И вот не знаю, но может мне не следовало так резво закрывать глаза, всматриваясь в потоки энергии, что кружала и мастера гнома, усердно двигающего табурет, господина проректора, который вливал свою энергию в кокон, и самого ректора, которого окружала…тьма. Знакомая такая, со смердящим приторным запахом…
— Аиша! — меня встряхнули и стиснули с такой силой, прижимая к крепкому телу, что глаза открылись сами собой… Что?!
Окон в комнате больше не было: блестящие осколки лежали на полу, переливаясь радугой. Оглядела комнату и увидела, что все стеклянное разбито.
— Я кому говорил не кричать, — раздалось где-то над моей головой, и меня вновь тряхнуло. — Аиша, да если бы я не успел, стекла насквозь прошили бы нас! — меня снова тряхнуло и подбросило так, что перестала чувствовать пол под ногами. — Вы успокоились?
И тут я поняла, что и слова сказать не могу потому, что мне буквально зажимали рот горячей сухой ладонью. И едва я попыталась облизнуть пересохшие и горящие губы, как рука дрогнула и меня отпустили для того, чтобы развернуть лицом к злющему господину проректору:
— Все, орать больше не будете? — крепко держа меня за плечи и вглядываясь в мои глаза, спросил тер Ассан.
Я отрицательно качнула головой, боясь вообще даже выдохнуть, ну или вдохнуть воздух…
— Что с вами приключилось, голубушка? — раздался позади меня дрожащий голос гнома. — Если бы господин проректор не накинул бы на меня заклятие, я первым отдал бы концы, — мне так и представилось, как испуганный гном вытирает холодный пот со лба.
— Посмотрите сами, — прошептала я, не отрывая взгляда от господина проректора. — А то вряд ли поверите…
Дважды просить не пришлось. В виски знакомо впились чужие пальцы, и, не отрывая взгляда, господин тер Ассан смотрел то, что я сама ему и показывала…
автор вернулась)) А вообще стоит отметить, что автор того "ку-ку". автор решила, что ей развития надо. угу. теперь пальцем у виска крутит и муз, и каска, а автору просто хочется выпить… Жизненные перемены, етить их за ногу. Продка в общем. Пы. сы: душераздирательные авторские комментарии вернулись))
— Не может быть, — осторожно отпуская меня, проговорил он и перевел взгляд на ректорское тело. А я же смотрела на него. Что это было? Я ожидала боли, кровавых слез, да я была готова ко всему этому, но ничего … не произошло. За исключением давящих пальцев никакой больше боли…
— Его до сих пор пили! — между тем воскликнул ректор. — Слышите, мастер Эл, вот почему силы покидали его! Его пьют!
— Пили, — тихо подправила, вновь закрыв глаза, и вглядываясь в энергии. — Этой мерзости я больше не вижу, — почувствовала, как рядом со мной встал проректор, видимо, готовился зажать мне рот.
— Он впал в глубокий сон, — услышала я гнома и открыла глаза.
Гном стоял над переливающимся и, слава Единому, не пострадавшим коконом и что-то записывал на клочке бумаги.
— Это плохо? — спросила тихо.
— Что вы, голубушка, — между тем ответил мастер Эл, — до этого, господин ректор был уже двумя ногами в гостях у Единого, а теперь, — гном повернулся ко мне и даже улыбнулся, — одной ногой уж точно он с нами. Сейчас еще грязью обмажем и…, - довольно закатив глаза, мастер Эл вновь вернулся к записям.
Это странное во всех отношениях объяснение меня успокоило. Я хотя бы не буду виновата в смерти господина ректора.
— Аиша, — я перевела взгляд на господина проректора, — раз вы ее видите, — он внимательно смотрел на меня, — то на сегодняшнем собрании будете вместе со мной.
— Но, — крайне неуверенно протянула, хотя меня тут же перебили:
— Вас ждет госпожа Вирджиния, — продолжил мужчина, даже не заметив моего замешательства. — Передайте все, что видели здесь. Я найду вас ближе к вечеру, — и больше не обращая на меня внимания, подошел к мастеру гному, который стоял с банкой грязи, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Глава 13, о печати Запрета и ее последствиях
Госпожа наставница не хотела находиться совершенно! Ни в комнатах, ни в одном из общежитий, ни в главном здании. Даже заглянула к мэтру, но и он не имел понятия, где она может быть, да и некогда ему было. Он командовал нечистью:
— Значится так, ущербные! — он прошел мимо стройного ряда метелок, тряпок и губок, воинственно размахивая половником. — Отныне, вы не ущербные! Отныне вы мои стражи! — метелочки, что стояли, словно затаив дыхание, зашуршали веточками, тряпки и губки восторженно приподнялись, пошатываясь из стороны в сторону. — Вы — защита на подступах грязи! Вы армия, которая даст бой любому чужаку, что появится здесь! — мэтр Шарэз встал напротив них. — Вы — моя армия чистоты и порядка!
Армия была в восторге. Она испытывала неподдельную любовь к своему начальству: метелки тянулись веточками к мэтру, тряпки и губки строили шатающуюся башню, но как оказалось, наш гениальный во всех отношениях повар речь еще не закончил:
— Ты! Ты и ты! — он указал половником в одну метелку, затем на одну тряпку и закончил какой-то губкой. — Вы назначаетесь командирами ваших отрядов! Теперь вы — защита этой кухни! Каждому грязному чужаку бой! В ход разрешаю пускать любые средства…Что? — он прислушался к шуршащей от восторга кухонной армии. — Только до первой крови! Помните, врага нужно поймать, связать и дождаться меня! Всем понятно? — строго оглядев замерших стражей чистоты и порядка, он закончил: — А теперь расползлись по рабочим местам! — и, увидев меня, подмигнул.
Да-а-а-а… Похоже, Академия переходит на осадное положение даже на кухне.
— Ну как я? Здорово речь толкнул? — спросил мэтр громким шепотом, едва подошел ко мне.
— Ага, здорово, — я перевела взгляд с воинственной копошащейся нечисти на повара: — А зачем?
— Ну а как же?! — деланно возмущенно воскликнул мужчина, от чего кухонная нечисть, то бишь армия затрудилась еще усерднее. — Мы, можно сказать, находимся в стратегически важном месте! — он ткнул половником в направлении коридорчика с той самой дверью. — Понимаешь?! — и шепот такой главное у него громкий, что наверняка даже за дверь кухни слышно.
Я кивнула, но затем протянула с недоверием:
— То есть, — кивнула на метелки, что незаметно пытались стащить ножи-вилки со столов, — все это не привлечет внимания злодеев?
Мэтр не ответил, почесав половником затылок, а потом словно что-то придумав, воскликнул:
— Точно! — громогласный окрик прокатился по всей кухне, заставив кухонную армию замереть. — Мы станем незаметными, очень-очень тихими, но…
— Крайне воинственными, — хмыкнула, глядя на то, как неудачно потыренный нож падает из веточек метелки, но его успевает подхватить тряпка, растелившись на полу. Вот она, сила единения…
— Именно! — мэтр был явно доволен моей догадкой и, хлопнув по плечу, от чего оно сразу же заныло, сказал: — А ты, собственно, зачем приходила?
