***
Дом Брановского семейства оказался довольно большим. Комнаты просторными, светлыми, обставленными в явно заметном европейском стиле. Кругом царил идеальный, я бы даже сказала, педантичный порядок, а в воздухе витали запахи еды и уюта.
К нашему приезду тут определенно готовились. И это заставляло нервничать с удвоенной силой.
Однако Роза оказалась приятной, разговорчивой, но совершенно ненавязчивой женщиной. Она усадила меня на стул у широкого, обрамленного белоснежными занавесками окна, всучила платяную щетку и небольшой пластиковый пакетик, чтобы складывать туда клоки шерсти, оставленной Бобом на моей одежде. И предоставила самой себе.
Ян, утащив куда-то мой рюкзак со своей сумкой, довольно скоро вернулся и уселся рядом, отгородив меня от матери явно в поддержку.
— Марта обещалась к вечеру приехать, — без умолку трещала Роза, суетясь на кухне.
— Она еще здесь? — недоуменно приподнял бровь Ян. — Отпуск что ли взяла?
— Не знаю, — стиснула женщина губы в тонкую ниточку. — Ты же ее знаешь. Мне она ничего не объясняет. Сказала только, что дела в городе есть.
Бранов состроил мину недовольства. Похоже, и правда Марта не отличается легким нравом. Зря я беспокоилась и агонизировала по этому поводу.
— Если ты закончила, — махнул Ян на порядком заполненный пакет с шерстью в моих руках, — можем пойти попробовать настроиться…
Я с готовностью вскочила, но Роза, одарив сына колючим взглядом, резковато бросила:
— Настроитесь позже. Пообедаем сначала.
Ян, глядя на меня, украдкой от матери сделал большие глаза, и, кажется, я впервые за час улыбнулась. Пусть и немного кривовато.
— Хорошо, Роза, — покорно склонил он голову. — Тогда мы просто побудем здесь. Как, кстати, тебе перспектива встречать Рождество без снега?
Женщина огорченно заквохтала, сетуя, и разговор перетек в привычно-расслабленное русло. Я же с удивлением отметила странное обращение Яна к матери. Собственно, едва Роза накрыла на стол и отправилась привести себя в порядок, я не преминула аккуратно поинтересоваться.
— Ян, могу я спросить, почему ты обращаешься к маме по имени?
Бранова вопрос нисколько не смутил. Продолжая раскладывать вилки, он ответил.
— Роза меня воспитала, и я действительно считаю ее своим родным человеком. Но она мне не мать.
От удивления я так и раскрыла рот. Их внешнее сходство разве что слепой не заметит. Видя мое недоумение, Ян хохотнул.
— Решай головоломку, Вознесенская. Решай!
Выдать хоть одно предположение я не успела. Роза, одетая в простое, ярко-морковного цвета платье, вернулась.
— Руки вымыли? — усаживаясь за стол, обратила она взгляд на… сына?
— Вымыли, — насторожился Ян. — Мне кажется, или Боб во дворе глотку дерет?
Роза поднялась, и даже я развернулась на стуле, уставившись в сторону коридора, ведущего к входной двери. Не знаю отчего, но по сердцу холодок пробежал.
— Давай я погляжу, кто там, — предложил Ян, напряженно сведя брови, но Роза жестко выставила ладонь, призывая его сесть обратно.
Оправив платье, она твердым шагом двинулась прочь из кухни. Входная дверь хлопнула. Чуть меньше минуты томительного ожидания…
— Марта! — радостный возглас прогнал холод из нутра, заменив его куда более неприятной тяжестью. — Как же ты вовремя, мы едва сели за стол.
Роза со сдержанной, но явно счастливой улыбкой вернулась, а за ней, одетая в модные рваные джинсы и легкий свитер, вошла и блондинка.
Вопреки нежеланию, я привстала, кивнув ей. Марта сузила глаза на долю секунды и тут же протянула руки к брату.
— Януля, неужели маман умудрилась затащить тебя на семейный обед?
— Никто меня не тащил. Я сам пришел, — с улыбкой приобнял Бранов сестру одной рукой, — на лыжах.
Девушка рассмеялась, шутливо шлепнув Яна кончиком пальца по носу, и под одобрительный материнский кивок поспешила вымыть руки.
— Марта, ты уже знакома с Машей? — как оказалось, Роза и за мной внимательно наблюдала со стороны.
Я вздрогнула, старательно запихивая ощущение, что я лишняя на этом празднике жизни, куда-нибудь поглубже.
— Да, мы знакомы! — с несвойственным радушием подскочила ко мне блондинка и стиснула в крепких объятиях. — Привет, Маш. Как поживаешь?
— Неплохо, — растерялась я, так и зависнув в полусогнутом положении в паре сантиметров от стула. — А… ты?
— Отлично, — уселась девушка за стол аккурат между Яном и матерью и тут же запустила ложку в салат. — Думаю вот работу сменить что ли, чтобы к дому поближе быть…
— Какая хорошая новость! — постелила салфетку на колени Роза. Я поспешила проделать то же самое. — Ян, — махнула рукой она, призывая поухаживать за мной.
Но этот жест был явно лишним. Бранов и без того с нездоровым энтузиазмом уже начерпывал салат мне в тарелку.
— Хватит, хватит! — затараторила я, когда передо мной уже без малого возвышалась богатырская порция.
— Поешь поплотнее, — порекомендовал Ян. — Сегодня сил много понадобится.
— Хорошо, — испуганно начала я нанизывать кусочки овощей и сыра на вилку, отметив, что Марта слегка дернулась.
Хоть девушка и была обращена к матери, ее радостную болтовню она слушала меньше всего прочего. А напряженная поза и чуть повернутая голова ясно говорили, блондинка прислушивается к нашему разговору, ловя каждое слово.
Не стану утверждать, но мне почудилось, будто Бранов тоже это заметил и недовольно поджал губы.
— Так ты, братец, гуру заделался, я смотрю? — не без ехидцы протянула Марта, косясь на меня. — Мне всегда казалось, слышание не твой конек.
— Ключевое слово, казалось, — мгновенно среагировал аспирант.
Улыбка на девичьих губах заиграла новыми оттенками.
— Может, еще и свяжешься с ней? Чего уж мелочиться.
— Марта, — Роза замерла в холодном недоумении и недовольстве. — Эта не та тема, что улучшает аппетит.
— Ах, простите, — склонилась над тарелкой блондинка, но тут же вновь разулыбалась. — Янчик, соль передай, пожалуйста.
Бранов молча подтолкнул стоящую на середине стола солонку, а следом за ней и перечницу. На всякий случай. Марта вытрясла пару крупинок соли себе в тарелку и замолчала.
Я же вообще старалась даже малейших признаков жизни не подавать. Но Роза, к сожалению, о моем присутствии помнила очень хорошо.
— Как идет учеба, Маша? Ты ведь в том же институте учишься, что и Ян?
Я едва голову поднять успела, как Бранов поспешил ответить за меня.
— Занятия у меня в другом корпусе, а у Маши я только преподаю.
