Алексей только горько вздохнул и криво улыбнулся. Рассказывать о своих приключениях парень явно не горел желанием. Мне же пришло в голову, что неплохо бы осмотреться в новом жилье, пока он набирается смелости.
Бытует мнение, что по внутренней обстановке человеческого жилища можно получить представление об устройстве его внутреннего мира, а особо маститые специалисты в области психиатрии по специальным методикам вполне способны поставить вполне точный диагноз. Мне таких способностей и знаний, к счастью, не досталось. Почему к счастью? Многие знания – многие печали, неоднократно в этом убеждался. Квартира Алексея была обставлена скромно, со вкусом и довольно необычно на первый взгляд – абсолютно вся мебель была дизайнерской и представляла собой образчики искусства, при этом без пускания пыли в глаза. Мягкие кресла, собранные из мелких кирпичиков; диван, словно собранный из каменных плит; настенные светильники изображали торчащие из стен комнаты человеческие руки с факелами… И картины. Десятки разнообразных картин, рисунков, эскизов, изображающие в основном людей и всевозможных фантастических существ. И это была только гостиная.
– Подружка твоей подружки меня продинамила, что уж тут рассказывать, – решился наконец Лёха. – Не делай такие глаза, Лео, «продинамила» означает не ответила взаимностью на мои притязания. Беда с вами, иностранцами! Учите язык по классической литературе и не понимаете элементарных вещей в итоге.
– Значит, Айлин…
– Отшила меня… блин!!! Опять!!! Короче, не получилось у меня с ней ничего. Завез Мэйли домой, прокатились с Айлин по городу, посидели в ресторанчике, я даже морду одному хаму набил из-за неё. А когда попытался перейти в наступление, она влепила мне пощечину, – мрачно продолжал он, сопровождая рассказ скупой жестикуляцией. – Играла со мной весь вечер и всю ночь так, словно я сопливый юнец!!!
– А ты кто? – участливо кивая, поинтересовался я, внутренне недоумевая, из-за чего вообще такая трагедия разыгралась. – Неужели взрослый мужик?
Мой вполне очевидный вопрос сбил парня с толку, и он опять ненадолго завис, что-то всерьез обдумывая. Лицо выдавало напряженную работу мысли и серьёзный внутренний диалог.
– Пока ты не выдал какую-нибудь гениальную глупость, хочу спросить ещё кое-что: разве девушка, отвечающая взаимностью и позволяющая себе слишком многое на первом свидании, не считается распущенной?
– В твоих словах есть логика, – вынужден был согласиться Лёха. – Слушай, мне теперь самому всё видится несколько иначе.
– И не забывай, всё-таки она старше тебя. Как и то, кем она работает при Мэйли. Может, всё только к лучшему?
– Кто бы говорил мне про возраст, – отмахнулся от меня друг и заулыбался, видя моё смятение. – Не переживай, твой секрет остаётся твоим секретом. А насчёт Айлин… что б ты понимал? Знойная, зрелая женщина – мечта поэта! – подытожил он свою речь каким-то странным изречением, окончательно приходя в благодушное состояние.
Эмоциональная нестабильность моего друга в очередной раз резко сменила полярность, из минуса выходя в неожиданный плюс. А мне хотелось развить успех и подкрепить его искренним участием, совместив с воспитательным моментом.
– Завязывал бы ты пить. Топить сомнительное горе в бутылке свойственно в ином возрасте, не находишь?
Алексей глянул на меня ясными глазами, кивнул и порывисто поднялся. Режим электровеника резво набирал обороты – парень заметался по комнате, пока вдруг не застыл у окна, словно пригвожденный к месту внезапно посетившим его озарением.
– Чёрт побери! – вскричал он, тыча пальцем в окно. – Сегодня же понедельник. Мы на занятия уже опаздываем!!!
Подхваченные его воплем, мы заметались по квартире в поисках одежды, тетрадок, учебников и прочих ученических принадлежностей. Последняя учебная неделя начиналась с опоздания, предвещая одни лишь неприятности. Интуиция никогда меня не обманывала…
* * *
– Это возмутительно!!! Позор!!! Как вы посмели, кадеты?! Подобное непотребство не сойдет вам с рук!!! О вашем поведении будет доложено вашему классному воспитателю…
Получать нагоняи от прекрасных женщин, похоже, входило у меня в привычку или как минимум становилось дурной традицией. Во всяком случае, от одной прекрасной женщины в этом учебном заведении – Наталья Александровна вновь примерила на себя образ разъяренной богини, мечущей громы и молнии, распекая меня и старосту после занятия по этикету. И причина была вовсе не в опоздании.
Стоило нам появиться на пороге учебного помещения, опоздав на занятие на добрых полчаса, как учительница метнула в нас строгий взгляд и… предложила присоединиться к остальным курсантам в их замысловатых и откровенно диковинных для меня упражнениях – класс занимался танцами. Грядущий новогодний бал был не просто танцульками в честь праздника, а вполне официальным мероприятием с расписанной программой, в которую в том числе входили и классические бальные танцы, такие как вальс, полонез, мазурка и прочие.
И если Лёха, с легкостью отыскав себе партнёршу среди десятка приглашённых на занятие девиц из какой-то гимназии, непринуждённо закружил по паркету класса, то мне ничего не оставалось, кроме как встать у стеночки и пытаться познать искусство танца визуально. Наталья Александровна мигом вычислила халтурщика, подошла ко мне и, узнав причину моего поведения, выступила для меня в роли наставницы.
Ничто не предвещало беды до тех пор, пока её обоняние не учуяло легкий, едва заметный флер от моих ночных возлияний. Яростные молнии в зелёных глубинах её глаз были настолько красноречивы, что я сбился с нехитрого ритма вальса и протоптался по её туфлям, вызвав злобное шипение в свою сторону и выслушав парочку сомнительных комплиментов в свой адрес. К счастью, учительница не стала ничего выяснять немедленно и устроила разборки только после окончания занятия. Старосту она проверила на запах за компанию и тут же включила его в список жертв.
– Соколов!!! Вы же староста, вы должны подавать пример, а не… – попыталась воззвать Наталья к совести моего друга и сбилась, обуреваемая эмоциями. – Уйдите с глаз моих!
Не успели мы ретироваться, как в спину прилетела фраза, невольно вызвавшая у меня желание испариться в воздухе:
– А вас, Хаттори, я попрошу остаться. Отпускала я только Соколова. Вам я припасла отдельную отповедь!
– Держись, Штирлиц. Ещё никогда ты не был так близок к провалу, но я в тебя верю. Постарайся всё как-нибудь сгладить, ты ведь можешь, – ободряюще шепнул мне Алексей и свалил, оставив меня на растерзание прекрасной фурии. Кто такой Штирлиц, так и осталось для меня тайной…
Для занятия танцами Наталья Александровна выбрала непривычный для взора её учеников наряд – длинное вечернее платье цвета молодой листвы, расшитое темно-зелёными узорами на растительную тему и выгодно подчеркивающее её и так бесподобную фигуру. Высокий воротник, неглубокое декольте, открытые плечи, толстая пшенично-русая коса, переброшенная через плечо… дух захватывало. Невольно сравнив её с Мэйли, я так и не смог понять, какая из девушек мне нравится больше – они были настолько различны, что представляли собой воплощения двух полярно противоположных представлений о женской привлекательности и красоте. Две девушки, два романа – всё соответствовало самым смелым мечтам, но ведь когда-то надо будет выбирать? Потом, всё потом!
