрушенном же кафе валялись яркие пластиковые стулья.
— Бред! — девушка обхватила голову руками. — Что за бред!
И, словно в ответ на ее отчаяние, в тишине пустой квартиры раздалось отчетливое фырканье, как будто кто-то изо всех сил сдерживал смех.
Даша подскочила. От резкого движения стул покачнулся и грохот падения заглушил странный звук.
— Не дождетесь! Не хочу! Не пойду туда больше!
И сложив пальцы, она показала пустоте фигу.
Разочарованный вздох растворился в воздухе. В квартире воцарилась тишина.
Даша долго вслушивалась, но вокруг были только привычные звуки: в окно врывались голоса играющих во дворе детей, шум машин, лай собак. За стенкой терзал гитару сосед.
— Рехнуться можно! — Даша еще раз вгляделась в фотографию, а потом решительно щелкнула мышкой, удаляя. И память смартфона очистила — словно этим можно было стереть саму память о кафе.
Идти никуда не хотелось. Настроение опустилось ниже плинтуса. Девушка слонялась по квартире, не находя места, в груди свернулся ледяной комок. Он требовал чего-то, каких-то действий, возможно, перемен.
Чтобы отвлечься, Даша нашла на сайте комедию и покопалась в корзинке с нитками. Руки жаждали привычной работы.
Девушка еще не знала, что будет вязать. Перебирала клубки, а перед глазами вставал разрушенный дома и похожая на паутину тень гигантского дерева.
В руки словно сам скользнул моток ниток. Бежевые, шелковистые, приятные на ощупь.
Даша удобно устроилась перед монитором. Что будет вязать, пока не знала. Обычно говорила: «Что получится».
