Он поднял руку. — Мне ничего не нужно, моя дорогая мисс Спидвeлл, кроме объяснений. — Его взгляд упал на газету на столе. С тонкой холодной улыбкой он уселся на верблюжье седло, которое мы держали для посетителей, и выжидательно перевел взгляд с своего брата.
Стокер вздохнул. — Я виноват, — начал он.
— Я не сомневаюсь в этом, — ответил виконт.
Я шагнула вперед. — Послушайте. Это не совсем верно. Я так же вовлечена в это расследование, как и ты.
— Ах! — Его светлость поднял бровь в идеально заостренную готическую арку. — Одно из твоих маленьких расследований. Я мог бы догадаться.
— Мы проводили расследование в Дувре, и возникла необходимость поселиться в отель. Естественно, мы не могли использовать свои собственные имена, — сказала я ему. — Подумайте о скандале, если б мы зарегистрировались как незамужняя пара.
Его светлость открыл рот, но теперь пришла моя очередь его отрезать. — Я даю вам слово, что ничего не произошло, кроме владелицы, пытающейся нас убить.
Его красивый рот расслабился в искреннем удивлении. — Это правда? Ваши жизни были в опасности?
— Да, — тихо сказал Стокер. — Я бы сгорел дотла, если бы Вероника не проснулась.
Брови виконта снова поползли вверх. — На самом деле?
Я вздохнула. — Мы жили в одной комнате, но я могу заверить вас, что никто не поставил под угрозу вашу честь.
Выражение его лица стало насмешливым. — Должен ли я требовать, чтобы вы сделали моего брата честным человеком?
— Для этого нет повода, — пообещала я ему. — Он во всех отношениях был идеальным джентльменом.
Медленная улыбка распространилась по чертам виконта, когда его глаза встретились с моими. — Я всегда говорил, что он дурак, — тихо сказал он.
Я улыбнулась, и Стокер прочистил горло. — Извини, что указал на это, но я думал, что ты здесь, чтобы нас ругать. Если ты хочешь разглагольствовать, сделай это и убирайся. У меня есть дела.
Виконт задержал свой взгляд на мне еще на мгновение, затем посмотрел — казалось, неохотно — на своего брата. — Очень хорошо. Я светский человек, Ревелстоук. Ваше маленькое приключение вряд ли навредит моей репутации. Я рад, что ты избежал вреда. Как ты избежал вреда? — спросил он.
Стокер покраснел немного. — Мисс Спидвeлл вынесла меня.
Рот его светлости дернулся, но он покачал головой. — Нет, я не буду смеяться над этим. Но я клянусь, я буду наслаждаться этой мыслью до конца своей жизни. — Он повернулся ко мне. — Я поздравляю вас, мисс Спидвeлл, с вашим присутствием духа и вашим хладнокровием в кризисной ситуации.
Я приняла комплимент изящным наклоном головы.
— Ради бога, — пробормотал Стокер.
Виконт перевел взгляд со Стокера на меня. — Я думаю, что, поскольку вы взяли мое имя, я, по крайней мере, мог бы знать, чем вы там занимались. — Я не видела смысла в yклончивости, поэтому указалa на газету.
— История Тивертона. Исчезновение Джона де Моргана.
Он задумчиво поднял брови. — На самом деле? Я должен был думать, что ты будешь первым в списке возможных подозреваемых, Ревелстоук.
— Спасибо за вотум доверия, — ответил Стокер с таким же высокомерием.
— Хотя, — продолжил его светлость, — я бы ожидал гораздо меньшего количества театральных витрин, если бы ты был вовлечен. Хорошее чистое избиение или нож в горло. Это было бы гораздо больше в твоем стиле.
Стокер закатил глаза к небу, но отказался попадать на удочку. Я повернулась к виконту. — Вы знаете Тивертонов?
— Я не имел сомнительного удовольствия знакомства с ними.
— Сомнительного?
Он пожал плечами. — Сэр Лестер — возбудимая маленькая обезьяна, хотя я слышал, что его вторая жена не вызывает сомнений, а его первая жена была абсолютным образцом.
— От кого ты это слышал?
— От одного из ее самых преданных поклонников, Горация Стилa, — сообщил он.
— Ты знаешь Горация Стила? — потребовал Стокер.
— Дорогой мой, у меня есть общественная жизнь, и она иногда включает дружбу с американцами. Я считаю себя достаточно эксцентричным для этого. Мы разделяем интерес к искусству и иногда скрещиваем мечи в аукционных домах. У нас случайное знакомство, не более того.
— Что ты можешь рассказать нам о нем?
Виконт задумчиво погладил себя по подбородку. — Он переиграл меня на аукционе в торгах за очаровательного маленького Фрагонара. Я никогда не простил его, хотя мы иногда встречаемся за ужином. Он дьявольски проницателен. Как ни странно, он также ужасно романтичен, сентиментален, и ты знаешь, у меня нет времени на такие вещи.
— Вы так равнодушны, никаких сентиментов? — спросила я.
— Сентименты для детей, а Гораций Стил — не что иное, как взрослый ребенок, когда дело касается сердца.
— И тебе, конечно, совершенно не хватает такого органа, — гадко сказал Стокер.
Виконт прищелкнул языком. — Если это должно быть оскорблением, тебе придется стараться изо всех сил, мой дорогой друг. Я горжусь своей беспристрастностью, исключaя случаи, когда это мешает моим интересам, — добавил он со значительным взглядом на меня. — Но если ты спрашиваешь о его характере, я считаю его заслуживающим доверия. Раз или два он уступил мне статуэтку, которую, как он знал, я особенно хотел, хотя мог бы сделать ставку сам.
— Ты не думаешь, что oн коварный и хитрый?
— Не более, чем любой другой успешный человек и, вероятно, намного менее удачливые тоже.
Его светлость плавно поднялся. — Ну, я убедился, что вы оба здоровы. Я пошлю телеграмму в полицию Дувра, сообщy им, что я жив, чувствую себя хорошо в Лондоне и совершенно не понимаю, кто мог выдать себя за меня.
Стокер неохотно кивнул. — Спасибо, Тибериус. Это необычайно порядочно с твоей стороны.
Виконт склонился над моей рукой. — Я необычайно порядочный человек. — Он встал и наклонился к моему уху, его губы почти касались моей кожи. — Хотя мне бы хотелось больше, чем когда-либо, быть с вами непорядоччным, моя дорогая мисс Спидвeлл, — пробормотал он достаточно громко, чтобы я услышала. Прежде чем я успела ответить, он отступил и повысил голос. — Как ваши маленькие lunas fairing?
— Очень хорошо. Они должны вылупиться из коконов в любой день. Вы хотите, чтобы я дала вам знать, когда они откротся? В конце концов, вы должны увидеть, как они летают.
— Я был бы рад.
Он повернулся, чтобы уйти, затем остановился и повернул назад как бы с запоздалой мыслью. — О, и хотя я сожалею о привычке вести счет среди своих друзей и родственников, я думаю, что будет лучше, если вы оба запомните, насколько я был любезен в данных обстоятельствах.
Стокер посмотрел на него зловещим взглядом. — В смысле?
