— Что я вам говорил, леди? Драконы не всегда подчиняются законам. Как и люди.
— Лорд, я рада, что появился этот малыш. Ну а мы с вами, — я лукаво взглянула на мужчину, — уж как-нибудь переживем.
Отступник наклонился ко мне. Я еще подумала: рост точно, как у Кэрола…
— А я верю, леди, что мы тоже будем вместе.
Я резко отстранилась и покраснела. Уже зареклась. С моей стороны больше никаких чувств!
Мужчина посмотрел на меня и улыбнулся:
— Извините, леди. Но вы притягиваете меня, как магнит. Однако обещаю держать себя в руках.
Я пробормотала:
— Вот, вот, держите…
Как ни странно, ссориться не хотелось. Наверное, во всем был виноват детеныш. Отступник задумался:
— Надо пристроить пока куда-нибудь этого малыша.
Я с удивлением посмотрела на него:
— Зачем? Папа и мама рядом, да и мы с вами…
— Но и меня и вас зовут дела. А оставить ее здесь нельзя. Кругом столько расщелин. Один неверный шаг — и она окажется там.
Драконы молча прислушивались к нашему разговору. Я подумала об Ирин. Если детеныш признает ее, то лучшей всадницы не найти. Регина проворчала:
— Я не возражаю.
Черный дракон взмахнул крыльями и опустился рядом с нами. Отступник подал мне руку, и вскоре мы вместе с ним были на спине Деймона. И, только оказавшись в кольце мужских рук, я почувствовала их силу и с тревогой подумала, что добровольно сдалась в плен.
Послышался голос моей красавицы:
— Успокойся, Елка. Никто не собирается тебя похищать. Но мне пока придется побыть с малышкой.
Я вдруг подумала: а может, и жаль, что не собирается? Лучше уж к отступникам, чем в подземелья. И тут же разозлилась на себя. Ладно, что все мужчины напоминают мне Кэрола, так меня и тянет к ним отнюдь не платонически.
В имении к нам навстречу спешила Ирин. За ней спокойно шел Мэтт. Почему-то на его месте я сразу же представила Джейда, и сердце защемило. Мы спустились на землю. Я поторопилась представить своего спутника. Тот поклонился, но шлем не снял. Ирин как-то нервно посматривала в его сторону, переводя взгляд с него на меня. То ли ее беспокоит встреча со старинным врагом, то ли удивляет, что гость не желает открыть лицо? Но в последнем не я виновата: сама мечтаю заглянуть под маску.
Ирин пригласила нас в дом. К моему удивлению, отступник не отказался. Я шла с подругой впереди, Мэтт и лорд — за нами. Эльфийка шепнула:
— Елка, он странный. Где ты его нашла? — Я пожала плечами. Подруга вдруг выдала: — А мы собираемся вернуться на родину Мэтта. Мне там очень понравилось.
Я чуть не завопила: «Только не это!» Меньше всего мне сейчас хотелось остаться без подруги.
За столом пришелец отстегнул край маски, прикрывающий нижнюю часть лица. Правая сторона губ и подбородка была обезображена шрамами. Мне показалось, что мужчина стесняется своего уродства. Хотя мог бы этого и не делать. Я воин, а не кокетливая барышня.
Обед, несмотря на мои опасения, прошел в спокойной дружеской обстановке. Человек в маске оказался приятным и умным собеседником. Мне показалось, что отступник приглядывается к Мэтту. Он задавал вроде ни к чему не обязывающие вопросы, но ответы выслушивал с большим вниманием. Похоже, мужчины прониклись друг к другу симпатией. Да и Ирин изменила свое отношение к лорду.
После обеда я объявила, что у нас сюрприз. И Ирин с Мэттом должны полететь с нами. Ирин улыбнулась:
— Хорошо. Только я не любитель полетов. Нельзя ли мне остаться?
Вот ведь упертая! Ну ничего, посмотрим, как ты заговоришь, когда увидишь детеныша.
Мы опустились на плато. Регина приветствовала нас взмахом крыльев. Малышка прижималась к ее лапе. Я сразу подумала о том, как Джейд изобразил бы эту картину.
Когда мы подошли ближе, Регина взлетела, оставив детеныша одного. Ирин ойкнула и помчалась к нему. За ней — Мэтт. Мы не успели предупредить его, чтобы остался на месте. Малышка поковыляла к ним навстречу и… с нежным курлыканьем засеменила к Мэтту. Тот присел, а детеныш полез к нему на руки.
Все замерли в изумлении. Неужто родители не смогли определить пол собственного ребенка? По всем законам драконьего мира, крошка должна была выбрать в напарники женщину.
В первое мгновение эльфийка выглядела раздосадованной. Но потом радостная улыбка появилась на ее лице. Не знаю, что было в тот момент в голове у красавицы. Может, успокоилась, что теперь Мэтт никуда от нее не денется?
Мы с отступником переглянулись. Он пожал плечами. Видимо, хотел сказать: чего только не бывает в жизни. А вот Мэтту еще придется объяснять, что означает такой выбор. Я посмотрела на Регину и поняла, что моя золотая теперь сердцем будет привязана еще к одному человеку. Глядя, как граф подхватил детеныша на руки и нежно смотрит на него, я вспомнила себя и то чувство, которое проснулось во мне при виде маленькой Регины.
Более глупой и восторженной улыбки, чем сияла сейчас на лице Мэтта, трудно было представить. Дракончик курлыкал и прижимался к его груди. Это только кажется, что детеныш так мал. Драконы растут очень быстро… И еще я заметила, с каким восхищением смотрит на Мэтта Ирин, и подумала: ей-то нужно радоваться меньше всех. Детеныш надолго займет в сердце графа главенствующее положение. Если не навсегда.
Посовещавшись, решили, что безопаснее для дракончика будет пока разместить его в замке Кэрола. Ирин и Мэтт могут временно пожить там. Тем более я скоро должна буду отправиться в Диар.
Мы вернулись на остров пиратов. Отступник и граф долго о чем-то говорили с друг другом. Я подумала, что это неплохо. Постараюсь узнать об этом загадочном типе еще что-нибудь. Если не мне, то Ирин Мэтт обязательно расскажет.
Разошлись поздно вечером. У себя в комнате я почувствовала, как меня вновь неудержимо тянет к зеркалу. И опять мне показалось, что я меняюсь. В глазах появилось что-то опасное и роковое. Губы сами собой складывались в улыбку. И эта улыбка меня пугала: слишком уж она была надменной и гордой. И… похотливой.
Сон не шел. Я вышла прогуляться по парку. При свете луны цветы приобрели иную окраску и стали выглядеть еще прекраснее.
Завтра я увижу Эйнэра и Клода…
При воспоминании об Эйнэре сердце немного сжалось. В голове сами собой появились строки:
Пропел буйный ветер, да ворон зловещий
Венчальные песни пропел…
Я вздохнула: ворону не стоило петь песни, да еще зловещие. И подумала: Эйнэр, ты мог со мной ссориться. Запирать в подземелья. Даже ударить. Но изменять — нет. Такого я не прощу. Никому. И с рыжей разберусь тоже. Пожалеет, что встала на моем пути. Тут я почувствовала, что за месть Элине расплачусь чем-то ужасным. Кем бы ни стала, но свободу потеряю. Я спасу Клода, но себя погублю…
