Вырезки из газет, в которых упоминались исчезнувшие дома. Их помнили, но назавать точное место затруднялись даже очевидцы.
Ссылки на мистические группы. Страшилки про такие же здания, которые появлялись и исчезали, стоило любопытным искателям приключений войти в покосившиеся двери.
География легенд раскинулась от Владивостока до Калининграда, упоминались подобные случаи и за рубежом.
В правом нижнем углу замигала иконка сообщения:
«Заметила связь?»
«Я еще никуда не исчезла! И не собираюсь!»
«Я не об этом! Все здания — семейные рестораны, кафе или гостиницы. А еще рядом с крыльцом есть засохшее дерево».
Даша вперилась взглядом в строчки. А потом снова открыла фотографию «Рябиновой грозди». К счастью, за окном второго этажа в этот раз никого не было.
— О! Его еще не снесли?
Даша едва не подскочила. Вернувшийся папа вглядывался в экран:
— Жаль, хорошее было кафе. Мы любили туда заходить после занятий. Готовили там вкусно. Да, Люда?
— Вы о чем? — в комнату заглянула мама.
— Помнишь? — папа указал ей на монитор.
— Еще бы! Такое хорошее кафе. А хозяйка — прелесть!
Даша превратилась в слух.
А родители говорили, перебивая друг друга, словно фотография оказалась ключом к чему-то давно забытому.
«Рябиновая гроздь» была излюбленным местом встречи у подростков и молодых семей.
— Поговоришь с хозяйкой, ощущение, что за спиной крылья выросли! Поговаривали даже, что она колдунья.
— И вы в это верили? — насторожилась Даша.
— Верили! Она же многим помогала. Все девчонки к ней со своими секретиками бегали. Сейчас, конечно, понимаю, что это был просто жизненный опыт. Но тогда… Подожди, у меня же фотографии были!
Из коридора послышался шум — мама полезла на антресоли. Через несколько минут Даше торжественно вручили слегка выцветшую карточку.
Две молодые женщины, в одной из которых девушка узнала маму, а во второй — ее лучшую подругу, сидели за уличным столиком. Прямо над ними нависла ветка рябины с белыми соцветиями, а у ног развалился огромный рыжий кот.
Длинная шерсть отливала латунью и сверкала на солнце. Казалось, это огненно- желтое пятно — единственное, что не потеряло краски.
— Рыжик! А я про него и забыла! Ласковый такой котик.
— Помню его, — хохотнул в ответ папа. — Как начинал мурчать, уши закладывало.
— И что с ним стало? — перед глазами встал откормленный кошак, шмыгающий под разваленное крыльцо. Даша только сейчас поняла, что тот не походил на бездомного, слишком лоснящийся и ухоженный.
— Да кто его знает. Умер, наверное. Он уже тогда был взрослым.
Родители разглядывали фотографию с каким-то благостным выражением на лицах. Такое бывает, когда встречаешь что-то давно забытое, но когда-то очень дорогое. Даше не хотелось спугнуть ощущение чуда, но страх уже поселился в душе и плел липкую паутину. С ним следовало покончить как можно скорее.
— А на какой улице было это кафе?
— Кажется… на Северной? — мама вопросительно взглянула на отца. Тот нахмурился и даже потер пальцем переносицу, вспоминая:
— Да нет. На Советской! Да, там!
Но судя по всему, он и сам был в этом не уверен.
— Ни один не сказал про Молочную! — тараторила Даша в трубку.
Родители смотрели какое-то кино и на дочь, решившую поболтать по телефону с подругой, внимания не обращали. Только разговаривала Даша не с Ольгой, и даже не с Аней — впервые за все время она сама набрала Петю.
— Мда, — протянул тот, выслушав сбивчивый рассказ, — Думаешь, им память отшибло?
— Ничего подобного! — кинулась Даша на защиту родителей. — Они, знаешь, сколько историй порассказали о своей молодости? И про кафе тоже. Как девчонки бегали туда гадать на суженого, а матери водили к хозяйке детей лечить «от испуга» и снимать сглаз.
— Ну вот тебе и слухи о бабке-колдунье, — хохотнул Петр, но смешок получился наигранным. — В общем, я покопаюсь в сети, похоже, такое не только у твоих.
— Да все у них с головой в порядке! — снова возмутилась Даша. — Они только улицу не помнят, а обстановку описали до мелочей! Даже рассказали про большую декоративную тарелку на стене!
— И ты поверила. Может, это ложные воспоминания?
Вместо ответа, Даша бросила трубку. И фыркнула:
— Ложные воспоминания, тоже мне умник!
Родителям она верила — кусок той самой тарелки лежал в шкафу, завернутый в старую футболку. Интересно, если показать его маме или папе, они узнают?
Все еще злясь на Петю, Даша залезла под одеяло. Спать не хотелось и она прислушивалась к доносящимся из родительской комнаты звукам. Судя по обрывкам фраз, выстрелам и крикам, Брюс Уиллис снова спасал мир.
Это было лучше, чем смешки и шлепки детских ног. Впервые за много дней Даша заснула без страха.
И проснулась оттого, что в окно заглядывало полуденное солнце, а в уши ввинчивалась мелодия телефонного звонка.
— Да? — Даша с трудом разлепила глаза, даже не посмотрев на экран.
— Давай к нам, — послышалось из трубки сухое указание. — Дело дрянь.
Испуганная тоном Пети, Даша наскоро умылась и переоделась. Завтракать не стала — помчалась к подруге, на ходу перетягивая волосы первой попавшейся под руку резинкой. Пряди цеплялись за бусины, и девушка зло дергала их, не обращая внимания на боль.
— Ты чего такая? — Аня ошарашенно оглядела подругу, а потом развернулась на пятках: — Ну, я ему сейчас! — и кинулась вглубь квартиры.
— Подожди, — с того скандала Даша тяжело переносила ссоры и не желала становиться причиной очередной склоки.
— Все верно, потом орать будешь! — Поддакнул Петя. — Смотрите, что нашел! Личный архив некоего Соломахина В.А.
— Это еще кто?
— Да был тут один… краевед. Собирал старые фотографии, любые, до каких дотянуться мог. Ну и сам снимал, мечтал встать в один ряд с Карамзиным, Татищевым и Костомаровым. Ну, это к делу не относится. В общем, после его смерти дочка отцифровала всю коллекцию. Смотрите!
И он широким жестом развернул экран.
Ворс ярко-зеленого коврика, так похожего на лужайку, вытянулся. Ноги словно запутались в высокой траве — ни шагу ступить, ни повернуться. Но Даша и не пыталась. Она не замечала ни удивления подруги, ни довольного лица приятеля — взгляд приковала фотография.
Яркие, ядовитые цвета, какие получались на мгновенных снимках «Поляроида» придавали пейзажу неестественный вид. Слишком резкие тени. Слишком светлые пятна от солнца. Все какое-то… странное.
