Золотые подвески и ожерелья звякнули, а Айтер и охнуть не успел, как взлетел и, с силой приложившись о стену, сполз на пол. Однако тут же попытался подняться.
— Ну, давай, лысый, — зашипел Джахо, выпустив когти и присев, готовясь к атаке. — Давай! Я с тебя шкуру спущу!
— Стоп! — клином врезавшись между котом и императором, завопила я, совершенно позабыв, что мы не в угрюмом кошкотском шалаше и не во дворце, а в обычной, густонаселенной многоэтажке. И мой крик явно не останется незамеченным среди особо бдительных жильцов.
Джахо замер, повинуясь приказу, а Айтер пошатываясь, едва поднялся, но, ухватившись за грудь, вновь опустился на колени с тяжелым вздохом.
Интересно, станут ли коты после всего случившегося врачевать его явно переломанные ребра?
— Создательница, не ходи! — заволновалась Шани, морщась, но упорно растирая шерстяное плечико.
— Я разберусь. Господин Айтер, — медленно двинулась я к мужчине, предостерегающие выставив руки. — Вы в безопасности. Позвольте только все объяснить. Тут такое дело…
— Что ты себе позволяешь, — процедил он, — мерзкая, безродная…
Но стоило ему лишь поднять пылающее от боли и гнева лицо, как речь оборвалась.
Покрытые лёгким загаром скулы заострились, а щеки впали, заставив контур лица вытянуться в муке, а затем взгляд озарился вселенским облегчением.
— Мирель? — на ссохшихся губах промелькнула тень улыбки. — Моя милая Мирель?
Кажется, от полученных увечий и прежней слабости, император вновь отключался, неся бред. Он завалился на бок, и я едва поймать его успела, не позволив ничком расстелиться на полу. И теперь сидела, рассеяно оглядываясь.
В поисках поддержки бросив взгляд на дверь, я увидела Яна. Он, с явной тревогой на лице, сделал пару шагов. Где-то позади, все еще кутаясь в одеяло, боязливо топталась и Оксанка.
— Это ты, Мира, — прошептал Айтер, глядя на меня снизу сквозь едва приподнятые веки. — Ты. Любовь всей моей жизни… Я нашел тебя. Слава Солнцу!
Я и подумать не успела, как императорская рука, увенчанная браслетами и кольцами, вновь коснулась моего лица, а горячие, чуть солоноватые на вкус губы обожгли поцелуем. Запоздало вывернувшись из объятий, я оттолкнулась и едва ли не завалилась на спину, согнув ноги в коленях.
Императоры императорами, конечно, но своевольничать не позволю! Мигом, следуя примеру Джахо, лягну.
— Мира? — все недоумевал Айтер.
Степень же моего недоумения даже в словах не выражалась. Творилось что-то невообразимое. Уповая на поддержку и хоть мало-мальски адекватное разъяснение, я в очередной раз перевела взгляд на Бранова.
Зря.
Жгучая тьма обожгла, едва наши взгляды пересеклись. Карие глаза потемнели и словно затягивали в свою холодную злую пустоту всех и вся. У меня внутри все похолодело, будто я самый важный экзамен в своей жизни не сдала. Как тогда, когда завалила иностранный язык, необходимый для поступления, и не знала, куда теперь примкнуться.
— Мирель, любовь моя, — воскликнул император, возгласом заглушая фантомный звон стыда в ушах, — взгляни же на меня!
Он протянул руку, но я лишь оттолкнулась ногами от пола и, елозя задом по гладкому линолеуму, откатилась подальше.
— Вожак лысых сошел с ума? — почесал за ухом Джахо, хмуро взирая на Айтера.
— Не знаю, — под прерывистые императорские вздохи, помотала головой я, на аспиранта больше и взглянуть не смея. — Я не понимаю, что здесь…
Хмыкнув так, словно точно зная ответ, Ян отвернулся. Отвернулся и просто вышел.
Глава 16. Одной ногой за грань
В наступившей тишине гулко щёлкнул дверной замок. Шумно затоптались на лестничной клетке Сергей с Мартой, но лишь когда Шани застригла ушами и завертела треугольной мордочкой, я пришла в себя. Чертыхаясь, вскочила на ноги и под изумленные возгласы императора бросилась из комнаты прочь.
— Эй, честной народ, — громогласно бубнил Сергей, втискиваясь в дверной проем, — принимай гуманитарку! Браныч? — возмутился он, выставив перед собой, будто копье, толстое одеяло, скрученное в рулет и перевязанное для удобства транспортировки скотчем. — Ты куда это лыжи навострил?
— Подышать, — буркнул аспирант, снова и снова промахиваясь мимо рукавной прорези.
— А матрасы я один из машины на второй этаж тараканить буду? — приподнял бровь Сергей и с недоумением вытаращился на меня. — Вы что, голубки, уже опять разбраниться умудрились? Вовремя, ничего не скажешь.
Сделать вид, что не расслышала, удалось без труда: позади, шумно цокая когтями по полу, за мной уже спешили Шани и Джахо.
— Ян, — не зов, а предсмертный хрип вышел какой-то, но Бранов меня услышал, замер. Правда глаз так и не поднял.
А на моих губах все еще горел чужой поцелуй. И большей жалости, большего стыда и досады, что он принадлежит совсем не тому человеку, что он украден против моей воли, я в жизни не испытывала.
— Ян, — повторила, едва не плача и почему-то совершенно не заботясь о том, что на нас сейчас пялится как минимум четыре пары глаз, — не уходи, я тебя прошу!
Едва различимый гул коснулся слуха. Я было решила, что мне почудилось, но кошкоты, как по команде, присели, прижав уши к голове.
— Создательница, что это? — заскулила Шани, и вожак, выставив лапу, преградил путь Оксане, растерянно кутающейся в плед и таращащей глаза.
— О-о-ох…
Расставив руки, Ян пошатнулся, и Сергей чудом успел подхватить его под локоть.
— Браныч, эй! Что с тобой?
— Мутит, — только и выдавил аспирант, пройдясь ладонью по взмокшему лбу. — Душно. Не могу… дышать.
На его серой домашней футболке проступили пятна, и синтетическая ткань нещадно липла к телу.
Так и не надетая куртка теперь сиротливым комом валялась в ногах, а обнаженные до локтя руки аспиранта покрылись чернильного цвета полосами. Темные струйки, подобно крохотным разрядам молний, то и дело пробегались по венам, выталкивая едва видимые глазу колючие иглы.
— Серёж, — предупреждающе кивнула Марта, швырнув на пол свёрнутые в куль пледы, — отпускать нельзя. Его снова накрывает.
— Серьезно, что ли? — съязвил амур, подпнув «рулет» из матраса, чтобы не мешался под ногами. — Надо же, а я и не догадался даже. Спасибо, кэп!
— Душно, — едва слышно вновь простонал Ян, в бессилье хватаясь за горло, будто пытаясь невидимые удавки стянуть. — Душно…
— Ничего, — покрепче обхватил его за плечи Сергей, обводя диким взглядом прихожую. — Крепись, Браныч! Бывает. Такое бывает. Ты представь, что просто перебрал. Бывает, — снова повторил он, с растущей в голосе нервозностью. — Сейчас до окна доберемся, и станет полегче. Эй, мисс конгениальность, — взглядом вперился он в Марту, перехватив повисшего на нем Яна подмышки, — так и будешь столбом стоять?
