Книга День открытых обложек, страница 32. Автор книги Феликс Кандель

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «День открытых обложек»

Cтраница 32

…в краю грибов, брусники, пшеницы на полях и овса…

…с холмистого возвышения…

…через гребенку сосен…

…проглянуло в памяти озеро Мстино под Вышним Волочком.

Недоставало барака на взгорье, однорукого сторожа, костерка, который он ладил, – дело поправимое.

Бугор уходил книзу шелковитой, переливчатой травой, мехом дивного, ухоженного зверя. Озеро внизу – глаз Божий. Орешник по берегу. Осинник. Ели трезубцами. Гроздь красная. Волна светлая. Благодать мест невозможная.

Стоял барак об одно крыльцо. Горел костерок. Вода вскипала в котелке.

Суровый, однорукий дед в гимнастерке, ногой придавив нож к пеньку, ловко стругал кожуру, очищенные картошки кидал в воду.

– Ах! – задохнулся мой друг, голову потеряв от переживаний, и прямо из машины завалился в блаженство. – Еды завезем! Водки натаскаем! Дров наколем! Разговоры. Музыка. Закопаемся до весны – хрен найдут…

Зарывался лицом в траву. Нюхал. Чихал. Рвал стебельки зубами. Терся животом. Разевал обалдело рот. Покатился, кувыркаясь, по склону.

Я ехал тихонько следом: тормоза работали, руль слушался.

Вышний Волочок.

Озеро Мстино.

Мой невозможный друг докатился до пенька, руки раскинул на стороны, любовно глядел снизу.

– Дед, я тебе рад! А ты мне рад, дед?

– На всех не нарадуешься, – сказал дед строго. – Прикатился – живи.

– Экий ты, дед. С тобой не расслабишься.


Сунулось солнце над макушками сосен…

…столбы понаставило посреди стволов. Рослые, слепящие, поднебесные.

Встал лес-красавец. Стройный. Голенастый. Золотом прохваченный. Ствол к стволу ратью победной.

И вдали от Финляндии…

…от города Тампера…

…по тропке над озером Мстино…

…выходил вперевалку паренек в кепочке, плотный, чубатый, коротконогий, весь из себя бугристый.

За ним, телочкой на привязи, покорно выступала рыженькая девочка, глаза прикрывала скромно, блузку топырила туго.

– Дед, – хрипато сказал парень, – пустишь?

Дед бровью повел, и они без остановки прошли в барак.

Мой невозможный друг жадно глядел с земли:

– Дед, он кто?

– Нашенский, – пояснил. – Вася-биток.

– А она?

– Из дом отдыха. Он их колупает. По списку.

– У тебя там чего?

– База туристская. Полсотни коек, и нет никого.

Мой друг возбудился сверх меры, скоком скакнул на ноги.

– Дед, давай поначалу рыбки наловим!

– Наловлено, – сказал дед.

– Дед, давай ушицы наварим!

– Наварено, – сказал дед.

Сели. Разобрали ложки. Поломали хлеба краюху.

– Дай Бог подать, – сказал дед истово. – Не дай Бог принять.

Приладились. Разом откусили хлебушка. Черпнули из котелка.

– Жидковатая, – сказал мой друг.

– Не ешь, – сказал дед.

Обиделся. Отложил ложку.

– Дед, да ты знаешь, кто к тебе приехал?

– Не залупайся, – посоветовал дед.

Раскрыли рюкзак, достали, разлили, выпили. Дед занюхал корочкой.

– Магазинная, – признал уважительно. – У нас вашу не пьют. У нас своя.

Взял бутыль литров на пять, бултыхнул: муть поднялась с донышка.

– Дед, – заорал мой друг, – не открывай! Не открывай, дед, я себя знаю!

Дед не послушал, открыл.

Кулаком ударило. Через ноздри в мозг. Бряк! – друг мой завалился. Ему от запаха плохо. Ворона на лету – бряк! И ей плохо. Один я не бряк. Я за рулем. Мне нельзя

– Свекольная, – сказал дед. – Сам гнал. Коня на скаку остановит.

Примчался на запах Вася-биток, глотнул из бутыли мутной отравы, ухнул, крякнул и в барак, за тем же делом.

Примчалось от озера, через кусты, напролом, глотнуло, заулюлюкало и назад. Одно углядели: нос с хороший сапог. Да глаз красный. Да сам в прозелени. Да круги по воде.

– Нежить, – пояснил дед и зачерпнул ушицы. – Погреться.

– Понятно, – сказали мы хором и оглянулись на озеро.

Засинело, загустело, утекала куда-то легкая, беззаботная голубизна, взамен наливалось глухое, тягучее, томительным беспокойством сумерек.

Красные гроздья заметно почернели.

Рябь пробежала от берега.

Тяжелым плеснуло у мостков.

Воронка уткнулась книзу, всосала со дна воду, лопнула с тугим чмоканьем.

Бурун прошел под орешником, мощный бурун вспененной воды.

– Сом, – сказал дед. – Конь чёртов. С реки приходит.


Тут они и объявились…

…без толкотни-спешки…

…один за одним.

Вышли на волю из заточения, сели вкруг костерка, отодвинули деда, друга моего, даже автора.

– Не мешай, сочинитель. Как-нибудь сами, без посторонней помощи.

Устыдить бы их: «Не по сюжету ведете себя‚ не по сюжету...», – разве послушают?

Сижу в стороне, на крылечке барака, оглядываю свои творения, а этим хоть бы что! День встречи вырвавшихся из-под завала страниц, которых автор жалует и жалеет, мучается их муками, горюет и оплакивает посреди вымышленных терзаний, – чтобы оценить чужие страдания‚ надо пройти через свои.

Взывает Гоша, незабвенный герой:

– Если переполнюсь добродетелью, – на кого ее изливать? Назовите поименно. Наиболее подобающих.

– Ты не переполнишься.

– Как знать… Надо подготовиться заранее.

Гоша живет на коротком дыхании, сам себя обгоняет. Стоит – не устоять, лежит – не улежать, оттого и поучает по-дружески:

– Скорость не важна по жизни, важно ускорение. Первым ухожу от светофора, всегда первым: они еще не шелохнулись, а я вон где! Пускай потом пыжатся, догоняют-обгоняют, – я же никуда не спешу. И ты не спеши. Нет на свете того, что требовало бы твоей спешки. Сочинителю это погибель.

– А к подруге?

– К подруге – непременно.

«Гоша, – соблазняют приятели, – славный ты наш! Поехали на байдарках, Обь-Енисей, куда течение вынесет. Глухие края, Гоша, мужиков недостача; бабы на берег выходят, зазывают сиренами – тебе в самый раз». – «Знаю я этих баб: причалишь – разорвут, натешившись. Лучше меня тут умертвите».

Рассказывает без утайки мой Гоша, специалист по грехопадению:

– Есть барышни‚ к легкому вину с фруктами влекущие. Есть – к крепким напиткам склоняющие‚ с кряканьем от души. Заранее не угадать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация