Аня почувствовала, как внутри бьет полосатым хвостом и рвется на волю свирепый тигр, но усилием воли заставила его угомониться.
— У меня было чувство, что кто-то наблюдает за мной и заставляет делать и говорить то, чего я никогда не сделала бы сама, — сказала она, глядя Сапиентису прямо в глаза. — Кто это?
Старик перестал смеяться и явно занервничал. Сначала он пытался не отводить взгляд, но все-таки не выдержал и опустил глаза.
— Не знаю, — наконец признался Сапиентис. — Я бы мог предположить, что это он… тот самый первый Властелин. Что он где-то прячется и наблюдает за нами. И управляет нами при помощи энергосистемы. Но… тогда ему должно быть не меньше тысячи лет.
8. Побег из дворца
Время тянулось и тянулось. Верховный Сапиентис устал и окончательно впал в анабиоз. Изредка он приоткрывал один глаз, всхрапывал и снова погружался в сон, больше напоминающий трупное окоченение. От долгого сидения на неудобном жестком стуле у Ани начало ломить поясницу, а другой мебели в комнате не было — разве что на столе улечься, но это вызывало совсем уж ненужные ассоциации. Она пробовала ходить взад-вперед по коридору, но каблуки скользили по булыжникам, а босиком было все-таки слишком холодно.
От нечего делать Аня отправилась исследовать кухню и кладовую, но ничего особо полезного не обнаружила. Если не считать большого кухонного ножа, но его польза была довольно сомнительной. Против ножа с голыми руками — это она умела. Ее коронкой был прием, в результате которого напавший с величайшим удивлением обнаруживал нож торчащим из своего собственного левого подреберья. А вот сама по себе поножовщина — нет, никак не давалась. Парадокс: нож в руке противника пугал ее меньше, чем в своей. А бояться собственного оружия — последнее дело. Это уже и не оружие, по большому счету. Тогда уж лучше каблуки туфель. Туфли Аню точно не пугали.
В большом буфете, кроме чая из неведомой травы и сухарей, ничего не было. В морозильной камере Аня нашла кубики льда и каменного состояния пирог, круглый и плоский. На полинявшей упаковке удалось прочитать, что в начинке присутствует сублимированное мясо «голо… веп… ы». Какая-то мысль промелькнула так быстро, что поймать ее не удалось. Мысль — или воспоминание? Что-то такое знакомое, но давно забытое.
Постучав пирогом об стену, Аня бросила его обратно в морозилку и принялась грызть не менее каменные сухари. В дальнем углу кладовой обнаружилось несколько траченных молью конских попон, из которых удалось устроить на полу подобие гнезда.
— Думай, голова, панамку куплю, — сказала Аня вслух и поежилась от звука собственного голоса.
То, что надо делать ноги, сомнений не вызывало. В Темном королевстве за отсутствие ай ди сажали в тюрьму на десять лет, за мелкую магазинную кражу вешали, а за несанкционированную утрату девственности по-прежнему отрубали голову. И если учесть, что их с Властелином псевдонасильственный секс на столе стал для государства воистину роковым, тут даже головой не отделаешься. Семь лет расстрела через повешенье. Возможно, из ракетной установки.
Вопрос был в другом: послушаться Сапиентиса и угнать электрокар — или уходить пешком, огородами?
Когда они со Славой ездили на озеро, Аня внимательно проследила, как он управляет каром. В общем-то, никак. Кнопка запуска системы, кнопка «старт», кнопка «стоп». Настройка навигатора. Все. Плюс комфорт-кнопки: кондиционер, положение кресел, музыка и прочая дребедень, все вполне интуитивно. Паразитский жук даже парковался самостоятельно, с чем у Ани как раз были проблемы. Машину она водила очень даже неплохо, а вот парковалась, по словам приснопамятного майора Максимова, как мартышка.
Короче говоря, с электрокаром Аня справилась бы без проблем. Но вот не слукавил ли всеведущий дед, говоря, что ждать ее в гараже никто не будет? Стоит ли рисковать? Хоть монетку бросай. Впрочем, монетки все равно не было. Если только замороженный пирог использовать?
Аня вылезла из попонного гнезда и снова достала пирог из морозильника. Загадала: если артефакт упадет этикеткой с «сублимированным мясом» вверх — будет пробираться в гараж. Вниз — пойдет пешком.
Упав на каменный пол, пирог подпрыгнул и пребольно ударил ее по лодыжке. Аня взвыла и пнула пирог, тот отлетел, впечатался в стену и раскололся на несколько частей. Упаковка при этом разорвалась, одна часть этикетки оказалась повернутой вниз, другая вверх. Само «сублимированное мясо» вывалилось из пирога неаппетитным серым комком.
Правнук Сапиентиса — такой же государственный преступник, как и она сама. Что из этого следует? Мог ли дедушка договориться с безопасниками об обмене: они дают Родольфу возможность бежать, он задерживает Аню в убежище? Но к чему такие сложности? Она ведь ни о чем не подозревала, подходи прямо в саду или в покоях и бери под белы рученьки.
Нет, тут другое. Родольф ведь так и сказал: пока она здесь, ее никто не будет допрашивать, а значит, она никому не сможет о нем рассказать. И чем дольше ее не будут допрашивать, тем больше у него шансов благополучно смыться. Так что в интересах Сапиентиса, чтобы и Аня тоже благополучно сбежала.
Прикидывая и так, и эдак, она все-таки решила рискнуть. И не в последнюю очередь потому, что идти пешком до границы было довольно проблематично. Хоть босиком, хоть на каблуках. Даже те ужасные башмаки, в которых она ездила на пикник, сгодились бы, но на следующее утро они пропали. Видимо, сучка Сфорта от них оперативно избавилась. Имелся, конечно, еще один вариант: добыть другую обувь, но в нем риска было побольше, чем в попытке украсть кар.
Все это было, конечно, очень увлекательно, но гораздо интереснее было все же другое.
Кто должен дать команду «фас»? Кто главный кукловод и программист этого осиного гнезда? Не принимать же всерьез слова Сапиентиса о том, что королевством тайно управляет тысячелетний первый Властелин. Или… все же стоит об этом подумать?
Подумать-то можно. А что толку?
Часов в подземелье не было. Время от времени Аня подходила к двери и смотрела на таймер. Цифры бледно светились, словно гнилушки, показывая, сколько еще осталось ждать до того момента, когда дверь откроется. Наконец побежали последние секунды. Таймер выкинул нули, раздался писк, похожий на победный клич стиральной машины или посудомойки, замок призывно щелкнул.
Аня, стоявшая у порога с туфлями в руках, оглянулась на комнату, откуда не доносилось ни звука, и осторожно открыла дверь. Одно неловкое движение — и ее окатило с куста холодным душем: пока она сидела в подземелье, прошел дождь. Мокрые листья шуршали на ветру, словно бурчал кишечник исполинского чудища. Часы на башне пробили десять. Тусклый свет редких фонарей не мог справиться с темнотой, и это было Ане на руку.
Ограда, отделявшая сад от хозяйственного двора, была не сказать чтобы очень уж высокой — вряд ли больше двух метров. Однако абсолютно гладкой, не за что уцепиться. Тонкие пластины то ли металла, то ли твердого пластика. Будь это каменная кладка или даже кирпичная стена с трещинами и выбоинами, Аня легко смогла бы вскарабкаться, даже без веревки. Спайдервумен, говорили альфонсы, глядя, как легко она лезет по отрицалке.
