…А Бранов-Баранов пусть остается со своей Мартой. Пускай слушают друг друга и живут душа в душу.
— Ланнистеры* хреновы! — рявкнула я, напугав и без того пребывающую в ужасе Оксану. И едва рот открыла, как горестный всхлип вырвался на свободу.
* Дж. Мартин. Серия книг «Песнь Льда и Пламени». Речь о Серсее и Джейме из дома Ланнистеров, которые, являясь братом и сестрой, имели любовную связь.
— Мика, ну чего ты? Мика! — неустанно тараторила Оксана, судорожно выруливая по исковерканной дороге.
А я все ревела и ревела горючими слезами, не в силах остановиться. Ревела от злости. От жалости.
От ощущения будто бы чужого, безграничного одиночества.
Глава 12. Котик, котик, где ты был?
Оксана, все еще виновато ежась, вела аккуратно. Но до тех пор, пока мы не выбрались на хорошо вычищенную дорогу, меня не покидало ощущение грядущего конца.
— Фу-у-ух, — едва ли пот со лба не утерла подруга. — Понесла же нелёгкая вас… — и осеклась, обеспокоенно глянув на меня. — Мика, ты как? В норме?
Я сидела, таращась в темноту, на встречные машины и редкие заправочные островки. Сказать, что в норме, значит нагло соврать. Потому я просто покачала головой. По правде говоря, сама не знала.
— Слушай, ну правда! — заскулила Оксана, словно в назидание ткнув пальчиком в горящий дисплей телефона с навигационной картой. — Не представляю, как я не услышала твоих звонков. Бред какой-то!
— Не бред, — горько усмехнулась я, припомнив Брановские слова. — Провидение. Да не парься ты. Бранов явно был намерен выпроводить меня всеми силами, так что толкового разговора все равно не вышло бы.
Оксана так крепко выругалась, что сама испугалась. И даже я с удивлением развернулась к ней лицом.
— Слушай, — вцепилась она в руль, будто переломить его надвое хотела, — а может… ну его в пень, этого Бранова-Баранова?
— В пень, — эхом вторила я, игнорируя перехватившее дыхание.
— Он на всю голову поехавший, раз повез тебя к матери и в тот же день бросить решил!
— Определенно поехавший, — кивнула, отвернувшись.
Подруга возликовала и, в попытке создать требуемую атмосферу, сделала музыку погромче.
— Вот и отлично! Главное, что все обошлось, и он тебя не обидел. Сейчас приедем домой и закрепим результат осознания свалившегося на тебя счастья свободы. Прикупим чего-нибудь покрепче по дороге. Все равно ведь завтра выходной, ага?
— Да, можно, — ответила я, продолжая глядеть в темноту и мучая в пальцах мобильник.
Оксане все подробности знать не положено, так что пусть думает, что Бранище всего-навсего меня бросил. Самая обычная девичья трагедия. Можно вздыхать, попивая вино и предавая анафеме всех представителей мужского пола без разбора. Разве ж не чудно?
Осталось самой в это поверить и позабыть о Хаосах, оживающих книжках, Хранителях и прочих связанных со всей этой чепухой аспирантах. Проще простого!
— Гляди, — ткнула пальцем в лобовое стекло Оксана, извлекая меня из водоворота мрачных мыслей. — Не пойму, это дождь что ли?
Мелкие, сияющие в свете фар встречных автомобилей капли стремительно заполняли пространство. Соединялись в причудливые узоры и сплетались в серебристые сети.
— И правда, — как завороженная глядела я. — Дождь.
Наощупь отыскав клавишу блокировки, зажгла экран смартфона.
Виртуальная стрелка отсчитывала секунду за секундой, а зуд в груди все крепчал. Нестерпимо хотелось написать. Сказать, что дождь. Дождь среди зимы. Это ведь странно. Ян бы точно удивился.
Оксанка, заприметив, что я вновь нос повесила, скосилась.
— Думаешь, позвонит?
Вопрос прозвучал настолько тихо, что я без труда сделала вид, что не расслышала. О ком речь, и без уточнений ясно. Но как бы сильно мне ни хотелось, Ян не позвонит. И даже под вопросом теперь, вернётся ли вообще в институт, в город, в жизнь.
Совсем стемнело, когда мы свернули с заполненной автомобилями автострады и ринулись узкими улочками прочь от окраины с ее унылыми домами-коробками.
С каждым километром во мне, вопреки ожиданиям, росло не облегчение, а тревога. Чувство одиночества и тоски. Страха и боли.
Черт побери, как же хотелось списать все на разыгравшуюся фантазию! Однако стойкое ощущение касания, пусть и невесомого, чужих чувств покидать отказывалось. Быть может оттого, что я теперь настоящий Слышащий?
Раз мне после долгих усилий все же удалось услышать Хаос, значит, мои способности раскрылись. Но если так, если я нужна тому, что у Яна внутри, почему самому Яну нет? Они ведь… одно целое. Или он просто-напросто обманул? Вынудил меня убраться по своей воле, нарочно разозлив?
— Да чтоб тебя… — вытянулась я в кресле, провожая взглядом крепкую хвостатую фигуру в факеле фонарного света.
Я затаила дыхание, не веря, но с каждым метром движения становилось все яснее: с ума я не сошла. Это кошкот! И судя по укрепленной передником верхней части…
— Джахо, — прошептала, ошарашенно уставившись перед собой, а затем тут же замахала руками. — Оксана, останови скорее! Стой!
Едва машина сбавила ход, а подруга отыскала карман для парковки, я выскочила наружу. Шелест моросящего дождя и ветра значительно усложняли поиск.
— Мика, блин, ты куда? — старательно прикрывала голову Оксана, высунувшись в окно вслед за мной.
Но я уже спешила назад. К тому месту, где увидела кошкота впервые. Кажется, собой я не владела в ту секунду абсолютно. Мысли все, как одна, покинули черепную коробку. Разве что лишь инстинкт, инстинкт защитить «свое творение» и, в первую очередь, «от своего творения», гнал вперед по темным закоулкам.
— Ядрен-батон, Машка, — нагнав меня, едва дышала Оксана, хватаясь за бок. — Ты когда это бегуньей заделалась?
Но я не ответила. Стоя под тем самым фонарем, лишь озиралась по сторонам, разведя руки в стороны.
— Его нет. Опоздала…
И вновь принялась крутиться на месте, вглядываясь в темные силуэты мусорных бачков.
Грохот. Оксанка вскрикнула, заставив и меня на месте подскочить, а темная фигура, во много раз превышающая человеческие габариты, нырнула в подворотню, рассыпав ворох дутых, воняющих пакетов.
— Кто там? — пропыхтела подруга, со страха ухватив меня за капюшон пуховика.
Встряхнув мокрой головой, я наконец вспомнила, что не одна. Если кошкота и впрямь захватил Хаос, как и говорил Бранов, он может наворотить дел. И совсем не хотелось, чтобы от Оксаны рожки да ножки остались.
— Возвращайся в машину, Оксана. Я позже подойду, — двинулась я в темноту гудящей от ветра арки между домами.
Кот не мог уйти далеко.
