Застыв в легком ступоре от переживания за подругу – строгость Муэна была общеизвестна, неожиданно почувствовала его прикосновение. Карангарец что-то вложил в мою ладонь. Небольшую емкость? Под прикрытием своей спины он чуть сжал мои пальцы, привлекая внимание. Вздрогнув, сообразила сунуть таинственный подарок в карман форменной куртки, одновременно закрутила головой: не заметил ли кто?
Но поток кадетов рядом с куратором волшебным образом истончился – маневр остался незамеченным.
– Н-нет, что в-вы… – вымученно протянула Мила. – Я с-совсем не…
Судя по лихорадочному блеску глаз, она искала весомый аргумент для отказа. Маран сурово ее припугнул – возможности являться из космополиса раньше у подруги не было, а перестановка в расписании лишит ее возможности встречаться с женихом ежедневно.
– Если вы и дальше продолжите распространять свои рекомендации, то я подумаю об этом на полном серьезе. – Сухо кивнув, куратор попрощался.
Некоторое время мы постояли, молча всматриваясь в удаляющуюся спину марана. Не знаю, о чем думала Мила, но я мысленно упрекала Муэна во вредности: ему точно возвращение моей соседки в казармы кадетов не нужно.
– Не паникуй, это он для проформы, – поспешила ее успокоить.
– Надеюсь, – уныло отозвалась Милена, – иначе не видать мне Тарьку, придется из академии отчисляться.
– С ума сошла? Почти окончили второй курс, еще немного – и экватор! – вскинулась я, словно несколько недель назад сама не планировала совершить подобную глупость.
– Знаешь, Тарий порой просит меня об этом, особенно когда идет очередная волна слухов о грядущей войне с ними. – Кивнув в сторону покинувшего нас карангарца, подруга вслед за мной поплелась в столовую.
К счастью, к предыдущей теме беседы Мила больше не возвращалась – Муэн качественно отбил охоту порассуждать о чужой личной жизни.
Когда мы устроились с пищевыми боксами в индивидуальном отсеке, оградив себя от вероятности быть подслушанными, звякнули связники – пришло расписание тренировок на вечер.
– Аллилуйя! – возликовала Мила, не без трепета проглядев информацию. – Без перемен, моя тренировка первая в расписании. Отмучаюсь и сразу в космополис махну. А у тебя?
Сюрпризов не ожидалось – за последние недели установилась некая стабильность в балансе между образовательным и личным временем. Бросив взгляд на развернувшуюся голограмму с расписанием, подтвердила:
– Я как всегда последняя.
– Бедняга, – голос соседки по комнате прозвучал особо сочувственно, – гоняет и гоняет тебя, никак не отстанет.
Тут Мила была права – как мы и договорились, карангарец тренировал меня с не меньшим усердием. В глубине души была уверена: даже с большим. Муэна всерьез заботил вопрос моей объективной неспособности постоять за себя. Но во внеурочное время он об этом не заговаривал – после занятий мы переставали быть куратором и кадеткой. Куда интереснее было узнавать друг друга.
Впрочем, и здесь перевес был на стороне марана. Как так получалось, не знаю, но ему неизменно удавалось разговорить меня – я уже в мельчайших подробностях рассказала ему о своей семье и жизни, хотя сам он ограничивался короткими и порой мало значащими фразами.
Но я радовалась такому формату общения. Наш тайный роман, вспыхнувший стихийно и бурно, поначалу изрядно пугал меня. Милена верно подметила – поверить в реальность наших отношений я до конца не могла и сейчас. А поначалу… Какая-то почва под ногами и понимание происходящего требовались как воздух. И Муэн словно понял это, притормозив с напором ухаживаний.
После первых двух страстных «свиданий» наступила пора принятия. Наверное, оно требовалось больше мне, но маран дал мне время избавиться от смущения и примириться с новыми реалиями жизни, с присутствием в ней… возлюбленного. И требование немедленно поселиться у него, к моему громадному облегчению, больше не звучало. Не готова я была к публичному признанию нашего романа, оставляя для себя путь к отступлению.
Мы просто стали проводить много времени вместе. Вместе готовили ужин, смотрели какие-то визоподборки о прошлом Земли, иногда просто баловались и дурачились. И совместных ночей – чего я поначалу больше всего смущалась – в первые недели тоже больше не было. В какой-то момент я уходила в нашу с Миленой комнату в казарме, выдавая свое появление за возвращение с пробежки. Или Муэн по малейшему сигналу отправлялся к себе, если в этот вечер мы, пользуясь почти семейной личной жизнью соседки, оказывались у нас.
Кто-то посчитал бы это нелепым, особенно после всплеска страсти, с которого и начался наш роман. Но у нас не было судей или контролеров, не было необходимости отчитываться перед кем-то, как и поступать согласно шаблонам, и мы искали подход друг к другу, нащупывая первое зыбкое доверие именно в таком вот ничего не значащем общении.
Мы привыкали к данности присутствия друг друга в своих жизнях, учились принимать неизбежные перемены. И когда спустя примерно полторы недели таких романтичных свиданий я уснула в жилом блоке Муэна, утомившись прослушиванием лекции, утром на удивление естественно обнаружила его просто проспавшим эту ночь на кровати рядом.
– Отдохнула? – спросил он, поцеловав меня в уголок губ и тем самым прогнав малейшее чувство неловкости.
– Да, отлично выспалась, – искренне призналась, прислушавшись к своим ощущениям.
– И мне спалось чудесно, – улыбнулся он.
Видеть его таким открытым и без их неизменного шлема с экраном привыкла я тоже не сразу. Поначалу ловила себя на мысли, что пялюсь на него, изучая нехарактерные землянам черты, и всякий раз чувствовала себя неловко, боясь, что таким интересом раздражаю любимого мужчину. Впрочем, и мой невероятный возлюбленный подолгу всматривался в мое лицо, как если бы вновь и вновь находил там для себя что-то новое.
– Это потому, что я охраняла твои сновидения, отгоняя плохие, – пошутила я.
Но он ответил совершенно серьезно:
– Безусловно. Делай так всегда.
И снова улыбнулся, не позволяя мне стушеваться.
Так, не сразу, но все чаще и чаще я оставалась с ночевкой. Удивительно спокойно и радостно было просто дремать, засыпая в кольце его рук. Близкое присутствие карангарца стало естественным, больше того – желанным. Тогда и вернулась первоначально вспыхнувшая и до поры сдерживаемая неуверенностью страсть, сделав наши отношения полноценными и счастливыми. И я очень даже понимала, что заставляет подругу ежедневно мотаться из купола академии в космополис ради встреч с любимым.
– Родители прислали? – Кивнув на витаминный экстракт, тот самый, что подложил на лестнице Муэн, Мила одобрительно закивала. – Заботливые они у тебя. И чувствуется, что естественники – знают толк в натуральных витаминах. Пусть мы и живем в максимально приближенных к Земле условиях, но…
На самом деле Мила сильно преувеличивала возможности моей семьи. Такие эликсирчики были им недоступны, хотя подруга верно заметила – в среде, в которой я выросла, и по сей день синтезированным веществам предпочитали натуральные отвары и эссенции. Откуда Муэн их брал, я вообще не представляла. Но он с первого нашего совместного ужина неизменно подпитывал меня витаминами, рассуждая о большой нагрузке в академии.
