Всего на мгновение уловила могильный, затхлый запах у своего лица. Услышала зубной скрежет и почувствовала резкую боль в плече, а потом … все прошло. Мир словно наполнился звуком — быстрый топот, магические потоки, взорвавшиеся перед глазами, запах крови и стук сердца. Когда меня встряхнули чьи-то руки, в уши врезался голос:
— Аиша, прекрати кричать! — лицо обожгла пощечина.
Сквозь муть посмотрела в темные глаза проректора и прошептала:
— Простите.
— Обморок будет? — я отрицательно качнула головой, он кивнул и продолжил: — А слезы и заламывание рук? — мои глаза стали как блюдца, но я вновь качнула головой, а мужчина нахмурился и прищурившись спросил: — Ну хотя бы истерику? — между вопросами господин проректор подхватил меня на руки и опустил на диванчик, что стоял далеко от ректорского стола. Куда я уже попросту боялась смотреть!
— Что? — прохрипела, и зажала рот руками, испуганно посмотрев на мужчину. — Кажется, я потеряла голос!
— А… Это мелочи. Потерпи до прихода лекаря, он вес исправит, — убедившись, что я относительно жива, он отошел.
— Хорошо, с-спасибо, — мне не хотелось смотреть, как он подходит к ректорскому столу, поэтому я отвернулась и спросила: — что-то с господином тер Торро?
— С ним что-то, ты это абсолютно верно заметила, — задумчиво произнес господин тер Ассан. — Его унесли, можешь не бояться. Как ты это услышала, и что толкнуло сюда зайти? — мужчина вновь подошел ближе.
Передо мной стоял тот самый проректор, которого я запомнила с первой встречи: холодный, огромный, когда его хромата казалась угрозой, а палочка прямо-таки орудием возмездия!
— Аиша! — ну вот, он уже кричать начал, я постаралась вжаться в спинку диванчика.
— Вы меня пугаете, господин проректор! — наконец, не выдержала я и показала ему свои трясущиеся платья. Мне бы сейчас наливки и спать в теплую постель, а он на меня орет! — Я просто сюда пришла! Услышала скулеж! Пошла сюда! Двери открыты, темень и запах удушливый, сладкий, мерзотный! А потом тут! Чудище когтями впивалось в хребет господина директора и никого! Никого здесь, к лешему и чертам собачьим, не было!
— Так, истерика на лицо, — протянул господин проректор, сложив руки на груди, и сощурившись добавил: — Поэтому ты и заорала?
— Страшно было! — огрызнулась я, раздумывая над тем, как бы сбежать от него.
— То есть, когда ты услышала завывание, когда почувствовала темную магию, — я во все глаза смотрела на господина проректора, а он все продолжал, — когда увидела открытые двери и, что здесь Тьма, ты не испугалась и зашла, а вот чудище с когтями … испугалась?! — насмешливо закончил он.
— Да знаете, что господин проректор! — в меня словно бес вселился, иначе ничем другим объяснить свой порыв я не могла: — Шли бы вы господин проректор, туда и… туда тоже! И вообще…
— Аиша, девочка, ты, что такое говоришь?! — голос госпожи ключницы привел меня в чувство лучше любой колодезной воды. Пару раз растерянно моргнув, я поняла, что стою на диване, самым неприличнейшим образом тыкаю пальцем в плечо господина ректора и … ругаюсь.
— Ужас какой, — я закрыла лицо руками. Может, все-таки повезет и меня после такого просто на кухне запрут? Провалиться бы мне прямо здесь под землю…
— Вы можете забирать свою помощницу, госпожа Вирджиния, — усталый мужской голос достиг моих горящих ушей. — Она уже не скатится в истерику.
Не веря услышанному, я взглянула на него, но он вновь был занят ректорским столом, уже не замечая остальных. Госпожа ключница, подошла, взяла меня за руку, потянула за собой. Так я и шла, ничего не замечая, а внутри все сковал ужас от произошедшего. Тело начало сотрясаться в крупной дрожи. Выйдя на улицу, поняла, что идти дальше не могу: меня скрутило, из истерзанного горла вырвался крик, и вместе с ним услышала:
— Аиша! — но разобрать, кто и что кричал, не смогла, перед глазами все померкло.
* * *
…люблю такие сны. Правда, снились они мне не часто, только когда болела или сильно голодна была. В них все было чудным и странным, порой немного страшным. Но интересным. Невиданные животные, понимающий ветер, ласковая вода. Там не было неповоротливой меня. Я была другая — понимала птичьи трели, много-много танцевала и пела. Красивым таким голосом. Как сейчас. И мне было хорошо. Очень хорошо. Словно на своем, единственно верном месте…
* * *
— Вам повезло, голубушка, вам очень-очень повело, — в мой прекрасный сон вторгся чей-то голос. — Ну же, открывайте глазки, мы знаем, вы уже не спите, — прислушавшись поняла, что голос хоть и мужской, но был при этом смешным и напевным.
Глаза открылись и сразу же округлились. Гномик — маленький, с курчавой темной бородой, синими глазками, в белом колпаке и халате на костюм. Смешной такой стоял у моей кровати. Мне было смешно, а гномик был серьезен, очень.
Нахмуренные бровки, прищуренный взгляд и какая-то штука крутилась у него в руках.
— Вы гномик? — подтащив одеяло до самого носа, я уставилась на лекаря.
— Гном, голубушка. Уважаемый многими мастер гном Эл, лекарь господина ректора, — весьма серьезно, выкатив грудь и встопорщив усы. — Я понятно объясняю?
Кивнула, сдерживаясь, чтобы не высунуть руки и не пощупать его.
— Вы очень милый, — проявила я чудеса вежливости и воспитания…и вдруг вместо собственной комнаты, увидела кабинет ректора…
— Так-так-так, спокойствие, только спокойствие! — маленький и крайне милый мастер Эл проворно зажал мне нос и влил в мой открывшийся рот препротивнейшую настойку. — Так-то, убережет ваши нервы от новых потрясений, — добавил он, пока я хватала ртом воздух.
— Как ты, Аиша? — я перевела возмущенный взгляд в сторону, чтобы вовремя прикусить язык и не дать вырваться проклятиям изо рта. На стуле, у стены сидела госпожа ключница, мяла свой чепец и почему-то всхлипывала. Что еще я успела натворить?
— Н-нормально — тихо, прямо очень-очень тихо ответила. — Что с голосом? — я схватилась за горло и посмотрела на лекаря.
— А это голубушка очень-очень закономерно для вашего вида, — с умным видом ректорский лекарь устроился на соседнем стуле с госпожой ключницей. — Давненько я не наблюдал в Землях Агадара банши, — стрельнул глазками в меня и добавил: — Очень-очень давно. Видимо, и правда, Земля просыпается, — сказав непонятную для меня фразу, он выжидающе уставился на меня.
Ох, и не понравилось мне его слова «вид» и «банши».
— Кто обладал в вашей семье этим даром? Мама, бабушка? — милый гномик нарушил царившую в комнате тишину. — Почему вы скрывали свое происхождение? Я ведь мог погубить вас! Только благодаря госпоже Вирджинии, поведавшей мне все нюансы вашей болезни, я понял кто вы! — Он так осуждающе на меня глянул, что я даже потупилась, ненадолго правда. — И это было бы очень-очень печально, — и закончил он таким тяжким вздохом, — потерять такой экземпляр!
