Но Реган больше не пытался повторять свои процедуры. Утром он просто осмотрел колено и повторно смазал пару царапин. Прикосновение сильных мужских пальцев было приятно, но не более.
Сейчас в глубине души она даже думала об этом с легкой ноткой сожаления. Почему-то мысль, что прежние отношения уже безвозвратно исчезли в прошлом, оставляли ее равнодушной. Более того, Дана даже подумала, что все это к лучшему, их связь тянулась в бесконечность равномерно, прямолинейно, без резких поворотов и скачков, и вот такой поворот наступил, причем поворот необыкновенный и резкий. Необыкновенно резкий. И перед ней теперь предстало настоящее приключение, хотя она сама не могла понять, почему же так спокойно рассуждает о странных событиях, которые просто не могли произойти.
Еще два дня тому назад она спокойно вошла в свою квартиру, а потом чуть не сгорела, не разбилась и едва не утонула. И еще какой-то необыкновенный мужчина лечил ее необыкновенным способом, и это лечение, это воздействие заставило пережить такие эмоции, которые дома она не переживала уже давно. Словно мир вновь окрасился в цвета радуги, вынырнув из серой обыденной пелены. Любопытно, а какие эмоции испытывал при этом сам Реган? Было ли ему также… приятно?
Дверь вновь хлопнула, и мужчина, не глядя, прошел в свою комнату. Там она еще не была и не представляла, что же такое там она могла бы найти. Во всяком случае, Реган спал там. Или не спал. Когда она пыталась заснуть, вчера под дверью была заметна щелочка света и время от времени еле слышные шаги.
Как ни уговаривала себя, но сон не шел очень долго. Лежала, думала и смотрела на эту полоску света. Что он там делал все это время? В доме не было ни телевизора, ни других электроприборов. Не было никаких проводов, не было светильников. Кстати, не было даже керосиновых ламп. Где такое сейчас возможно? Хотя, может быть, у него в комнате как раз такая лампа. Свет время от времени колебался и мигал.
Лежа в громадной мужской рубашке, в холоде, под тонким одеялом, время от времени переводя взгляд на угасающие красные огоньки в камине, она чувствовала, что волнение покидает ее. Мерцающие язычки пламени гипнотизировали, выгоняли мысли из головы, и, наверно, она давно уже должна была заснуть… Должна была, если бы не возвращалась раз за разом к ощущениям от прикосновения его пальцев. Даже не к самому прикосновению, а к тому, что за ним последовало.
Свет под дверью все мигал и не желал гаснуть. И она не желала признаваться самой себе, что ждет, когда эта дверь откроется, и станет теплее, значительно теплее.
– Дана!
Реган стоял у распахнутой двери, а у нее явно пригорала последняя порция рыбы. Мужчина поспешил к ней и помог снять сковородку с огня, потом взял за руку и увлек за собой. Она не возражала. Рука у мужчины была сильная, но сжимал он ее ладонь очень осторожно. Ей понравилось слово, которое промелькнуло, едва она сделала пару шагов. Он сжимал ее бережно.
Два-три шага, и она оказалась в его святая-святых. В “той” комнате. Реган подвел ее к камину, приложил палец к губам и усадил на табуретку прямо у мерцающих красных огоньков. Секунда, и дверь закрылась у него за спиной.
Дана со вздохом огляделась. Возможно, и хорошо, что она не знала его языка. Эти три дня прошли под знаком постоянного напряжения. Иногда ей казалось, что еще секунда, и она уже точно сорвется в истерику. Секунда проходила, она встречала вопросительный взгляд Регана или не встречала, а просто натыкалась взглядом на какой-нибудь предмет из дремучего прошлого и постепенно успокаивалась.
Ее пресловутое спокойствие, которое раздражало и подруг на работе, и Вадима дома, оказалось совсем кстати. Вот сейчас она без возражений уселась на эту табуретку, сложила руки и ждет, что будет дальше.
Ну, нет! Она осмотрит эту комнату самым внимательным образом. Может быть, как раз здесь находится ключ к пониманию, где она находится, и что с ней произошло.
А комната была совершенно необыкновенная. Как и весь дом, она вполне могла бы служить декорациями для съемок американского фильма. Но если сам дом и первая комната пригодились бы, скажем, для кинофильма о событиях семнадцатого или восемнадцатого века, то здесь вполне можно было снимать продолжение сериала Роулинг.
Полки с толстенными книгами без всяких надписей. Карта мира, главный материк которого, кстати, весьма похожий на Евразию, но со всякими интересными фигурками, рисунками и массой надписей, опять же, на непонятном языке. Телескоп у окна. Этот мир не такой уж отсталый. Еще несколько приборов неизвестного предназначения, развешанных на стенах.
На столе подсвечник с заплывшими погасшими свечами, чернильница (так она подумала) с ручкой на краю. Ручка сама по себе была уже крайне интересным прибором, все это она видела первый раз в жизни, и ей страшно захотелось потрогать и как-нибудь использовать. Ну разве не интересно написать что-нибудь пером и чернилами? Услышать, как перышко скребет по бумаге, так же как в старой песенке, которую любила слушать бабушка.
Правда, писать было не на чем. Не будешь же использовать для этого невероятно толстый том с закладкой!
Но вот полистать эту книжищу она может попробовать. Мимолетный взгляд – разведка обстановки. Диванчик, стоящий в глубине, и свернутая куртка на месте подушки. Спальное место не из лучших. Надо будет потом извиниться, потом, когда она научится хоть каким-то словам на этом тарабарском языке. Хотя она даже не знает на каком.
Дана вернулась к камину и со вздохом опустила книгу на колени. Она оказалась тяжеленной, как два кирпича. Раскрыв в месте, где том разделяла черная бархатная ленточка закладки, она тяжело вздохнула. Буковки, которыми была усыпана пожелтевшая страница, были совсем не похожи ни на кириллицу, ни на латинский шрифт. Они были ни на что не похожи. Но одно ей было знакомо: стиль, в котором были изображены фигурки людей и здания, украшающие текст на странице, напоминали средневековые изображения, которые она несколько раз видела в музеях.
И еще одно: книга была рукописной, и иллюстрации были нарисованы от руки. Интересно, сколько может стоить такой том? Хотя, может быть, здесь книгопечатания нет до сих пор?
Это слово “здесь” заставило ее вновь замереть. Не хотелось верить, что все эти придуманные многочисленными авторами чудеса оказались реальностью. Да и чудес пока было маловато. Вряд ли к ним можно было отнести мытье посуды без чистящих средств, “туалет” во дворе и отсутствие самой обычной одежды.
Даже присутствие Регана не помогало, тем более что он больше не использовал эту необыкновенную силу своих рук. И даже, кажется, вообще старательно избегал самой возможности коснуться ее. Даже случайно.
А ее руки? Они явно не привыкли к таким условиям. Пожалуй, еще пару дней здесь, и их уже ничего не спасет. И вообще, она не привыкла к таким пуританским условиям! Когда-то она смотрела телевизионный фильм о людях, которые сознательно пошли на то, чтобы пожить некоторое время в условиях прошлого или позапрошлого века. Это показалось даже интересно, но действительность оказалась несколько другой.
