— К каждому из нас будут подходить студенты, — и даже голос был таким же, — ко мне рифмоплеты, к Мастеру Белу художники, к Мастеру Арахату, соответственно, танцоры. Вам нужно будет выполнить задание, вернуться на место, после завершения опроса, мы огласим имена освобожденных, — закончила «копия» и отступила, поравнявшись с двумя другими мужчинами. Интересно, они-то настоящие?
И после его слов потянулись цепочки студиозов. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза, настраиваясь на магические плетения. На мгновение меня ослепила вспышка разных цветов, словно радуга перед глазами. Даже я сама светилась легким зеленым цветом, но что это могло означать, известно мне не было…
— Что ты видишь? — вновь услышала у самого уха и, не сдержавшись, повела плечом, словно отгоняла назойливую муху. — Аиша, Аиша, — теплое дыхание шевельнуло завитки волос, но больше меня не тревожили…
Студент сменял другого студента, но я ничего не чувствовала. Ну как ничего? Были здесь и досада, и злость, и любовь, и желание самоутвердиться, и страх — много всего, в общем было. Одного не было: тьмы. И меня это и пугало, и радовало. Когда мелькнул огонек последнего из студентов, я пошатнулась и, наверное, упала бы от усталости, истощения и недосыпа, но меня подхватили сильные руки и прижали к крепкому телу.
— Аиша? — услышала обеспокоенный голос, но глаз открыть не смогла: сил не было. — Аиша! Если ты сейчас же…
— Простите, господин проректор тер Ассан, — я чуть улыбнулась, и вновь попыталась открыть глаза, но получилось только зевнуть. — Простите, — добавила совсем тихо и, откинувшись на подставленное плечо, сказала: — Просто спать хочется, сильна-а-а…
Я практически провалилась в забытье, но смогла почувствовать, что меня подхватили на руки и куда-то понесли. Кажется, до меня пытались дозваться и увещеваниями, и обещаниями, и даже угрозами, но … горячие руки, быстро бьющееся сердце и теплая кожа не оставили им и шанса…
— Совсем уморили мою девочку, изверги! — услышала, еще не совсем понимая: сплю я или уже нет. — Никакой управы на них нетуть! Ишь, удумали! Я вот не сдержусь, как есть, не сдержусь и как заряжу батманом им… Аиша, ты шо уже живая?!
— Почему уже? — я спустила ноги с собственной кровати и потянулась. — Давно ты тут?
— А вот как тебе сюда этот змеюка принес, как наказал тут сидеть, да за тобой смотреть, так и нахожусь, — надувшись, произнес Шатун. Ах, вот что его расстроило. Я даже на мгновение почувствовала себе отомщенной.
— Понятно, — я поднялась, обошла стоящее проректорское кресло и посмотрела в окно. — Скоро прием, — по внутреннему ощущению, я проспала недолго, но чувствовала себя значительно лучше.
— Угу, — согласился котяра и подплыл ближе ко мне: — Змеюка этот приказал всех собирать в главной зале, а тебя как проснешься, отправить на кухню…
Я нахмурилась. Не то, чтобы я не знала своего места, но вот такое разжалование из помощниц в кухарке … настораживал.
— Не дуйся, — я провела рукой по призрачной морде и застыла крайне удивленная, почувствовав под руками шерсть. — Шатун … но как?
Кошачья морда довольно щурилась, а усы и хвост подрагивали, выдавая нетерпение: то есть мне предстояло еще пару раз ему сказать, как он хорош, раза три, не менее, почесать за ушками и, совсем хорошо будет, если еще и по пузику курчавому пройдусь…
— А не много ли ты хочешь, котяра призрачный? — усмехнувшись, все же почесала за ушком, от чего Шатун сжалился и произнес, довольно мурча:
— Это все библиотека преподавателей, — сказал он, — тебе же доступ дали, а мы с тобой связаны и все, что тебе можно, теперь и мне можно, — закончил он.
— Ну, надо же, что уже прямо-таки и дали? — удивилась я.
— Ага, проректор, хоть и змеюка черный, но доступ дал еще тогда, когда ты со свитками утопала, — кажется от ласки, он даже урчать начал.
— Погоди, — моя рука замерла, — а откуда ты знаешь, если к тому моменту, как я ушла, ты сам сбежал? — видимо, призраку что-то не очень понравилось, от чего он не только убрал морду, но и вообще всплыл под потолок. Тааак…
— Я не сбегал, между прочим! Я ретировался, то есть исчез, шо бы посмотреть, шо на…сотворила моя армия!
— У тебя нет армии, — напомнила, сложив руки на груди, — а на кухню путь вообще заказан. Да и госпожа…
— Да слышал, я слышал, — надулся кот, — но ведь, как я их, а? Они же теперь любую вражину так встретят, шо им мало не покажется!
— Кому? — не сдержавшись, все же рассмеялась, за что удостоилась недовольного взгляда. — Вражине или нам?
— Вот зря ты смеешься, чуча! Пока ты там с проректором обжималась и в обмороки падала, я, между прочим, провел вылазку!
— Да ни с кем я не обжималась! — выдохнула возмущенно.
— Ага, и голову на сильное плечо не клала, за шейку не обхватывала, и совсем не улыбалась, когда тебе этот… проректор всякую чепуху на ушко болтал? — наглый котяра взмыл еще выше под потолок, с ухмылкой наблюдая за всеми моими потугами его достать. — А ведь на «вылазку» даже внимания не обратила, чуча, ишь какая драчунья! Вся в меня, — довольно закончил этот… этот прохвост призрачный!
— Так, — сдунув волосы, я перестала прыгать и сказала: — Я на кухню, а ты как хочешь!
И развернувшись, не обращая внимания на призрака, вышла из комнаты. Ему это, впрочем, никак не помешало проплыть сквозь стену и оказаться рядом со мной.
— Так чем там ваши проверки кончились? — на долгое молчание котяра был не способен. — Да хватит дуться, чуча! Шо ты, как маленькая, помилуй Единый! Ну подумаешь, пообжималась! В твои годки уже семью заводить пора…
— Шатун, — не выдержала и схватила кота за хвост. — А ну прекращай свои дурные мысли всем подряд рассказывать!
— А шо такого я сказал?! — возмутился призрак. — Я токмо тебе и рассказал, да меня даже твой проректор не засек! Я только после того появился, как он тебя на постель положил, одеялом накрыл, да по щеке пару раз туда-сюда погладил, а там уже и я показался…
Нет, помилуй Единый, я его сейчас задушу, даже не посмотрю, что призрак!
— Но честное призрачное, я никому не расскажу об этом! — сделал кот большие-большие глаза. — Чесна-а-а-а!
И вот, что с ним сделаешь?! Пришлось отпустить, но прежде заставила пообещать, что никому он ничего не расскажет и вообще говорить о таком не будет ни с живыми, ни с мертвыми.
Так, тихо переругиваясь и возмущаясь, мы дошли до кухни, а вот там… Кипела работа. Летали тарелки, бурлили кастрюли, мойки были полны мыльной пены, а армия временно превратилась в стирающих, убирающих, варящих…
— Безнадега, — прошелестело рядом со мной, и я поняла, что Шатун снова стал невидимым. — Такую дисциплину разрушили… Эх!
— Молчи уж, — тихо ответила я, а сама оглядывалась в поисках мэтра. — А где мэтр? — спросила, практически силком остановив метелку, которая носилась с блюдами. Та, чуть не выронив дорогие тарелки, показала, что тот в своем погребе. — Спасибо!
